Экспериментальная космическая верфь располагалась в открытом космосе, на орбите Желтой Рэмии. Космические буксиры доставляли сюда отдельные компоненты флагмана, изготовленные в различных уголках огромной Империи, и оставалось только собрать их в единое целое. Многочисленные заводы в космосе и на планетах занимались массовым производством космических кораблей, и только этот, на орбите Желтой Рэмии, был на особом положении. Здесь собирались опытные образцы усовершенствованных серийных кораблей. Если испытания проходили успешно, промышленное производство осваивалось уже на одной из верфей Империи.

Проблема заключалась в том, что ученые Империи так и не смогли раскрыть секрета производства флагманов. Все десять уже существующих были весьма почтенного возраста и благодаря стараниям инженеров и техников находились в хорошем состоянии. Но попытки построить новый флагман неизменно заканчивались неудачей. В лучшем случае корабли отказывались входить в подпространство, но бывало и так, что испытания заканчивались взрывом и гибелью экипажа. Через неделю планировали закончить сборку очередного флагмана и приступить к его испытаниям.

Утренний Лепесток шла в Институт исследования информации. В лаборатории, где она работала, находилась единственная на Желтой Рэмии установка – анализатор микрочастиц. Неделю назад в Управлении Имперской Канцелярии произошел пожар, в результате которого пострадало много компьютеров. Все, что от них осталось, аккуратно собрали и доставили в лабораторию. С помощью этой установки они уже восстановили большую часть утраченной информации. Еще несколько дней, и работа будет закончена. Утренний Лепесток, главный оператор установки, была довольна результатами.

Подходя к трехэтажному зданию Института, она заметила зеленых рэмов, стоящих у входа в полной боевой амуниции.

– Предъявите ваш пропуск, – обратился к ней красный рэм, который на фоне зеленых гигантов смотрелся как-то несерьезно, но, похоже, именно он был здесь за главного.

Утренний Лепесток послушно протянула свое удостоверение.

– Вам придется пройти на рабочее место через запасной вход, – внимательно прочитав документ, тоном, не допускающим возражений, сказал красный рэм. – Вас проводят.

Утренний Лепесток прекрасно знала, где расположен запасной вход в Институт. Он вел почти напрямую в их лабораторию, и они пользовались им, чтобы выскочить на минутку в близлежащие магазины.

Она сильно удивилась, когда два вооруженных боевых рэма, встав по обе стороны от нее, не снимая одной руки с оружия, предложили ей следовать за ними. Они проводили ее до дверей лаборатории, где уже собрались почти все сотрудники. После двадцатиминутного ожидания, так же под конвоем, были доставлены еще несколько сослуживцев. Еще через пять минут вошел тот самый красный рэм, который встречал их у главного входа.

– Меня зовут Картам, – представился он. – Я начальник отдела внутренней безопасности службы внешней разведки. Вот мое удостоверение.

Его слова, как и выставленное на всеобщее обозрение удостоверение, произвели должное впечатление. Большинство красных рэмов занимались исключительно религиозными делами (часто смешивая религию с политикой). Те же немногие, кто принимал участие в светской жизни за пределами Сокрытой Рэмии, обычно контролировали или курировали работу учреждений или отдельных кланов. Прибытие рэма, занимавшего такую должность, могло означать только одно – случилось что-то экстраординарное.

– Ваша лаборатория переводится на особый режим работы, – выдержав паузу, продолжил Картам. – Все текущие дела отменяются. Вы переключаетесь на выполнение заказа особой значимости.

В лабораторию один за другим начали вносить герметически запаянные ящики. Все знали, что в таком виде доставляются остатки пострадавшего оборудования, с которого надо считать информацию.

– В этих ящиках находятся остатки Навигационной карты, и она не с нашего корабля. Ее восстановление является для вас первоочередной задачей. В случае успеха обещаю солидное вознаграждение.

