— Как пожелаете. Любой ваш каприз, — Хоакин вернулся к своей обычной шутовской манере вести беседу, и Реналь понял, что сейчас они услышат что-то малоприятное.

Кейсар Фоли, уловив эмоцию Корина Шагрин, согласно кивнул и начал:

— Я узнал обо всем этом девятнадцать лет назад, когда после рождения Мины пришел к Габи рассказать о намеренье Густаво использовать их с Нихушем дочь для самоубийства…

После вечерней беседы с Дэймоном Яго поднялся в спальню тетки и почти всю ночь просидел, наблюдая за тем, как бесчинствует сила Малкани Куори в попытках поднять свою хозяйку. От происходящего он прибывал в ужасе. Перед ним бушевала голая, бесконтрольная стихия, с которой он ничего не мог бы сделать, даже если бы захотел. Когда тело Малкани Куори вихрем подняло к потолку, он просто забыл, как дышать. В тот момент он больше всего хотел, чтобы Мина поскорее проснулась и все это прекратилось. Спустя пару часов стало очевидно, кузина может хоть месяц находится под действием мнимой смерти, это не даст никакого результата. Отчаянье в очередной раз захлестнуло Яго. Ему сейчас, как никогда была нужна Габриэлла! Чтобы не говорил Гастон, Яго не чувствовал в себе необходимых сил справиться с ситуацией. И речь шла вовсе не о силе Корина, которую он принял от отца. Ее было больше, чем необходимо. Чего ему не хватало, так это сил душевных. Когда он был маленьким, и его одолевали тоска или отчаянье, рядом всегда появлялась Габриэлла. Она гладила его по голове, обнимала и говорила, что все будет замечательно, все обязательно наладиться. Воспоминание Яго было настолько ярким, что на мгновение ему показалось, что Габриэлла очнулась и протянула к нему руку. Но моргнув, он понял, что это лишь разыгравшаяся фантазия. С наступлением утра ситуация не улучшилась. Измученный ночным бдением Яго с ужасом отметил, как взбесившаяся от бессилия сущность Малкани перестала терзать тело своей хозяйки и отправилась в разрушительный полет по сейму. Вспомнив последствия урагана двухмесячной давности, Корин Куори вздрогнул, провожая взглядом уносящийся смерч.

Хоакин набрал в легкие воздуха побольше и медленно выдохнул. За окном бушевала буря, нагнетая и без того обостренную обстановку. Справляться с выплескивающимися на него эмоциями Хулиана и Реналя становилось все сложнее. Где-то в середине его рассказа оба перестали контролировать себя, и теперь комната была перенасыщена яростью и гневом. Поняв, что еще немного, и он сам перестанет себя держать себя в руках, Хоакин поторопился поскорее закончить свое повествование.

