— Во-первых, до Белого холма на пять километров дальше, — заявил он. — А во-вторых, этот район джунглей — далеко не подарок. Там есть такие лощины и овраги, что деревья запросто могут взять нас в кольцо.

Корин возразил:

— Кирк, по-моему, вы несколько преувеличиваете. Если бы джунгли и в самом деле хотели уничтожить нас, они запросто могли бы сделать это, натравив на нас слонов.

— Но львов же на нас явно кто-то натравил!

— Да, — неохотно согласился Корин. — Но эти кусты вряд ли могли с нами справиться. У меня сложилось впечатление, что они… ну, словно бы играли роль охотничьих псов. Может, нас просто загоняют в какую-то особо изощренную ловушку? Эд, ты что думаешь об этом?

Райнер колебался, поглядывая то на далекие скалы, у подножия которых клубился туман, то на дорогу, ведущую к Биолаборатории.

— Кирк, а вы уверены, что, поднявшись на скалы, мы сможем с кем-нибудь связаться? — с сомнением спросил он. — А вдруг эфир забит помехами и на высоте двухсот метров тоже?

Егерь чертыхнулся.

— Я прожил в джунглях пять лет, — проникновенно сказал он. — Видел их всякими — и сонными, и активными, и даже разъяренными. В различные переделки попадал не раз. И всегда следовал одному правилу: надо выбраться из чащи на малозаселенное зверушками место и залезть повыше на какую-нибудь скалу с радиопередатчиком, их природные «генераторы» довольно слабы, это давно установлено. На большой высоте они с нами ничего сделать не смогут. Но если мы сунемся в самую чащу… А насчет того, что нас загоняют именно к скалам, я отвечу так: на кой черт тогда джунгли оставили в покое дорогу к Биолаборатории? Если хотите, это куда больше похоже на ловушку.

В разговор вмешалась Линда.

— Не нравится мне все это, — резко заявила она.

— Что именно? — спросил Корин.

— Да все не нравится. Но Сиреневые скалы особенно. Игорь, помнишь, сколько из тех мест приходило просьб о помощи? Только за прошлый год раз пятнадцать. То нелегальщики заблудятся, то скалолазы попадут в страшную грозу, то тарелка упадет где-то радом в джунглях… Помнишь, как Олег Степанцев клял Сиреневые скалы на чем свет стоит? Он называл их не иначе, как большим дерьмом. Нет уж, поедем к Биолаборатории. Люди — это не скалы, они всегда помогут.

Шеннинг недобро рассмеялся.

— Вы так считаете? — с иронией спросил он. — Пойдемте, я вам кое-что покажу. Да и размяться пора.

Оружие можете оставить. На развилке всегда тихо, словно в могиле.

— Размяться — это вы неплохо придумали, — оживился Райнер. — У меня аж вся задница онемела от этой бешеной тряски.

Оставив карабины, Корин и Райнер спустились с крыши салона и, встав на землю, сделали несколько разминочных движений. Дверца кабины распахнулась, егерь спрыгнул на землю и, приглашающе махнув рукой, зашагал в сторону джунглей. Чуть позже из машины вышла Линда. Вид у нее был усталый и раздраженный.

— Нашли время для прогулок, — проворчала она, однако все же пошла вслед за друзьями, настороженно поглядывая по сторонам.

Подойдя к приземистому, бочкообразному дереву с кроной, похожей на индюшачий хвост, егерь обернулся и, похлопав по упругому стволу, спросил:

— Ну так что, к Сиреневым скалам или нет?

Трое друзей недоуменно переглянулись.

— Мы предпочли бы Биолабораторию, — мягко объяснил Райнер и внезапно выхватил из расстегнутого кармана бластер.

Но Шеннинг опередил его.

Голубой луч рассек полицейского инспектора пополам. Линда дико закричала и бросилась вперед, стараясь закрыть Корина своим телом.

Егерь выстрелил второй раз, прицелившись себе в голову.

Корин и Линда стояли некоторое время, словно громом пораженные. Затем спасатель бросился к вездеходу и вскоре вернулся, неся в руках два савана. Линду била нервная дрожь, но на этот раз девушка не уронила ни слезинки.

Они как смогли упаковали обе части тела Райнера. То же самое пришлось сделать и с останками егеря, начисто лишившегося головы. Вид у обоих тел был настолько ужасен, что даже привыкшего к смерти Корина замутило. Линда неумело помогала ему, потом обессиленно опустилась на землю, закрыв стекло шлема руками.

