Гарг прощался со своим миром. Точнее — с миром, в котором он был великим властелином, с миром, в котором у него были просто божественные возможности. Надо было возвращаться к реальной жизни, что бы она для него ни сулила, чем бы для него ни обернулась.

Прежде чем приступить к прощанию, он позаботился о будущем своего мира и ввел данные, согласно которым мир должен будет существовать еще пятьдесят тысяч лет по местному, виртуальному исчислению.

По его замыслу за эти тысячи виртуальных лет снаружи должно было пройти такое реальное время, чтобы в кресле, на его месте, оказался новый несчастный. Если тому понравится его мир, то он его оставит и займется его проблемами. Если нет, то он его уничтожит, и ничего тут уже не попишешь.

Поскольку была возможность действовать не торопясь, Гарг решил подойти к делу очень тщательно, методично. Он хотел позаботиться обо всех, поголовно. Обеспечить им благополучное существование. Насколько это в его силах, конечно.

Начал он с городка Страх-виль, и там все было просто. Прежде всего, следовало сделать так, чтобы количество маньяков еще долго не превышало определенный уровень. Он заблокировал половину кладбищ и болот, на которых они рождались, и установил надежный фильтр на генератор снов, уменьшив количество кошмаров до минимума. Кроме того, отдельных энтузиастов и деловых маленьких мальчиков, обожающих поливать монстров святой водой, он согнал в организацию, для которой разработал устав, гарантирующий ее долгое, безбедное существование. После этого осталось только утрясти кое-какие мелочи, на самом деле потребовавшие у него гораздо больше времени, чем все остальные труды.

Следующим был его любимый город свободных демократов. Для долгого, безбедного существования города нужно было всего лишь обеспечить его ресурсами, по принципу «рог изобилия», и соорудить непреодолимую ограду от всего прочего мира. После того как это было сделано, Гарг подумал, что теперь господа демократы могут тысячи и тысячи лет спорить о правах и свободах личности в демократическом мире. Им будет что пожевать, что украсть, и они не смогут навредить никому из живущих вокруг их города нормальных людей.

Потом он занялся своими гаремами, и тут ему пришлось попотеть, поскольку он должен был не только позаботиться о каждой женщине, подобрав ей подходящего мужа и устроив ее материальное благополучие, но и сделать так, чтобы безбедно жили и ее потомки.

Позаботился и сделал. Что дальше?

А дальше, как оказалось, было еще немало дел. У него даже появилось искушение на все наплевать. В самом деле, почему бы и нет? Ведь эти люди никогда в реальности существовать не будут. Они — всего лишь информация, записанная на жестком диске оборонного компа.

Не мог он о них так думать, не мог. Слишком долго он прожил в этом мире, слишком много они для него значили, слишком он привык о них заботиться.

Гарг улыбнулся.

Вот именно. Привычка. Эти люди, конечно, были ярмом на его шее, но ярмом привычным. И если их убрать…

Ну нет, одернул он себя, вот на такую приманку он не клюнет. Позаботиться об игрушках, которыми он от скуки играл, это он сделает. А вот остаться с ними, стать навечно кукольным королем… Нет, шалишь.

Что там следующее?

Город любителей глупых шуток? Тут все просто. Надо лишь обеспечить приток желающих эти шутки слушать. Сделать так, чтобы он не иссякал, позаботиться, чтобы типажи в нем менялись.

Далее…

Поселение бывших президентов самых разных стран. С ними придется повозиться, но работа будет не очень сложная. Лагерь фанатов группы «Белка, стрелка и корень», требующий закачки всего объема, напетого этой группой. Запросто. Пусть подавятся. Стойбище племени «Чин-чин-гук, большая печень», все свободное время тратящего на уничтожение ненавистной им огненной воды. Тут тоже все просто. Парочка неуничтожаемых самогонных аппаратов и отдельная программа, убирающая последствия перепоя. Город профи-убийц, город, в котором ради развлечения каждый охотится за каждым. И еще… и еще…

Экспедиция.

