Как раз в тот момент, когда он размышлял над тем, как прервать страстный поцелуй с Мили, открылась дверь, и раздался голос Малкани Ремизы:

— Джельсамина, дорогая, позвольте, я покажу вам свою библиотеку, — на слове «библиотека» включился верхний свет. Оторвав от себя Милисэнд, и проморгавшись, Яго обнаружил стоявших в дверях Малкани Шагрин и Малкани Куори. У первой был вид женщины, получившей истинное наслаждение. У второй на лице явственно отразилось желание кому-нибудь отвернуть голову. От этого зрелища у Яго все замерло внутри. В мгновения ока их лица изменились. Малкани Шагрин приняла трагически-сочувствующий вид, Малкани Куори снисходительно довольный.

— Яго, милый, — звенящий радостью голосок Мины чуть не свел Яго с ума, ибо в будущем не предвещал ему ничего хорошего. Что он знал теперь точно, это что месть кузины будет ужасной. — Я так рада, что ты воплощаешь в жизнь наши договоренности! — Царственной походкой она подошла к вставшему со стола Яго, и ловко прижалась к нему, заставив обнять ее одной рукой. — Дорогой, ты нас не представишь?

— Джельсамина, познакомься, это леди Милисэнд, жена управляющего Тиша Куори.

— Миледи, — обратилась Мина к Милисэнд, — я искренне благодарна за то, что до сегодняшнего дня вы так трогательно заботились о моем женихе, но как он, видимо, вам уже сообщил, дальше о нем я буду заботиться сама. Спасибо, я вам так благодарна! Очень рада, что стала свидетельницей этого прощального поцелуя. Так редко можно увидеть такое искреннее проявление чувств при расставании! А теперь, если позволите, мы бы хотели остаться наедине. Да и вас муж кажется искал. — Леди Милисэнд пулей вылетела за дверь. А вот Малкани Ремиза совершенно не торопилась покинуть библиотеку и оставить молодых людей наедине.

— Джельсамина, дорогая, позвольте мне проявить любопытство. О каких договоренностях вы говорили?

— Ах, это! — весело откликнулась Мина. — Ремиза, можно я буду вас так называть?

— Конечно, какие могут быть условности между Персонами.

— Спасибо, это честь для меня. — Как бы, между прочим, без какого-либо почтения произнесла Мина. — Так вот, Ремиза, дело в том, что мы с Яго знакомы с раннего детства, и хотя наши чувства друг к другу проснулись не так давно, общались мы всегда очень тесно. И так уж сложилось, что я в курсе всех многочисленных романов моего жениха. Конечно, как и любая другая девушка, от этого не в восторге, но у меня достаточно мозгов, чтобы понять, что мужчине нужны, так сказать, некоторые развлечения. Но когда мы оговаривали условия помолвки, я попросила Яго на время прервать все его связи. И особенно попросила его сделать прощания, как можно более мягкими и безболезненными для столь благосклонно настроенных к нему дам. Не хочу, чтобы в моей жизни появился эскадрон ненавидящих меня бывших возлюбленных Яго. Вот собственно и все. Как вы могли убедиться, он у меня такой умница! Во всем, во всем меня слушается! — Мина ласково потрепала жениха по волосам, при этом, чуть не выдернув солидный клок на затылке.

— Джельсамина, я просто потрясена вашей мудростью и открытостью взглядов, и все это в столь юном возрасте! — Ошеломленно, с толикой разочарования, произнесла Ремиза, — надеюсь, вы меня простите, меня ждут гости. — Совершенно сбитая с толку, хозяйка дома закрыла за собой дверь, и молодые люди облегченно вздохнули.

— Мина, ты что-то с чем-то!

— Столь грубая лесть не поможет тебе избежать кары, и поверь мне, она будет ужасна. Лучше ты расскажи мне то, чего, к счастью, не заприметила Малкани Ремиза. Почему у тебя все лицо в помаде?

— Но ты же сама видела, чем мы занимались с Мили…

— Да, уж насмотрелась. Только меня интересует другой вопрос, почему при этом на твоем лице два оттенка помады. Один точно соответствует помаде Мили, такой пошлый красный цвет трудно не признать. Но почему все твое лицо утыкано следами нежно-розового оттенка? Причем следы наблюдаются даже на лбу! Яго, я все понимаю, но мы расстались с тобой десять минут назад… — Раздавшийся из-за занавески чих, прервал обличающую речь девушки. Вопросительно посмотрев на Яго, Мина, молча, отправилась к портьере и отдернула ее. Сжавшаяся незнакомка стояла, закрыв рот обеими руками, и испуганно смотрела на Мину.