— Вот так я и узнал о грозящих нам бедах. Мы с Габриэллой согласились, что данный план нас не устраивает, и решили развивать свой. Когда Габи не вышла из комы, как планировалось, я не знал, что делать. Без ее помощи и поддержки… Разве смог бы я сам додуматься поддержать план Густаво, чтобы заменить его на Яго? Когда она первый раз заговорила о том, что мы должны подыграть ему в этой авантюре и подвести все к тому, чтобы Фарго вернулся, я решил, что она окончательно и бесповоротно сошла с ума. Но она упрямо твердила, что только объединённая сила Густаво — сына Создателя, и ее — дочери Фараны сможет спасти мир. Ни один из нас не был столь наивен, чтобы предполагать, что Густаво не воспользуется такой уникальной возможностью покончить собой. Поэтому его силу нужно было передать кому-то. И единственной кандидатурой был Яго. Надежда, что Фарго придет, и к тому же действительно заменит Густаво сыном, казалось мне такой призрачной. И когда все вышло, так как она сказала… Мне оставалось только преклонить колени перед дальновидностью Габриэллы. Вопрос только в том, что она не смогла вернуться. Вот это стало действительно ударом. Когда через несколько дней на моем пороге появилась встревоженная Моника, я был готов броситься за помощью к кому угодно. Задетое самолюбие Малкани Темо заставило ее пристальнее присмотреться ко всей этой истории с Густаво, и ей не потребовалось много времени, чтобы понять — все не так, как кажется. Она просчитала почти все, кроме небольших деталей. Когда я выложил ей все подробности нашего с Габи плана, она кивнула, погрузилась минут на пять в себя, и когда вернулась, милостиво заявила, что поможет мне, потому что у нее есть пара десятков незаконченных проектов, и это никак не вяжется с возможной гибелью нашего мира. Если честно, я был потрясен, что она решила оторваться от своих экспериментов и заняться настоящим делом. Мы решили продолжить воплощать в жизнь план Габи, только ее место должна была занять Мина, так как мать смогла передать ей всю свою силу. Пришло время начать выбивать опоры из-под Яго. — Заметив, как перекосилось лицо Хулиана, Кейсар Хоакин перехватил дыхание и продолжил. — Моника наняла Джейсона, чтобы он похитил Мину. Нам было жизненно необходимо, чтобы дочь Габриэллы осталась в живых, и поэтому мы решили, что друг Яго подходит на роль похитителя лучше любого другого наемника. Мы знали, что Джейсон никогда не причинит вреда любимой кузине своего друга. Но не все складывалось гладко… Избавиться от Мины оказалось несколько сложнее, чем мы планировали… Эта плутовка Джинни и неизвестно откуда появившаяся Николь со своими попытками убить Джейсона спутали все наши планы. Тем ни менее мы продолжили действовать дальше. Я внедрил в ваши извращенные интригами головы, что жажду убить Дэймона. С этим никаких проблем не было. Стало очевидно, что день другой и Дэймон покинет столицу. Но Мина все так же оставалась рядом с Яго. Я начал снова ломать голову, как ее куда-нибудь спровадить, и вдруг она сама решает покинуть Куори-Сити. О таком подарке мы и мечтать не могли. Но радость наша была не долгой. Когда стало понятно, что Дэймон и Мина отправляются в одну сторону… И что оба они направляются прямо в Шагрин-Вилле, мы резко перестали радоваться подаркам судьбы. Мы попытались еще раз похитить Джельсамину уже в пути, но она исчезла, а наемники были найдены мертвыми в лесу.

Мы потеряли Мину, но у нас все еще остается Яго. С ним все идет строго по плану. Парень усиленно набирается опыта владеть своей силой. Учиться принимать жесткие решения… Мы планировали, как только он достигнет пика своей силы, вернуть Мину и выставить своих игроков на поле, но ее исчезновение… Когда утром началось это бесчинство за окном, у меня появились весьма серьезные основания полагать, что ее больше нет в живых.

— Создатель! Если с ней что-то случилось…, — Хулиан все хуже владел собой — я не знаю, что с вами сделаю.

— Если с ней что-то случилось, совершенно не важно, что ты сделаешь. Если Джельсамины нет в живых, мы обречены.

Способный контролировать себя лучше двух своих собеседников, Реналь все еще пытался мыслить логически и заполнял пробелы в этой истории.

— Хоакин, объясни ка мне вот что, а что тебя конкретно не устроило в происходящем? Твоих детей никто не планировал положить на алтарь этой войны. Я понимаю, почему против него могли возражать мы, ну а тебе то что? Или Монике?

— Дело в том, что ни я, ни Габи, ни Моника, не верим, что это план спасения. Нас просто используют, как полигон для военных действий.

— Если честно, звучит малоубедительно. — Не скрывая скептицизма по поводу услышанного, с усмешкой заметил Реналь. — И почему же ни один из вас не обратились к нам? Мы с Хулианом должны быть самыми яростными противниками этого плана. Это нашими детьми собираются пожертвовать ради всеобщего блага. Не говоря уж о том, что мы могли просто поговорить с Дэймоном и Чано и убедить их не участвовать в этой чудовищной авантюре.

— Мы не могли дать понять, что готовим альтернативный план. Габи сказала, что пока не может тягаться с ними в чистой силой. И в этой войне можно победить только терпеливо выстраивая планы, и ожидая результатов своих действий. За последние девятнадцать лет я чуть не сошел с ума, каждый день думая о том, что что-то может пойти не так. Мы не должны были обнаружить свое знание этой истории и свое участие в ней перед основным врагом. А он может оказаться кем угодно. Надеюсь, я понятно объяснил?