— Нравится? — с некоторым сарказмом проговорил один из конвоиров. — Вот так мы и живём. Иди, раз звали!

— Куда?!

— К Тгелету, конечно! — хихикнул второй — он оказался совсем молодым парнишкой. — Дорогу найдёшь или показать?

— Найду, наверное...

— Только вон там этой зимой болотина образовалась, — указал первый. — Лучше обойди её справа.

— Разберусь, — буркнул учёный и, как сомнамбула, побрёл вперёд. Почему-то он совершенно точно знал, куда ему надо — к входу вон в то строение. Его фальшивая память подсказывала, что всё самое главное находится именно там. Но на входе всегда возникают проблемы: взрослые требуют, чтобы он снял обувь, — вот дураки-то!

— Благодарю вас, — сказал Кирилл, приглаживая пятерней влажные волосы. — Сто лет не мылся. Только данный роман вроде бы проходит как историческая авантюра, а не как фэнтези. Арбузом или манго угощать будете?

— Нету их здесь, — усмехнулся хозяин. — Чудес не бывает. Как звать-то?

Кирилл представился и робко поинтересовался:

— А вы... С кем имею честь?

— Селиверстов Андрей Константинович.

— Надо же, полный тёзка!

— Н-да? Чей же?

— Классика арктической истории! У нас в институте каждый год проводятся Селиверстовские чтения! Он умер в...

— Так-таки классика? — перебил хозяин.

— Конечно!

— Надо же... И что, он совсем помер?

— Ага, во время войны погиб на фронте.

Старик надолго задумался, теребя неопрятную бороду. Потом как-то хитро прищурился и спросил:

— Ты сам-то этого вашего классика читал?

— Обижаете! — заявил Кирилл и не без гордости начал перечислять названия работ. — У нас в институте целая группа работает по изучению его наследия! Я, между прочим, участвовал в подготовке к печати статьи о шаманизме, а по словарю Селиверстова учил язык таучинов! Ну, не только по нему, конечно, но он считается лучшим...

— Неужели о шаманах рассекретили?! — вскинул лохматую бровь старик. — Вместе с выводами?

— Конечно! Все рукописи давно в открытом хранении! А та статья в печать пошла практически полностью, но с комментарием нашего академика, что, мол, автор во многом добросовестно заблуждался, что, мол, современная наука доказала... Но я с ним не согласен — ни черта она не доказала, а вовсе даже наоборот! А почему... Почему, собственно говоря, вы интересуетесь? Вы тоже читали эти работы?

— Я их писал.

— Не понял?! Так вы...

— Хочешь проверить? Давай пройдёмся по знакомым тебе текстам. Память, правда, барахлить стала — вчерашнее забываю, но молодость помню!

— Погодите... Но... Но А. К. Селиверстов погиб на фронте — в начале сорок третьего! Такова официальная информация.

— Она почти правдива, — усмехнулся старик. — В марте сорок третьего доблестный комроты действительно перестал существовать. Вместо него спустя пару месяцев появился зе-ка № 4368.

— Как это? За что?!

— Не «за что?», а «почему?». Всё потому же — слишком много знал. Но мне повезло — на следствии почти не били, а из лагеря выдернули уже через полгода. Правда, к тому времени я уже не катал тачку — зафитилил малость.

— И?

— Подлечили и отправили в Коймск — в здешнюю шарашку.

— Да, я слышал про такую... Только никто не знает, чем она занималась.

— Разумеется! А ведь таких тогда много было — по одним икутским шаманам сколько народу работало!

— Это в войну-то?! — изумился Кирилл. — Но зачем?

— Как это «зачем»? А погоду делать — лётную и нелётную? Думаешь, пустяк?

— Н-ну, вообще-то...

— Вообще-то, было две жёстких линии: одна — внушать обывателю, что всё это чистой воды мракобесие, а другая — изучать и пытаться взять на вооружение.

— И что... Получилось с икутами?

— Откуда ж мне знать? По слухам, вроде бы ни один заклинатель на сотрудничество не пошёл. А на самом деле... Лендлизовские самолёты из Америки гнали как раз через те районы. Некоторые не долетали. Кто знает, сколько бы их не долетело, если бы не... А?

— Здорово! А вы... Ваша шарашка чем занималась?

— Всем понемножку. Нас тут «каждой твари по паре» было — от антропологов до астрономов. Среди прочего и аномалию Уюнкара грызли. Наверное, начальство надеялось через эту дыру выкрасть новейший американский истребитель.

