Дальше произошло странное. Они пожали друг другу руки, пожелали удачи. Инспектор спустился с крыльца, подтянул голенища сапог и... зашагал в обратную сторону — туда, откуда пришёл! Кирилл смотрел ему вслед: «Не понял?! Он что, специально ко мне приходил?! И других дел у него здесь не было? Однако...»

Не менее странным получился и разговор с участковым. Первое впечатление — милиционер о предстоящем отъезде уже знает, и это его вполне устраивает, даже, пожалуй, радует. При первой встрече он явно пыжился и демонстрировал этакое пренебрежение к заезжему «научнику», а теперь его глазки бегали, в голосе звучали заискивающие нотки. Почему-то он заинтересовался здоровьем Кирилловых родственников и с каким-то невнятным намёком попросил передать им привет от него лично. Окончательно запутавшийся Кирилл рассмеялся и заверил, что, собственно говоря, дней через десять он сюда же и вернётся — какие родственники?!

Чудеса и непонятки, однако, на этом не кончились. Он не отошёл и на сотню метров от отделения, как услышал громкий шёпот слева по курсу:

— Дядя! Дядя! Подь суды!

— Ну, чего надо? — не слишком дружелюбно поинтересовался Кирилл, подходя к калитке. За ней стоял чумазый пацан с картонной коробкой из-под обуви.

— Заходь, не бойсь!

— А я и не боюсь! С чего ты взял?!

— Патроны нада? — таинственным шёпотом поинтересовался юный туземец. — Шишнадцатый калибр! Картечь, дробь, жаканы е!

— А турбин нету? — изобразил знатока Кирилл. — Не люблю жаканы!

— Турбин не... — расстроился торговец, но тут же воспрянул: — Контейнера е! Вязка е!

— Вот уж не надо! Самоделом сам стреляй! А заводских я бы взял...

— Во! — обрадовался пацан и открыл коробку. Она действительно оказалась набитой ружейными патронами — в пачках и россыпью.

— И почём продаёшь? — почесал затылок покупатель, готовясь услышать нечто заоблачное.

Как оказалось, ничего страшного. Перед отъездом Кирилл специально поинтересовался расценками в ближайшем оружейном магазине — они были сопоставимы. Тем не менее он поторговался и отыграл в свою пользу ещё процентов 10-15. На том и порешили: покупатель расплатился, набил карманы вощёными бумажными цилиндриками и отправился дальше. Всё бы ничего, если бы не один нюанс: Кирилл совершенно точно знал, что в данном посёлке в данное время охотничьи боеприпасы являются величайшим дефицитом. При знакомстве с приезжим местные мужики (да и женщины!) в первую очередь интересовались, нет ли у него лишних патронов. И вдруг — такое!

Составить 132-ю версию причин происходящего Кирилл не успел, потому что увидел впереди Таню — единственную, похоже, красивую девушку на весь посёлок. Она работала продавщицей (и, кажется, заодно заведующей) в продуктовом магазине недалеко от гостиницы. В данный момент она пыталась перейти улицу, что было почти невыполнимой задачей, поскольку на ногах у неё были туфли.

— Погодите, Таня! — крикнул Кирилл и заспешил вперёд.

С изяществом светского льва он подхватил ойкнувшую девушку на руки и перенёс через улицу к противоположному забору. При этом он, конечно, не видел, куда ступает, зато чувствовал, что чистить придётся не только ботинки, но и штаны до колен. В качестве награды он получил недолгое объятье за шею и смущённый лепет:

— Ой, ну что вы! Люди же увидят!

— Куда это вы в такую рань? — поинтересовался рыцарь, поставив даму на землю. — А работать кто будет?

— Так ведь сегодня ж пятница — короткий день! Мы с братьями завтра на рыбалку уезжаем — до вторника или среды. Я объявление на дверях повесила.

— Ах, какая простота нравов: что хотим, то и творим! А обо мне вы подумали?! Как я-то буду жить, не видя вас так долго?! О, бездушная! О, жестокая!

— Ой, ну зачем вы так говорите...

— За тем, что вы для меня луч света в этом тёмном царстве! Без вас мне нечего тут делать! Раз так, то я тоже поеду в тундру: лягу на сопке и буду рыдать от безысходности вашей жестокости!

— Ой, глупый какой! А ты... А вы с Громовыми едете, да?

— Именно! — обречённым тоном подтвердил Кирилл.

— Ой, да как же вы с ними?! Вы ж городской, а они одной юколы наберут с собой — её не всякая собака есть будет! С червяками — фу!

