— Ты права. И хотя я понимаю, что для Хоакина это вряд ли будет препятствием, я хочу поставить охрану в покои тети. Пусть незначительно, но это осложнит проникновения сюда кого-либо. Раньше мы исходили из того, что никто не заинтересован навредить ей, но сейчас я не возьмусь это утверждать.

Как только Джинни покинула его, Яго отправился в свой кабинет, куда еще вчера перенесли из его дома проклятую доску. До сих пор он не вносил никаких изменений, но теперь… Поначалу он хотел стереть портрет отца, но что-то остановило его. Яго перевернул доску. Обратная сторона была чистой, и через несколько минут в его центре появился легкий набросок Габриэллы. Не такой искусный, как тот, что сейчас смотрел на стену, но вполне сносный, чтобы понять, кто на нем изображен. Глядя на лукавую усмешку на лице тетки, которую он сам того не осознавая изобразил, Яго покачивался с мысок на пятки и в забытье покусывал нижнюю губу. Через некоторое время он написал на доске имя Хоакина и поставил рядом знак вопроса.

Наконец отдохнув и набравшись сил, Мина решила тронуться в путь. Напоив коня и собрав вещи, она кралась по дну оврага, шедшего вдоль дороги, но услышав ровный размеренный топот копыт, буквально вжалась в дорожный откос.

— Дэймон, ты уверен? — голос незнакомого молодого человека, чуть не заставил Мину поднять голову.

— Эрик, ну конечно Мина ушла сама. Ты же сам видел, место, где мы обнаружили трупы… Там плотный кустарник, если бы кто-то двигался напролом, таща с собой извивающуюся Мину, была бы куча поломанных веток. Я думаю, у нас есть основания предполагать, что она ушла самостоятельно и добровольно.

— Почему ты так в этом уверен?

Так как молодые люди уже проехали мимо нее и удалялись, Мина боялась, что не услышит ответ. Но к счастью они ехали достаточно медленно, а говорили достаточно громко, дабы заглушить стук копыт по каменистой дороге.

— Потому что мы не нашли кинжала. Если бы там был еще кто-то и схватил Мину, мы обязательно бы нашли кинжал. Или в теле или где-то рядом. Она сопротивлялась бы до последнего. Нет, я абсолютно уверен, Мина уехала сама. Надеюсь, теперь она в безопасности.

— Какая она?

— Джельсамина?

— Да.

— Хрупкая, очень отважная, многоликая… Она словно калейдоскоп, имеет тысячи граней, которые складываются в миллионы ярких узоров, но при этом строгой геометрической формы. И в каждом узоре тысячи деталей, каждая из которых загадка. Она стремительна, не любит смягчать углы, педантична и аккуратна во всем, что делает. Видел бы ты, как ювелирно она резала меня ножом! — восхищение, прозвучавшее в голосе Дэймона, чуть не заставило Мину прыснуть от смеха.

— Что? — потрясенно переспросил спутник Дэймона. — Создатель, а я думал у нас семья ненормальная!

— Ты о чем? Ах нет, ты меня не так понял! — наконец догадавшись, как прозвучало сказанное, спохватился Дэми. — Мы с ней проводили обряд посвящения дочери Корина Хулиана… Сам понимаешь.

— Ну да, я слышал эту историю. Мама рвала и метала, — ухмыльнулся Эрик.

Что они говорили дальше, Мине услышать уже не удалось, но и этого было достаточно. Достаточно, чтобы понять, кому обязана, своим спасением. Похоже, у Дэймона вошло в привычку спасать ей жизнь. Она была рада, что оказалась свидетельницей этого разговора. Во-первых, ее все время мучала мысль, что она оставила поле боя, не зная судьбу ее неожиданного спасителя. А во-вторых, смогла добавить еще одну черточку к образу Дэми. Да, чтобы не говорил Яго, а Дэймон Д'Артуа был рыцарем и романтиком. Ну, кто еще будет тайно и безмолвно следовать за каретой, охраняя твою жизнь, отказавшись от возможности путешествовать вместе, только для того, чтобы не обременять своим присутствием! Прервав поток мыслей о Дэми, Мина обратилась к карте, чтобы не сбиться с маршрута и проложить свой путь наиболее оптимально. И хотя денег, изъятых для нее Яго из кассы Нолика, хватило бы на путешествие по всему миру, она была настроена добраться до цели как можно быстрее.