Корин перенес останки в вездеход и уложил рядом с телом уже одеревеневшего Лафаера. Вернувшись, он присел на корточках рядом с Линдой.

— Нам надо ехать, — произнес он каким-то чужим, незнакомым самому себе голосом.

После долгого молчания Линда тихо спросила:

— К Сиреневым скалам?

— Да.

Девушка кивнула и с помощью Корина поднялась на ноги.

Они забрались в кабину вездехода. Игорь уселся в кресло водителя и нажал педаль газа. Машина нехотя сдвинулась с места.

Линда тем временем неумело пыталась включить передатчик.

— Не стоит, — мягко посоветовал Корин.

— Не стоит… А что делать? — бесцветным голосом спросила Линда. — Ехать, склонив голову, словно скот на бойню?

— Ты что-то хочешь предложить? — отозвался Корин, постепенно увеличивая скорость.

— Нет… но это же унизительно — ощущать себя настолько беспомощными!

Корин кивнул, не отрывая глаз от неровной, каменистой дороги.

— В этом-то все и дело, — глухо произнес он. — Омен, кто бы он ни был, хочет прежде всего унизить меня и причинить боль. А когда я начинаю трепыхаться и проявлять упрямство, он попросту уничтожает близких мне людей. И делает это, надо признать, с большой долей выдумки и фантазии, демонстрируя свои неограниченные возможности.

Линда всхлипнула, но удержалась от слез.

— Упрямство… Ты имеешь в виду отказ ехать к Сиреневым скалам?

— Не только…

И Корин рассказал о своем путешествии к вулкану Лема, о странном провале в памяти и о том, что человек, убивший Ольгу, был как две капли воды похож на него самого.

Линда слушала, не перебивая. Казалось, ее уже ничто не могло поразить.

— Выходит, Ольга погибла из-за того, что ты проявил упрямство? — спросила она почти безразличным тоном.

— Похоже. Я ничего не помню о том, что делал, но не сомневаюсь, что был там, на склоне вулкана. Возможно, Омен чего-то требовал от меня, но я отказался. И тогда мой враг послал на плато моего двойника, и заварилась вся эта ужасная, кровавая каша. Сейчас я вновь попробовал проявить своеволие, и Омен убил Райнера руками егеря.

— Егеря… Выходит, Кирк находился под контролем Омена с самого начала нашего путешествия?

— Наверняка. Лафаер его хорошо знал и вроде бы начал подозревать. Тогда его убрали.

— А Райнер тоже…

Корин кивнул.

— Эд не зря считался в Управлении одним из лучших полицейских. Мне он слова не сказал, но сам после убийства Лафаера выглядел будто сжатая пружина. Однако Омен опередил и его.

— Но что могло навести Райнера на мысль, что Шеннинг находится под контролем?

Корин пожал плечами.

— Я же не полицейский.

Преодолев небольшой подъем, он остановил вездеход на берегу небольшого озера с серой кипящей массой. Достав из «бардачка» набор инструментов, он решительно стал откручивать винты передней панели рации.

При виде аккуратно перекушенных проводов и разбитых микросхем Линда воскликнула:

— Господи, да что же это такое?

Корин вновь поставил панель на место, хотя в этом не было никакой необходимости.

— Вот так-то… — пробормотал он. — Наверное, Лафаера смутило то, что связь прекратилась уж слишком круто и беспросветно.

— Но он же почти все время провел на корме!

— Точно! В багажном отделении должна храниться запасная рация. Пойду погляжу…

Вернувшись в кабину, Корин вновь уселся в водительское кресло и задумчиво посмотрел на Линду.

— Переносная рация тоже выведена из строя, — сказал он с нервной усмешкой. — Лафаер пытался ее исправить. Почти все провода спаяны, а часть микросхем заменена. Но он не успел.

— Но почему… почему он не предупредил нас? — пробормотала Линда.

Корин усмехнулся и тронул машину с места.

— Откуда он мог знать, кто из нас еще находится под контролем? Кому можно довериться? По-моему, Эжен попросту собирался бежать и потому первым вызвался подняться по ущелью между скал там, в долине. Помнишь, как он отшил Райнера, когда Эд вздумал за ним увязаться?.. Даже джунгли его пугали меньше, чем мы.