На переоборудование космобота ушло более шести часов. Наконец маленький корабль отчалил от «Синего пламени» и медленно двинулся в сторону «Прометея».

Поплавский и Алексей стояли в нетерпении возле кессонной камеры. Последние минуты ожидания оказались для них самыми тяжелыми. Но вот космолет слегка вздрогнул — это означало, что космобот причалил. Навстречу ему тотчас стал выдвигаться переходной рукав.

— Черт, да что же они там медлят… — почти простонал Поплавский. — Мы могли бы обойтись и без рукава. Эка невидаль!

Наконец двери кессона плавно раздвинулись.

Спустя пару минут космобот направился к границам Громового ущелья.

В салоне космобота было тесно. Вместе со спасателями (включая Марту, которая решительно воспротивилась попыткам друзей оставить ее на борту космолета) в опасный рейс отправились Алексей и еще два колониста: испанец Гарсиа и русский Михаил. Оба они были опытными инженерами, и их помощь в критических ситуациях могла бы принести большую пользу. Место пилота занимал хозяин космобота, назвавшийся Греем. Судя по акценту, он был французом. На деликатную просьбу Поплавского уступить ему штурвал Грей ответил только презрительной усмешкой. Как и все охотники, он весьма высоко оценивал свои пилотские качества, да и в ущелье ему якобы не раз приходилось бывать.

Сделав вокруг каменного облака несколько оборотов, Грей уравнял скорость бота со скоростью движения внешних астероидов скопления, а затем плавно вошел в ущелье.

Лабиринты из летающих скал оказались самым настоящим адом. Противометеоритные локаторы почти беспрерывно издавали тревожные сигналы. Автопилот то и дело уводил корабль с опасных траекторий, но, казалось, безопасных путей в недра Громового ущелья вовсе не существует. На маленьком обзорном экране постоянно появлялись глыбы самых прихотливых форм и тут же исчезали за кормой. Бортовой компьютер гудел от напряжения, беспрерывно решая задачи уклонения от многочисленных астероидов, и будь скорость космобота чуть выше, вряд ли бы он сумел спасти людей от гибели. Но автопилот работал точно, и ему в этом умело помогал Грей.

С первых же минут Поплавскому стало ясно, что хозяин космобота не зря отказался покинуть кресло пилота. Он был мастером-виртуозом высшего класса. Тонкие музыкальные пальцы Грея скользили по пульту управления, словно он играл на органе. В нужные мгновения он блокировал автопилот и брал управление кораблем на себя, но тут же вновь переходил на автоматический режим, подчиняясь одному ему известным оценкам ситуации. Поплавский некоторое время с увлечением следил за Греем, словно за шахматистом высокого класса, но вскоре сбился и вынужден был признать свое поражение. Что касается Саблина, тот сразу же безоговорочно поверил в превосходство вольного колониста и, устроившись рядом с навигационным компьютером, стал добровольно выполнять работу штурмана.

Маленький корабль постепенно продвигался в глубь ущелья, беспрерывно маневрируя. Резкие, а главное, знакопеременные перегрузки настолько измотали пассажиров, что Марте и Ашоту стало плохо, и их пришлось откачивать специальными лекарствами. Корин, к своему удивлению, пока держался, хотя раны в груди вновь напомнили о себе колющими болями. Оба колониста-инженера выглядели куда бодрее — сказалась их долгая практика полетов в поясе астероидов.

Поплавский устроился возле радио- и инфралокаторов и занялся поисками кораблей. Увы, в каше обломков ничего невозможно было разобрать. Однако по мере продвижения в глубь ущелья его заинтересовало странное явление.

Хаос на периферии каменного облака неожиданно начал исчезать, уступая место довольно четкому, упорядоченному расположению глыб в пространстве. Они становились все крупнее и крупнее, и наконец вдали отчетливо проступил шар из огромных скал, стремительно вращавшийся вокруг своего центра. Трудно было представить, чтобы такое образование могло создаться естественным путем.

— Так вот где марсиане спрятали свои корабли… — прошептал пораженный до глубины души Поплавский.