Картам, еще раз напомнив о гражданском долге, воззвав к памяти Великого Воителя и произнеся патриотическую речь, покинул лабораторию. Ящики поместили под герметичный стеклянный цоколь и начали поочередно их открывать. Из них со свистом вырывался воздух, неся с собой частички пыли. Ни одной крупной детали. Это были остатки Навигационной карты со станции «Пионер-4», но сотрудникам лаборатории об этом не сообщили.

Когда мощный насос засосал весь воздух из-под цоколя во внутренности установки, включили анализатор. Через два часа прибор выдал первое сообщение: «Вероятность полного восстановления информации: невозможно. Приступаю к частичной идентификации. Вероятность: 0,0001%».

Радий каждое утро шел на работу в Центральную лабораторию химических исследований через эту площадь, хотя из-за этого ему приходилось делать значительный крюк. На площади стояла двадцатиметровая статуя Великого Воителя. Было ранее утро, и еще не рассвело. Два ослепительных луча освещали площадь и прилегающие кварталы. Они вырывались из глаз Воителя – один кроваво-красный, другой ядовито-голубой. Радий остановился в непосредственной близости от статуи. Стало светать. Взошел Гелиос, освещая планету нежно-голубым светом. Внезапно голубой, а следом и красный лучи погасли. Рассвело, но оба глаза Воителя продолжали злобно сверкать. На постаменте, на котором стояла статуя, стала заметна цифра семь. Статуя Великого Воителя была установлена в честь победы, одержанной рэмами в ходе седьмого Великого Завоевания.

Исполнив утренний ритуал, Радий покинул площадь Триумфа Завоевателя, или как ее за глаза называли химикус-генетикус, жертвы очередной агрессии рэмов, площадь Национального Позора. Через сорок минут он добрался до работы. У входа в здание, где размещалась лаборатория, стояли два зеленых рэма в полной боевой амуниции. Они проверяли документы. Радий предъявил свои, и его пропустили. Рабочий день начинался через час, и коридоры лаборатории были пусты. Радий числился уборщиком, и его трудовая вахта начиналась на час раньше. Уборщик – профессия, которая на Кимике не существовала уже несколько столетий. Достав универсальный ключ доступа, Радий вошел в помещение, где находился центральный пульт управления, и запустил программу химической уборки. Через двадцать минут и без того чистые помещения лаборатории стали стерильными. На пульте загорелся зеленый свет, сигнализируя, что доступ во все без исключения помещения и коридоры здания открыт.

Радий покинул центральный пульт и направился к месту своей настоящей и секретной работы. Его называли Главным Химиком. Он вошел в лифт и спустился на самый нижний, подземный этаж, где находились складские помещения. Пройдя несколько коридоров, он подошел к неприметной двери. Дверь была не заперта. С виду это была обыкновенная кладовка, где в беспорядке валялись какие-то коробки и разное тряпье. Главный Химик приложил правую руку к едва различимому пятну на грязной стене, и с потолка хлынул поток генной защиты, несущий неминуемую смерть непрошеным гостям.

Но Радий имел доступ в это помещение. Скоростной лифт заработал, унося Главного Химика на стометровую глубину. Радию предстояло пройти двухсотметровый коридор. Все это время на него непрерывно обрушивался мощный поток генной защиты, впрочем, он не причинял никакого вреда. Теперь от цели его отделяла только дезинфекционная камера. Войдя в нее, Радий разделся догола и, бросив одежду в специальный бак, подставил свое тело под поток невидимых лучей. По окончании процедуры, все еще голый, он вошел в помещение Секретной Лаборатории – единственное место на Кимике, неподконтрольное рэмам.

Генная защита основана на так называемой необратимой технологии – попавшего под ее воздействие нельзя спасти никакими известными на данный момент средствами. Только тридцать сотрудников Секретной Лаборатории, составлявших правительство Кимики в подполье, могли проникнуть сквозь эту невидимую преграду. Мощный поток обрушивался на вошедшего, анализировал его генную структуру и пропускал только те тридцать существ, информация о которых хранились в памяти компьютера, и этот же поток безжалостно уничтожал все, что не соответствовало этой информации. Таким образом Секретная Лаборатория была надежно защищена.