— Мы выполним свои обязательства, — сказал я.

— Вот и хорошо. Можете идти. — Фея слегка махнула рукой. — У меня, как вы догадываетесь, еще много дел.

— Спасибо, — сказал я.

— Не благодарите, — промолвила фея. — Я не делаю вам одолжения. Мы всего лишь заключили сделку. Думаю, наступит момент, когда она может показаться вам не совсем справедливой. Впрочем, это одно из свойств, присущих людям. Почти неизбежно жалеть о совершенных поступках.

Возразить на это было нечего. Мы с анимэшкой двинулись к выходу из замка. И тут я не удержался, остановившись, спросил:

—А все-таки, зачем вам лично уничтожать людей без будущего? Что вы с этого имеете? И неужели вам не жалко людей, которых вы отправляете в небытие?

— Я не человек, — улыбнулась мне фея. — Чувство жалости мне неведомо. Мной движет только выгода.

— И все-таки...

Фея пожала плечами и ответила:

— Но ведь это очень просто. Как в банке. Люди с будущим проживут достаточно долго, чтобы отдать долг. Без будущего — некредитоспособны.

— Если они все равно скоро погибнут, зачем их нужно уничтожать, зачем нужно отбирать у них даже последние крохи жизни?

— Но ведь это еще проще, — ответила старушка. — Для того чтобы мой дворец не осадили толпы профессиональных попрошаек. Их нужно отпугивать. А разве есть пугало страшнее смерти? Зато теперь ко мне приходят только те, кто нуждается в моей помощи настолько, что готов заплатить за нее жизнью.

Она снова хихикнула.

Мне же было не до веселья. Я вдруг абсолютно точно осознал, буквально почувствовал всей кожей, что разговариваю с нечеловеческим существом. Вот именно сейчас.

Очень неприятное, надо сказать, ощущение.

— Я поступаю согласно законам природы, поскольку являюсь ее детищем, — продолжила фея. — А у нее, как ты, наверное, заметил, все идет в дело. Все. Даже смерть уже бесполезного во всех других отношениях создания. И это правильно, это разумно. Ты со мной не согласен?

— Согласен, — сказал я, делая еще один шаг к двери. — Это вполне в стиле природы.

— Вот именно, — милостиво кивнула фея. — А теперь уходите. У вас еще много дел. И помните, что я рано или поздно попрошу вас об услуге.

— Буду помнить, — пообещал я. — И нам действительно пора.

— Уходите, уходите...

Я повернулся спиной к фее и снова пошел к выходу из ее дворца. Анимэшка, до этого державшаяся со мной рядом, теперь меня чуть-чуть обгоняла. Видимо, ее тоже коснулось очарование милой старушки.

До выхода оставалось всего лишь три шага, когда владелица замка сказала:

— Подождите, я еще что-то забыла...

Мы остановились и опять повернулись к ней.

— Что именно? — учтиво осведомился я. Фея слабо улыбнулась:

— Сказывается долгое общение с людьми. Я не могла не заразиться какими-то их недостатками. В том числе и склерозом... Так что я забыла? Ах, вспомнила... В общем, для того чтобы наша сделка считалась действительной, согласно выработанным много-много веков назад правилам ведения дел с людьми, вы должны пройти лабиринт. Из конца в конец. И выжить в нем. Поскольку у вас, несомненно, есть будущее, то вы разгадаете все его загадки и сумеете при этом сохранить свои жизни, Правда, возможны различные исключения... случается, в лабиринте погибают люди и с очень большим будущим, но... В общем, я на вас надеюсь. И ничего поделать нельзя. Так положено.

— Неужели... — начал я.

— Так положено, — перебила меня старушка. — Правила вводятся для того, чтобы их исполняли, а не для того, чтобы их нарушали. Отправляйтесь, и я надеюсь,

вы выживете. Для вас же будет лучше. Наша сделка вступит в силу после того, как вы пройдете это небольшое испытание.

— Но каким образом... — снова начал я.

— Вы попадете туда? Да очень просто, — сказал фея и взмахнула рукой.

Как бы не так!