— О чём вы, Таня?! Без вас мне будет не до пищи! Впрочем, завтра схожу на Ленина и затоварюсь тушёнкой.

— Ничего вы не затоваритесь, — засмеялась туземка. — Людка ещё вчера остатки сдала и закрылась. До осени!

— Однако, — почесал затылок Кирилл. — Обложили меня, обложили... А юколу без соли сушат, да? Червяки в ней большие?

— Огромные — во-от такие! Что же мне с вами делать, а?

— Уже ничего! — сказал он пылко. — Моё сердце разбито!

— Ой, вы так смешно говорите! Знаете что...

— Нет ещё...

— Я могу вернуться и... Если денег нет, то под запись...

— О, я не достоин такой жертвы! А сухари хлебные у тебя... у вас там ещё остались?

— Ага, — кивнула продавщица, — пол мешка.

— Знаете, Таня, о такой, как вы, я мечтал всю жизнь! Столько лет я спорил с судьбой ради этой встречи с тобой! Душа рвалась и верила, что рано или поздно я вас встречу! У меня есть не только деньги, но и гениальная идея: давайте перейдём на «ты»!

— Давайте!

— Тогда вперёд! Я донесу тебя до самого... магазина! А потом отнесу домой!

— Ой, не надо! Только через дорогу! И зачем я эти туфли надела?! С утра вроде сухо было...

Продуктов Кирилл набрал по полной программе — насколько хватило наличных. Кроме того, он узнал много интересного. Например, что Татьяна отнюдь не девушка и прекрасно знает, что такое «безопасный секс». Кроме того, она — по совместительству — является дочерью местного охотинспектора — того самого. А вот тётка в администрации, направившая Кирилла к Громовым, — жена участкового. «Как интересно тут у них всё завязано, — размышлял Кирилл, лёжа на топчане в подсобке закрытого продмага. — К чему бы это? И что теперь со мной сделают её братья?»

Неранним утром следующего дня Кирилл пришёл к дому Громовых. И обнаружил, что во дворе в полной боевой готовности стоит видавший виды снегоход «Буран», старший Громов («Иван Питровись», как он представился накануне) увязывает на санях запасные канистры с горючим. Сына нигде не видно, но из кузницы слышится визг электрического точила.

— Бесси де?! — вместо приветствия взвизгнул Петрович. — Ихать нада, патаит щас всё!

— Да я, собственно, готов, — пожал плечами Кирилл. — А шмотки в гостинице оставил. По дороге захватим. А что, Сергей с нами не поедет?

— Та кута ж таку садницу пасадишь?!

Замечание было резонным — на снегоходе только два сиденья. Учёный совсем приуныл — провести столько времени в обществе косноязычного полоумного старикана представлялось ему более чем сомнительным удовольствием. Но выбираться из посёлка действительно нужно было как можно скорее — пока солнце не растопило ночной лёд на дороге. Или уж ждать до завтра. «А собственно, почему такая спешка?» — подумал Кирилл и спросил вслух, кивнув на груз в санях:

— Ты ничего не перепутал, Петрович? Мы ведь на две недели идём, а не на два дня. У меня груза раза в три больше...

— Путал, ни путал, сё мне нада-та?! Ни сё ни нада! Ида е, блесент е, котёл, шкула е! — отреагировал старый тундровик и вдруг заголосил: — Сренька! Ты скола там?! Ща ухи оболву!

Визг точила умолк, раздался низкий голос сына:

— Ща, тату, несу.

Он действительно вскоре показался из мастерской — закопчённый и, похоже, смертельно усталый. Сын передал отцу длинный и, вероятно, довольно тяжёлый свёрток из оленьей шкуры мехом внутрь. Тот принялся пристраивать его среди мягкой рухляди на санях.

Как только заработал двигатель, на крыльцо высыпало всё семейство. Петрович небрежно махнул рукой на прощанье, бабка в ответ перекрестила путников. Мотор заработал громче, машина дёрнулась и медленно поползла по двору, волоча за собой сани и целясь в проём несуществующих ворот. «Бред какой-то, — думал Кирилл, пытаясь устроиться на своём сиденье. — Всё было так тихо, мирно и безнадёжно. И вдруг трах-бах — куда-то еду! Интересно, это великая глупость или удача? Что у них тут за кипеж вокруг меня? Ладно, разберёмся... Вот интересно: все представляют охотника-тундровика в меховой парке со всякими прибамбасами. А этот стахановец едет в рваной телогрейке, шапке-ушанке, ватных штанах и кирзовых сапогах, которые и мне велики будут».