— Пойдем?

— Куда?

— Гм…, на бал в твою честь.

Последние слова заставили Джинни прийти в себя.

— О!

— Все в порядке. Если почувствуешь, что приступ паники захлестывает тебя, и покажется, будто весь мир смеется над тобой, думай о дорожке моих поцелуев на твоей коже.

— Ты уверен, что это хорошая мысль? — то, как серьезно Джинни задала вопрос, заставило Яго измениться в лице.

— Дорогая, ты способна поколебать даже мою уверенность в себе. Да, я уверен.

— Как скажешь.

Девушка решительно кивнула головой и воинственно сжала кулачки.

— Встретимся на балу?

— Я надеялся, что смогу быть твоим сопровождающим? — недоуменно поднял брови Яго.

— Извини, но это будет несколько странно, в свете того, что вы еще не расторгли помолвку с Миной…, — печать озабоченности вновь легла на лицо Джинни.

— А обжиматься со мной в темном уголке в свете этого тебе не кажется странным?

— Еще как кажется! — побледнев, прошептала Джинни.

— Так, я начинаю за тебя волноваться! Это уже не смешно! Да, приди же, наконец, в себя. Мина прибьет меня, если узнает, что я не сопровождал тебя на твой первый бал!

— И все же, я предпочла бы другого сопровождающего.

Поняв, что девушку не переубедить, Яго сдался.

— Джейсона?

Джинни решительно покачала головой.

— Дэймона.

— Вот теперь я окончательно потерял нить твоих рассуждений!

— Яго, я взвинчена до предела! Мне сейчас не нужен ни тот, кто будет зажимать меня в каждом темном углу в твоем лице, ни страстно влюбленный социопат, способный убить только за то, что на меня кто-то не так взглянул. Мне нужен тот, рядом с кем мне спокойно, и кому я могу доверять.

— То есть Дэймону ты можешь доверять, а мне нет?

— Да.

Яго всем своим видом показал, что Джинни придется объяснить ему столь странное заявление.

— Я сама не знаю, но когда он рядом… — Девушка действительно не знала, как это описать. — Это такое беспричинное убеждение, что он перенесет меня через огненную реку и со мной все будет в порядке. Как будто внутри я знаю, что он пожертвует своей жизнью ради меня.

— Вот это да! — Яго потрясенно покачал головой. — Не могу сказать, что моя гордость не задета, но ради твоего спокойствия, я отступаю.

— Спасибо.

Бал был в самом разгаре, когда на пороге залы появились Хулиан Борджиа и Реналь Д'Артуа. Оба Корина безошибочно нашли в толпе виновницу торжества и ее отца, и направились поприветствовать их.

— Мне казалось, у тебя должны быть немного натянутые отношения с Хулианом, — заметил Нихуш, обращаясь к дочери.

— Поначалу так и было, но после того, как я начала проходить обучение у целителей Фоли…

— Можешь не продолжать. Это единственное за что стоит уважать этого хмурого, вечно всем недовольного выпендрежника.

— У вас что, какие-то разногласия?

— Не то, чтобы очень… Но его навязчивое отношение к Габриэлле всегда раздражало меня.

— Ты же всегда любил Малкани Ремизу! И при этом умудряешься ревновать Хулиана к госпоже Габриэлле?

— Это не ревность. Это забота о кузине.

— Гм… Странные у вас с кузиной отношения.

— Мы с ней вообще странные по меркам этого мира. И всегда очень хорошо чувствовали свою исключительность. Ты можешь мне не поверить, но ни одно живое существо не понимало меня так, как понимает Габи. Мы просто другие. Только вопрос в том, что мы и между собой не похожи. Не то, чтобы мы одни, а все остальные другие. Просто мы чувствуем то, что другим в этом мире просто не дано, и это позволяет нам понимать некоторую часть друг друга. Но, надо признать, весьма ограниченную. А вот и они.

— Джинни, Нихуш…, благодарю за приглашение, — Реналь был, как всегда, изыскан и очарователен.

— Это Джинни захотела пригласить тебя, — сухо ответил Нихуш.

— Все так же ревнуешь, — усмехнулся Реналь.

— Я не ревную. Но меня не может не заботить то, сколько боли и страданий ты причиняешь несравненной Ремизе одним своим, к сожалению бессмертным, существованием.