— Но ведь всегда считалось, что никаких переходных зон нет, никаких параллельных миров не существует! Это всё фантазии!

— И я так когда-то думал, — снисходительно улыбнулся старик. — Только всё оказалось иначе. Аномальные явления, колдовство, магия всегда интересовали правителей и всякие серьёзные организации, особенно имперские спецслужбы. Нам на шарашке подкидывали кое-какую совсекретную информацию по исследованиям гитлеровцев. Оказывается, в Третьем рейхе относились к данной теме очень серьёзно и добились поразительных результатов! Наш Лаврентий Павлович очень переживал по этому поводу.

— А как... Почему... Ну, здесь-то...

— Давай я уж сразу объясню, чтоб ты не мучался. Только скажи сначала, ты сюда попал через Громовых?

— Ну, да — почти год назад. Вы их знаете?!

— Кто ж Петровича не знает! Так вот, один из наших «аномальщиков» — там, в Коймске — подружился с местным жителем. Этот мужичок на шарашке вольнонаёмным работал — истопник, дворник, уборщик и всё остальное в одном лице. И как только они подружились, сразу пошли результаты по Уюнкару! Правда, не все они доходили до начальства... Ребята потребовали организовать стационарную базу в непосредственной близости от объекта — «командировку» по-лагерному. Прорыв в иные миры обещали и всё такое. Ну, и прорвались... Представляю, как начальство веселилось — вся «командировка» исчезла, причём вместе с оборудованием и охраной!

— Солдат потом перебили?

— Не всех — были среди них и люди...

За шкурой, прикрывающей вход в комнату, кто-то кашлянул, явно привлекая к себе внимание. Потом послышался молодой голос, говорящий по-таучински:

— Отец, гости неспокойны. Двое ссорятся.

— Присмотри за ними, сынок, — сказал Селиверстов на том же языке. Он пошарил на топчане позади себя, вытащил из-под шкур длинный тяжёлый предмет и продемонстрировал его Кириллу: — Ты, наверное, думаешь, что Тгелет — это я? Нет, это — она!

«Винтовки у местных я уже видел, — соображал учёный. — Эта отличается от прочих наличием снайперского прицела. Штука, похоже, допотопная, но... Но у здешнего демона действительно длинные руки — прицельная дальность у трёхлинейки немалая!» Вошедший таучин привычно принял оружие, кивнул присутствующим и покинул помещение. Кирилл же продолжал мыслить: «Парень обратился к старику так, словно тот приходится ему отцом либо братом отца, а Селиверстов использовал обращение, применимое к сыну или племяннику. Здешние народы такими словами не бросаются — тут у них что, семья?!»

— Так вот, — вернулся хозяин к прерванному разговору, — насколько я понимаю, тот наш истопник нынешнему Петровичу приходился дедом. У них династия, уходящая, похоже, корнями вглубь веков.

— Но как такое может быть?! Чтобы так долго никто ничего не знал?!

— Так уж и никто, — усмехнулся Селиверстов. — Желающий видеть увидит, желающий слышать — услышит. Но об этом мы поговорим как-нибудь потом.

— Я уже понял, откуда у вас винтовки, — в голове Кирилла вопросы свились в клубок, как змеи, и он просто не знал, за что в этом клубке схватиться в первую очередь. — А пулемёта нет? И... Как же вы тут живёте?! Ведь надо же чем-то питаться, обогреваться... Неужели на одних жертвоприношениях Тгелету?! И народ — ведь меня сюда вели местные! Как вы умудряетесь...

— Ну, началось! — со вздохом перебил старик. — Робинзон жил где-то в тропиках, а мы возле полярного круга — разве такое возможно?! Как видишь, возможно. Только у меня пока нет желания рассказывать о нашем жизнеобеспечении. Если только пару слов в общих чертах, чтобы ты не захлебнулся от любопытства и не начал расспрашивать всех встречных.

Основная проблема в высоких широтах — дефицит тепла, малое поступление солнечной энергии. В этом каменном корыте получился этакий оазис: термальный источник, защита от ветра плюс южная экспозиция части склонов — в солнечную погоду даже зимой загорать можно. В общем, вегетационный период растений здесь примерно на месяц длиннее, чем в окружающей тундре. Когда-то тут была роскошная тополёвая роща, только мы её в первый же год истребили на дрова и постройки. Зря, конечно... Зато картошка на склоне вызревает — мелкая, конечно, но в качестве деликатеса годится. Впрочем, местные жители к ней равнодушны.