— Простите, но здесь было так пыльно, — под изучающим взглядом Малкани Куори пролепетала девушка.

— Если вы закрыли рот руками, чтобы я не опознала вас, как обладательницу помады, которой размалеван мой жених, то зря стараетесь. У вас на корсете висит пуговица с его камзола, которая оказалась там не иначе как в результате страстных объятий. Яго, может, перестанешь стоять, как истукан, и представишь нас. — Мина демонстративно сняла зацепившуюся пуговицу и положила ее в потаенный карман своего платья.

— Гм… Мина, прости, но боюсь, что это невозможно.

— Я что-то не поняла…

— Дело в том, что к моему величайшему сожалению, я не имел чести быть представленным юной леди.

— Яго, я, конечно, знала, что ты безнравственный и совершенно аморальный тип…

— Простите его, пожалуйста, я вас умоляю, — залепетала незнакомка, — его вины тут нет. Это я, потеряв голову от страха, бросилась ему на шею.

— Докатился, теперь ты внушаешь ужас юным девам, — качнув головой, с укором произнесла Мина. Яго попытался развести руками и оправдаться, но наткнулся на беспощадный взгляд кузины, явно говорящий о том, что это бесполезно. Тяжело вздохнув, молодой человек изобразил виноватое выражение лица, опустил глаза, и постарался слиться с окружающей средой. Убедившись, что с его стороны больше попыток встрять в разговор не последует, Мина обратилась к девушке.

— Давайте, вы представитесь сами, чтобы я могла знать, с кем имею честь общаться.

— О, простите мои манеры! Просто ситуация столь неоднозначная! Еще раз простите, меня зовут Стэйси. Точнее Анастасия Валенте.

— Вы моя подданная?

— Да, я младшая дочь покойной Хельги Габины Валенте. — Мина вспомнила Хельгу, а точнее тетю Габину и ей стало не по себе. Тетя Габина была пятой жертвой неизвестного убийцы и подругой ее матери.

— Я никогда вас не видела раньше.

— Ну, насколько мне известно, несмотря на дружбу наших матерей, их дети между собой не общались. Так уж сложилось.

— Кто был тот мужчина, с которым я вас здесь застал? — осторожно вступил в беседу Яго.

— Муж моей старшей сестры, унаследовавшей сан мамы.

— Он досаждает вам?

— Вы же сами видели, — отведя глаза в сторону, еле слышно ответила девушка.

— Стэйси, — позвала ее Мина, — почему бы вам не выйти из этих пыльных портьер и не присесть на диван. Вы будете иметь возможность привести себя и мысли в порядок, а я за это время ототру помаду с лица Яго. Не может же он в таком виде появиться на публике.

Яго мог вполне успешно и сам справится с такой незатейливой задачкой, но Мина решила, что Стэйси нужна была минутка наедине с самой собой. Достав платочек из рукава, девушка принялась яростно оттирать помаду с лица своего жениха. Яго с беспокойством смотрел на Мину. Он понимал, что перешел все границы. И даже притом, что их помолвка была фиктивной, случившееся сегодня оскорбило бы самую фиктивную невесту на свете. И то, с какой силой нежная ручка кузины проводила платком по его лицу, явственно говорило, что она не стала исключением в этом правиле.

— Мина, прости меня.

— Яго, давай поговорим дома, без свидетелей.

— В твоем доме нельзя поговорить без свидетелей.

— Значит, мы все обсудим по дороге домой. А сейчас всем нам надо, как можно скорее придумать, как выпутаться из этой ситуации.

— Что ты имеешь в виду?

— Я так поняла, что юная леди выдала тебя за своего возлюбленного?

— Так оно и есть.

— И как мы будем это объяснять мужу ее сестры? Чьим возлюбленным ты являешься на данный момент? Моим или Стэйси?

— Мина он не видел моего лица, я стоял в тени. Не думаю, что он узнал меня.

— Уже легче. Ладно. Вроде бы, я тебя оттерла. Можешь идти. И, пожалуйста, постарайся провести остаток вечера так, чтобы мне не пришлось краснеть.