Космобот резко дернулся, уходя от очередного обломка. На мгновение на экране появилась бесформенная глыба и тут же исчезла, скрывшись во тьме космоса. Но и пилоту, и Поплавскому удалось разглядеть обломок. Без всякого сомнения, это была кормовая часть огромного космолета!

— Один корабль марсиан разбит! — воскликнул Корин, тоже успевший заметить четкие обводы обломка. — А два других, наверное, находятся внутри этого шара из скал!

Поплавский кивнул. Он не отрывал глаз от экранов обоих радаров.

— Черт побери, да этот шар буквально напичкан огромными скалами… — пробормотал он. — Как же флагман ЛИМПа сумел войти в него? О-о, смотрите!

Оказалось, что в шаре находился довольно узкий туннель. Данные радаров показывали, что он был почти чист, если исключить одну глыбу размером с Московский университет, расположившуюся точно в центре туннеля. За тысячи лет, прошедших после появления в Громовом ущелье марсиан, колебания поля тяготения сделали свое дело, и кое-какие астероиды изменили свою траекторию. Быть может, именно одна из таких летающих скал и разбила марсианский корабль. В результате каменная глыба могла расколоться, и одна из ее частей попала в туннель.

— Мистер Грей, корабль ЛИМПа мог пройти в этот туннель? — спросил ошеломленный всем увиденным Корин.

— Да, конечно, — глухо отозвался хозяин космобота. — Пилоты на флоте ЛИМПа замечательные. Но вопрос в другом — сможет ли по туннелю пройти марсианский корабль? Судя по обломку, который мы видели, он раза в три больше крейсера.

— Но мы-то сможем войти внутрь каменного шара? — не унимался Корин.

Грей только презрительно хмыкнул. Он резко заложил штурвал вправо, так что мощная боковая перегрузка едва не прикончила пассажиров.

— Держитесь… — прохрипел пилот. — Сейчас станет жарко, словно в аду!

Спустя полтора часа космобот путем сложнейших маневров уравнял свою орбитальную скорость со скоростью вращения шара из скал и, плавно развернувшись, двинулся в сторону туннеля. Это были самые страшные минуты полета. Со всех сторон мимо космобота медленно проплывали освещенные лучами солнца каменные глыбы. Казалось, вот-вот одна из них обрушится на маленький космобот и разобьет его всмятку, но твердая рука Грея уверенно вела корабль внутрь шарового скопления.

Наконец летающие скалы остались позади, и перед изумленными пассажирами открылось внутреннее пространство шара. Оно напоминало огромный грот. По странной причуде природы — а может, по замыслу древних марсиан — лучи солнца, отражаясь от неровной поверхности летающих скал, частично фокусировались в гроте, довольно ярко освещая все находившиеся в нем объекты.

В центре гигантского грота висел марсианский корабль. Его носовую часть украшал целый лес остроконечных «бивней», отчего космолет немного напоминал знаменитый кельнский собор. Да и вся его двухсотметровой длины конструкция походила на летающий храм, с мощным восьмигранным центропланом и кормовой частью, окруженной, словно пределами, пятью цилиндрическими двигателями. Корпус корабля густо покрывали плоские поверхности различной длины, напоминающие крылья. По-видимому, они позволяли кораблю-гиганту совершать планирование даже в марсианской разреженной атмосфере.

Невдалеке от марсианского монстра плыл крейсер ЛИМПа, соединенный с могучим соседом гибким переходным туннелем. А вокруг них, на расстоянии около километра, медленно вращались несколько крупных обломков второго марсианского корабля и более десятка каменных глыб. Похоже, именно они и послужили причиной гибели космолета с Красной планеты.

Некоторое время экипаж космобота в молчании наблюдал за этим поразительным зрелищем. Солнечные лучи, переливаясь, освещали марсианский корабль, придавая ему еще более фантастический вид.

— Аль-Багдир все-таки добрался до своей цели… — тихо произнес Поплавский. — Виталий, садись на место канонира. Надо взять крейсер на прицел.