Корин Реналь стиснул зубы и постарался пропустить этот удар. Хулиан, дабы отвлечь внимание от одной неприятной темы, перевел ход беседы на другую, еще более неприятную.

— Признаться честно, я несколько поражен тем, что ты выполз на белый свет. Мне казалось, что даже приближающийся конец света не способен заставить тебя красоваться на балу. Может ли это означать, что ты присоединишься к нашей борьбе за существование против твоей матери и дяди?

— А вы, оказывается, с ними боретесь, — с издевательской усмешкой заметил Нихуш. — До сегодняшнего дня мне казалось, что вы боретесь с еще неокрепшими детьми. Но видимо я ошибался.

— Из твоего вызывающего ответа нам следует сделать вывод, что ты не станешь с нами бороться за существование мира, в котором живешь, — вернулся в разговор Реналь.

— С вами однозначно не стану.

Джинни почувствовала нарастающее напряжение и, слегка прокашлявшись, спросила.

— Никого из вас не смущает мое присутствие? Не хочу показаться нескромной, но это мой первый официальный выход в свет, и мне казалось, что в центре сегодняшнего вечера буду я…

— Прости, дорогая! — произнесшие это одновременно, Нихуш, Хулиан и Реналь непроизвольно улыбнулись тому, что их все же что-то объединяет, несмотря на разногласия. Почувствовав, что на этой позитивной ноте лучше остановить общение, Хулиан и Реналь поторопились выказать Джинни свое восхищение и ретироваться в сторону бара.

Яго очаровал уже всех красавиц в зале в угоду Дэймону, когда заметил новую гостью. Стройная красавица в вызывающе прозрачно-серебристом платье, уверенной походкой шла прямо к нему. Яго, не задумываясь, расплылся в самой обаятельной улыбке из своего арсенала и сделал шаг на встречу.

— Божественная, вы зашли в этот зал и затмили собой всех присутствующих дам! Мое сердце пропустило удар, когда вы посмотрели на меня.

— Отлично! Примерно на это я и рассчитывала, собираясь на данное мероприятие. В мои планы входит влюбить вас в себя, при этом, желательно за один вечер. — Деловой тон дамы не допускал даже намека на то, что она шутит.

— Даже так? — растерялся от подобного напора и откровенности Яго.

— Да, — абсолютно серьезно ответила красотка.

Что-то в этом «да» заставило Яго насторожиться. Что-то знакомое в интонации вынудило прогуляться по уголкам памяти.

— И что же заставило вас задаться подобной целью?

— Любопытство вперемешку с безумием, — кровожадно усмехнувшись, ответила дама.

При слове «безумие» внутри Яго все похолодело. У него не осталось никаких сомнений в том, кто перед ним стоит. От осознания того, что он только что строил глазки великой и ужасной Нифрее, молодому человеку стало нехорошо. Возможно, будь перед ним сейчас Шантэль, это вызвало бы в нем меньше смущения. Но в этой молодой, ошеломляющей красавице не наблюдалось даже тени совершенной Шантэль. Из голубых глаз исчезли мудрость и понимание всего сущего, в них поселились безрассудство и способность поставить на карту все. Мягкая, манящая улыбка уступила место осознанию собственного совершенства и ничтожества окружающих. Благородную, идеальную осанку вытеснила напряженность плеч и готовность к броску. Совершенная мраморная бледность кожи сменилась румянцем азарта. Она была неудержима и безумна, как весна. Гибкая, дикая, необузданная — количество мелькавших в голове эпитетов зашкаливало. Мысль, о просьбе Дэймона влюбить в себя всех красавиц бала, уже не казалось ему легко выполнимой, и приятной. Он со страхом в душе нашел сознания друга.

— Дэймон, скажи мне, что имея в виду «всех», ты не имел в виду только Нифрею.

— Ты ее узнал?

— Я Корин Куори! — молодой человек потихонечку закипал. — Вот скажи мне, пожалуйста, зачем тебе это потребовалось?

Дэймон так затянул с ответом, что Яго уже начал сомневаться, а услышал ли его друг вопрос. Когда ответ все же прозвучал, он заставил молодого Корина нервно сглотнуть.