Он специально оставил ее напоследок, поскольку она являлась его самым любимым объектом наблюдения в последнее время. И выложился ради нее по полной программе. Четыре континента, населенные самыми причудливыми созданиями, от обычных единорогов до крохотных, стреляющих мыльными пузырями дракончиков, порождающих детей, которые вырастают в стометровых чудовищ, чтобы дать жизнь следующему поколению любителей мыльных пузырей.

А еще он приготовил для них острова и целые архипелаги, населенные не менее причудливо, чем материки. И прибрежные воды, и проливы, реки и озера, горы и пещеры. Все это было устроено и заполнено всякой живностью, не говоря уже о растительности. Многие километры территории были оснащены всеми этими объектами вручную. Кроме того, он позаботился о сложной, кровавой и загадочной истории живших на этих континентах примитивных племен, которые так приятно открывать, покорять, а потом и угнетать.

В общем, экспедицию он обслужил по классу «люкс». И, сделав это, почувствовал удовлетворение, да такое, что сказал вслух: «Хорошо, просто замечательно!»

Вот теперь совесть его была чиста, вот теперь он мог смело уйти. Да и время для этого подошло.

Взглянув на экраны слежения, он убедился, что его расчет верен. Корабли преследователей вошли в Месиво и уверенно продвигались по его фарватеру, явно намереваясь кинуться в погоню за белым кораблем.

Что ж, время отдавать кое-какие долги пришло. Ну а заодно и время обрести свободу.

Свирепые горбоносые лица, в руках оружие, а на заднем фоне пушки и паруса. Теперь к ним добавилось еще одно, причем живое, ненарисованное, но в остальном ничем не отличающееся от тех. Лицо командира абордажников.

— Командор, ваши воины недовольны!

Морган свирепо оскалился.

Попробовали бы они быть довольными. Идиотов на службу он не набирал, и, значит, они должны, просто обязаны быть недовольны.

— Все команды?

— За исключением «румын».

Морган фыркнул.

Ну да, «румыны», они самые. То, что они не выказали недовольства, — тоже в норме. Какой смысл тратить слова, если надо действовать?

— Получается, сейчас «румыны» готовятся к бунту, — сказал он. — Полным ходом.

— Возможно, — согласился командир абордажников.

Он был очень рассудителен, старался учесть все мелочи, благодаря чему и попал на свое место. Командир, у которого потери живой силы сведены к минимуму, который обожаем всеми и при любом голосовании получает наибольшее число голосов.

— Когда они его начнут, вот вопрос?

— Как только представится удобный случай.

— Это понятно. Меня интересует другое. До того, как мы войдем в Месиво, или после?

— Какой смысл бунтовать против того, что уже стало фактом?

— Ты прав, — согласился Морган. — Значит, учитывая, что мы рядом с Месивом, они могут начать бунт в любое время.

— Я бы это предположил с большой долей вероятности.

— Что предлагаешь? Их судно можно взять в коробочку двумя-тремя другими кораблями и, расстреляв из пушек, пустить мерзавцев на дно.

Командир абордажников осмелился напомнить:

— Это наша лучшая абордажная команда.

Морган вздохнул.

На его предшественника, того, который стал губернатором Ямайки, подобные соображения наверняка не оказали бы ни малейшего действия. Впрочем, в его времена с командой обращались по-другому. Более жестко, более деспотично. Да попробуй он протянуть какого-нибудь, пусть даже самого опущенного члена команды под килем… Ладно, кажется, он опять отвлекся.

Итак, «румыны».

— Что ты предлагаешь? — спросил он у командира абордажников.

— Немедленные переговоры, — коротко ответил тот.

— А толку?

— Если пойду я, то толк будет.

Морган вздохнул.

Действительно, времена не те. И это надо учитывать.

— Что мы можем им предложить?

— Дополнительную плату. Она великолепно способствует регенерации храбрости.