Никуда мы не проваливались, и мир вокруг нас не сворачивался, как свиток, а еще не было колодцев, в конце которых виднелся свет. В общем, ничего подобного.

Просто вот сейчас мы были в замке феи снов, а уже через мгновение оказались в совершенно другом месте. Чик — и готово! Причем место это нам отнюдь не понравилось, совсем не понравилось.

Я огляделся.

М-да... похоже, действительно лабиринт...

Мы находились между двух сложенных из каменных

блоков стен, таких высоченных, что, подняв голову вверх, я разглядел между ними лишь небольшой прямоугольный лоскут серого, безрадостного неба. Будь там хоть какое-то светило, можно было попытаться определить, в каком мире мы оказались.

А что, если это мой родной мир? Конечно, я ни разу не слышал в нем именно о таком лабиринте. Но кто знает, может быть, на каком-нибудь острове в Эгейском море... Где находятся развалины знаменитого лабиринта? На острове Крит? Так вот, кто знает, может быть, где-нибудь в Эгейском море... или в неисследованных джунглях Амазонии... Вдруг этот лабиринт находится прямо в их центре? Возможно такое?

Я уже почти уговорил себя, почти возродил надежду на возвращение в свой мир, и тут она с треском лопнула. С треском крыльев. Именно с ним клочок неба над моей головой был закрыт чьим-то летящим телом, и телом немаленьким.

В горле у меня как-то вдруг пересохло, я судорожно сглотнул и посмотрел туда, где только что стояла анимэшка. А ее не было. Она исчезла, очевидно, отправившись на разведку. Спустя несколько мгновений она вернулась, и я ее спросил:

— Дракон?

Она покачала головой.

— Нет. Монстр, здорово смахивающий на грифона. И очень, очень большой.

— Скверно, — прокомментировал я. — А лабиринт большой?

— Угу. Конца и края не видно. Как ты понимаешь, выше двухсот метров я подняться не могла. Но и этого хватило. Блуждать тебе по нему и блуждать...

— Мы в одной упряжке, — напомнил я.

— Я это помню.

Я взглянул ей в глаза. Они ничего не выражали. Совсем ничего. Достаточно красивые, хорошо нарисованные глаза.

Ну хоть, спасибо, не сказала что-нибудь вроде: «Это меня и печалит». Действительно — спасибо.

— В какую сторону идти?

— Пока определить невозможно. Я не увидела выхода.

— Так что, можно в любую?

— Правильно мыслишь.

Я посмотрел направо, потом налево. Направо ход сворачивал через шагов десять, налево — через пятнадцать.

А разница?

— Пошли направо, — пробормотал я. — Авось пронесет.

— Авось пронесет? Хорошее присловье. Как я понимаю, оно относится к разряду твоих любимых?

— Можешь предложить лучший вариант?

— Нет, — призналась анимэшка.

— Ну, тогда не ворчи. Я иду направо, а тебе было бы неплохо передвигаться несколько впереди и предупреждать о всяких там ловушках, засадах и прочих неприятностях. Думаю, без них тут не обошлось. Не могли хозяева этого лабиринта делать ставку только на то, что попавшие в него, заблудившись, умрут от жажды и голода. Должны они были сделать игру повеселее.

— Возможно, — согласилась анимэшка. Кажется, ей это далось не без внутренней борьбы.

По-моему, в ней боролась природная честность и желание сказать мне гадость. Природная честность победила. Это меня несколько приободрило. Если ваш противник вовремя не избавился от этой детской болезни, из него, при некоторой сноровке, можно вить веревки. Что ж, запомним...

— В таком случае нам следует соблюдать осторожность. Нам. Поскольку без меня ты неизбежно проиграешь. И об этом надо...

— Да помню я, помню, — раздраженно перебила меня анимэшка.

И исчезла. Очевидно, отправилась на разведку.

Надеясь, что не ошибся, я пошел направо. Причем Двигался я как можно осторожнее, а правую руку держал на рукояти меча, справедливо предполагая, что он может понадобиться в любую секунду.

Понадобился.

Я вполне благополучно миновал уже третий поворот и даже прошел примерно половину открывшегося коридора, как вдруг передо мной возникла анимэшка и крикнула:

— Сзади!