Яго подъехал к воротам дворца Кейсара и подивился количеству охранников, несших вахту по периметру забора. К нему вышел начальник стражи и с почтением поклонился.

— Господин Корин, что я могу для вас сделать?

— Кейсар Гастон пригласил меня на ужин, — беззаботно ответил Джакомо. — Милейший, вы так и будете держать меня на въезде, словно какого-нибудь бродягу? — в его вопросе было больше веселья, чем угрозы, но тем ни менее она присутствовала.

— Простите, господин Джакомо, я приношу свои искренние извинения, проезжайте.

Яго довольно преодолел ворота, попутно вложив в головы всех охранников мысль о том, что они действительно ждали его сегодня вечером. Когда Корин Куори достиг парадного входа дворца ему навстречу выбежал дворецкий. Его изумленное выражение лица, говорило о том, что он явно узнал посетившего их гостя, но не понимал как себя с ним вести.

— Господин Корин, как я рад вас видеть!

— Спасибо! Надеюсь, Кейсар Гастон уже ждет меня, и я не слишком поторопился, — с легкомысленной улыбкой на лице произнес Яго и спрыгнул с коня. Один из слуг моментально перехватил у него повод и, поглаживая нервно фыркающего скакуна, повел его в сторону конюшен.

— Ну что же вы, милейший, ведите меня к вашему господину. — Яго сам поражался своей наглости, но другого способа пробиться к Кейсару сейма, который не желал заниматься проблемами своих подданных, он не видел.

— Простите, я сегодня немного рассеян. Прошу вас!

Пройдя внутрь, Яго быстро осмотрелся. Он не первый раз был во дворце Кейсара Гастона, но все предыдущие разы он посещал только галерею и зал для официальных приемов. Сегодня же его провели на личную территорию Кейсара. И Яго был вынужден признать, что она разительно отличалась от того, что обычно представало перед глазами посетителей правителя сейма. Обстановку огромного зала можно было с легкостью назвать сдержанной, если не скромной. Никаких украшений, абсолютный минимализм в мебели. Большое открытое пространство, в основной своей массе отделанное темным деревом, и освещенное льющимся из высоких стрельчатых окон светом, создавало удивительное ощущение прозрачности бытия! На мгновение у Яго перехватило дыхание, но ему так только показалось. По-настоящему у него перехватило дыхание, когда в потоке света появилась тоненькая как тростинка, и прекрасная, как Нефрея весной, девушка. Она была одета в летящее белое платье из тончайшей ткани, и благодаря игре света казалась ненастоящей.

— Корин Джакомо, — ее голос зазвенел, словно чистейший хрустальный колокольчик, — какой приятный сюрприз.

— Простите, прекрасное создание, но, не имея чести быть представленным ранее, я к своему глубочайшему сожалению не знаю, как к вам обращаться. Хотя, если честно, я серьезно подозреваю, что вы не что иное, как плод моего больного воображения. Иначе трудно объяснить, как мир до сих пор не сошел с ума от вашей совершенной красоты! Нет, определенно, вы не можете быть реальной! — Зазвеневший звоном хрусталя смех красавицы разлился по залу и эхом отразился от стен.

— Корин Джакомо, я никогда не верила, что небылицы, которые ходят о вас, правдивы… Но на самом деле, вы еще более очаровательны!

— Дорогая, все, что говорят о нашем Яго не больше чем тусклый отблеск того, каков наш молодой Корин есть на самом деле. — Вышедший из ловко скрытой двери Кейсар Гастон нежно улыбаясь, смотрел на девушку, стоящую в лучах света. — И пока ты своим совершенством не поставила нашего гостя в еще более неловкое положение, позволь мне вас представить, как положено. — Эфемерное создание сделало шаг и вышло из потока света навстречу Кейсару. Взяв прелестницу под руку, Кейсар Гастон с усмешкой произнес:

— Корин Джакомо, позвольте мне представить вам мою очаровательную супругу Элис.

Яго потрясенно смотрел на стоявшую рядом с Кейсаром молодую особу и не мог поверить, что видит его жену. По общедоступным сведеньям жена Кейсара была настоящей ведьмой лет восьмидесяти, а стоящей перед ним милой девушке было не больше двадцати. Выглядела она не старше Мины и Джинни. Похоже, в кои-то веки, Джакомо Альфредо потерял над собой контроль, и потрясение отразилось на его челе.