— Ваша Светлость, я вряд ли найду слова, чтобы выразить восхищение, которое вызывает ваша супруга.

— Охотно верю, — самодовольно ответил Гастон, и на мгновение Яго показалось, что он увидел собственное отражение. Столкнувшись с насмешливым взглядом своего Кейсара, молодой человек понял, что Повелитель зеркально отразил своего зарвавшегося подданного. То как тонко и изящно, это было сделано, вызвало вздох восхищения.

— Ну что же мы стоим? Самое время ужина, проходите все готово.

Джакомо, устав удивляться происходящему, безропотно пошел за повелителем сейма и его женой. Проходя по просторным, светлым коридорам, он потрясенно крутил головой, пытаясь разобраться в замысловатой архитектуре этого волшебного дома, и никак не мог ее понять. Создавалось впечатление, что каждая комната дома была отдельным островом, к которому вел коридор, стены которого были стеклянными. Все пространство между стенами было занято совершенно незнакомыми для Яго диковинными растениями. Он всегда считал, что Шелтон-парк является вершинной садового мастерства, но те экспозиции, что открывались взору через причудливые стены коридоров были похожи на изумительной красоты картины. Если бы не хозяева дома, молодой человек шел бы по этим коридорам часами, останавливаясь перед каждой «картиной». Наконец они добрались до обеденной комнаты, единственным предметом обстановки которой был стол с тремя стульями. Комната была больше похожа на замысловатую вазу, с таким интересным рисунком, что свет солнца, проливаясь сквозь преломлённые стекла, создавал в центре изумительной красоты переплетение лучей. Ничего подобного в жизни Яго никогда не видел.

— Прошу к столу, мы рады принимать столь дорого гостя в нашем доме.

Гастон заставил Яго оторваться от удивительного визуального эффекта и бросить взгляд на стол, накрытый на три персоны.

— Ну конечно я ждал вас, — кивнул Гастон, увидев, как на лице Яго только возникает вопрос. — Простите, что не предупредил стражу и дворецкого, хотелось посмотреть, как вы будете выкручиваться.

— А…! Вот ведь… — ошеломленно ответил Яго и тут же услышал хрустальный звон смеха жены Кейсара.

— Он действительно очарователен, милый.

Кейсар помог сесть за стол своей жене, и, указав Яго на стул, сел с ним одновременно, чем оказал своему подданному неслыханную честь. Яго решил, что пора брать себя в руки, иначе он так и уйдет отсюда, словно стукнутый по голове пыльным мешком.

— Признаться, Ваша Светлость, я так потрясен… Впрочем, вы сами это прекрасно видите.

— Да, и как сказала моя дорогая Элис, вы очаровательны! — Усмехнулся Гастон. — Давайте выпьем по глотку Фари Марты, иначе вы так и будете откровенно пялиться на мою жену. А зная вашу привычку разбивать женские сердца… Гм… Я начинаю ощущать некоторый дискомфорт.

— Простите…, — Яго редко приходилось чувствовать себя таким ошеломленным и беспомощным. Привыкший не лезть за словом в карман, сейчас он просто не мог найти слов и запинался, как студент первого курса гимназии.

— Не надо! Я знаю, что все это не очень вяжется с тем образом, который вы привыкли видеть вне стен этого дома. Не знаю почему, но людям свойственно забывать, что я тоже Куори. И обладаю способностью показывать людям то, что хочу и когда хочу в не меньшей мере, чем, к примеру, вы с Джельсаминой.

Когда до Яго дошел смысл сказанного Гастоном он потрясенно замер. И ведь действительно, ему никогда не приходило в голову, что образ тупого, высокомерного и чванливого Кейсара Куори всего лишь мастерски проработанная и сыгранная роль! До сих пор ему не приходилось сталкиваться с подобным уровнем мастерства у кого-либо кроме кузины!

— Вы правы, Ваша Светлость, — наконец подобрав челюсть, кивнул Яго. Он сделал глоток фари Марты и почувствовал, как к нему возвращается спокойствие. — Но зачем?

— Джакомо, скажите, до того, как вы попали в положение, которое показалось безвыходным, у вас возникало желание нанести мне визит?

— Нет, — покачал головой Яго.

— Вот за этим. Я не хочу, чтобы кто-либо тревожил мой покой. И образ тупого, брюзжащего интригана наилучшим образом способствует этому.

— Ваша Светлость, я восхищен! Это… Что задумка, что исполнение просто блистательно!

— Мне приятно признание такого игрока, как вы Джакомо. Редко, когда можно получить удовольствие от того, что тебя оценивают по заслугам. Мало кому дано понять, сколько я вкладываю в тот образ, который представляю публике. И если честно, возможность потешить свое тщеславие явилось единственным фактором, повлиявшим на то, что я решил принять ваше приглашение ко мне на ужин, — с легкой издевкой заметил Гастон.

— Простите мою, дерзость, но я уверен, что вы понимаете, чем был продиктован столь отчаянный шаг с моей стороны.

— Я понимаю. Вы оказались на линии огня, не имея за спиной крепкого тыла. И я восхищен тем, что вы смогли перебороть в себе отвращение к моей величественной Персоне, и понять, что даже влюбленный Кейсар, все еще остается Кейсаром.

Договорив, Гастон потянулся к своей супруге и, взяв тонкую ручку в свою, нежно поцеловал ее безымянный пальчик. Яго взглянул на Элис и увидел, что чувства их повелителя не безответны. Жена смотрела на мужа так, будто он для нее был светом, дарящим жизнь. Ему показалось, что он оказался свидетелем очень трогательного и безумно нежного момента.

— Дорогая, мы смущаем нашего гостя. Джакомо, простите! Мы никогда не бываем вместе на людях, и поэтому не привыкли сдерживать себя рядом друг с другом. Давайте вернемся к тому вопросу, который привел вас сюда.

— Да, конечно, — нервно перехватив дыхание, кивнул Яго. — Ваша Светлость, положение сейма вынудило меня обратиться к вам за помощью. Я слишком слаб и неопытен, чтобы справиться с угрозой, нависшей над нашими людьми.

— Ну да, ну да. А Хоакин еще весьма ловко выбил из-под вас стул, выжав из города сына Реналя и Джельсамину.

— Признаюсь, я даже представить себе не мог, что буду чувствовать себя столь беспомощным в их отсутствие, — признал Яго с тяжелым вздохом, никак не прокомментировав обвинения Гастона в адрес Хоакина.

— На самом деле, это не более чем расшалившиеся нервы. Густаво прекрасно справлялся со своими обязанностями без чьей либо помощи и поддержки. А его сила целиком и полностью перешла к вам.

— Я уверен, что вы не могли забыть, что отец учился управлять своей силой тысячелетиями.

— Все это бабушкины сказки. Управлять силой все мы учились в лучшем случае первые лет десять, отдельные личности двадцать. И только эта троица чокнутых продолжала совершенствовать собственные силы все эти годы. Что двигало твоей тетей, мне было понятно. Ее природа всегда была чужеродна этому миру. И Габриэлла каждый день искала то, что сможет ее примирить с миром, в котором ей предстояло существовать вечность. Но что двигало Хулианом и Реналем… Я это смог объяснить себе только дурацким, мальчишеским соперничеством. Так вот, о твоем отце… Он никогда не увлекался оттачиванием силы. Наша сущность Куори игроков и актеров всегда давала ему возможность выигрывать самые серьезные битвы, почти не используя силы. Оглянувшись на то, как ты поступил сегодня с Кейсаром Хоакином, ты поймешь, о чем я говорю. То как ты озадачил его мыслью, что я позвал тебя на обед, достойно восхищения. Наш бедный интриган теперь сломает голову, насколько сильную поддержку я решил тебе оказать. И заметь, сила тебе для этого не потребовалась.

— Это действительно так, но вы же понимаете, что довольно быстро Хоакин разберется, что я всего лишь мальчишка, пытающийся проскользнуть между ног великана.

— Не понимаю, откуда такое стремление к самоуничижению! Ты Корин Куори! Ты внук Создателя этого мира! Ты прирожденный игрок и стратег! Тебе в твои двадцать шесть лет удалось раскусить план твоего отца. Твой актерский дар не уступает двум самым сильным мастерам этого мира! Ты молод душой, в тебе столько страсти! Что же отнимает у тебя веру в себя?

— Не знаю. Мне кажется, что у меня все сыпется из рук и вот-вот наступит момент, когда я уже не смогу удержать шаткую конструкцию, у которой появляется все больше и больше подвижных сторон. Ваша Величество, вам придется помочь мне!