Проспавшись и протрезвев, толстяк поймет, что влип в неприятную историю. Сначала будет пугать, потом попытается подкупить. И так далее, по сценарию, вплоть до криков «не губите», покаянных слез и попыток броситься в ноги. Не поможет ничего.

Местный судья очень суров к приезжим, решившим, что можно безнаказанно обижать добропорядочных местных жителей.

Ассгам кивнул в сторону девочки.

– А с этой что?

– Похоже, потерялась, – объяснил Карраб. – Говорит, что ее родители зашли в какую-то лавку, а ее оставили ждать на улице. Она ждала, пока ей не надоело. Потом вошла в лавку. Ее хозяин заявил, что никакие родители к нему не заходили, и выгнал ее на улицу. Понятное дело, она отправилась искать родителей и заблудилась. Потом ее обнаружил патруль.

– Давно это случилось?

– Ее обнаружили час назад.

– Угу, понятно, – кивнул Ассгам.

Он подумал о том, что скорее всего девочку просто бросили. Эти люди иногда способны на такие поступки, до которых не додумается даже последний вонючий горный мальб. Бросили? А может, он ошибается? Да нет. Иначе родители этой девочки уже оказались бы здесь. Все-таки с того момента, как они ее «потеряли», прошло более часа. Скорее всего родители этой девочки уже покинули город и теперь улепетывают со всех ног. Подонки.

– Где находится лавка, в которой исчезли ее родители, она, конечно, не помнит? – спросил Ассгам.

– Нет. Вроде бы там торговали рыбой. Но она не уверена.

«Ничего, не все еще потеряно, – подумал Ассгам. – Конечно, бегство родителей без помощи лавочника организовать было нельзя. Родителей скорее всего уже не догонишь, а вот лавочник… лавочник свое получит. Завтра надо будет сделать так, чтобы девочку провели по всем лавкам. В городе их не так уж и много. Наверняка она узнает, в какой именно исчезли ее родители».

Он подумал, что все происшедшее с маленькой девочкой можно объяснить и по-другому. Ее родители вовсе не негодяи. Они зашли в рыбную лавку, и там их пристукнули. Или похитили. Вариант, конечно, маловероятный, но вполне возможный.

Только при таком раскладе торговец не должен был отпускать девочку. Она обязана была разделить судьбу своих родителей. Но он ее прогнал. Зачем? Может, в тот момент, когда девочка вошла в лавку, в ней были покупатели? А хозяин лавки не осмелился причинить ей зло при свидетелях?

– Ладно, сейчас мы ничего не успеем сделать. Вот-вот наступит ночь, – сказал Ассгам. – Препроводи ее в комнату для гостей, накорми, успокой и уложи спать. Мы займемся ее делом завтра.

Отдав это распоряжение, он с чувством выполненного долга вернулся на второй этаж.

Фаррах все еще проигрывал, а Громм выигрывал.

Ассгам зажег палочку дерева флю и, несколько раз вдохнув ароматный дым, стал наблюдать за их игрой.

Четверть часа спустя явился один из помощников Карраба и сказал, что пришла служанка из гостиницы «Скрещенные ключи». Она сообщила, что в их гостиницу устроились на ночь какие-то головорезы. Было бы неплохо проверить, кто они такие на самом деле и что замышляют.

– Сколько их? – спросил Ассгам.

– Служанка говорит, что пока девять, – сообщил дежурный. – Но не исключено, что вот-вот подойдут еще несколько.

– Ого!

Ассгам раздумывал недолго.

Девять головорезов, устроившихся в одну гостиницу. Они могут представлять собой серьезную угрозу. А стало быть, надо действовать, и очень оперативно.

– Поднимай всех, кто свободен, – приказал он помощнику. – Отряд поведу я.

Когда помощник кинулся вниз по лестнице, он приказал Фарраху и Громму:

– Игра прекращается. Немедленно поступаете в распоряжение дежурного. Всех возвращающихся патрульных держать в боевой готовности. Вполне возможно, понадобится подкрепление.

Игроки отложили кости и, вооружившись усеянными железными шипами дубинами, спустились вниз. Ассгам задержался на пару минут. Вытащив из своего сундука два украшенных тонкой резьбой кремневых пистолета, он тщательно их зарядил и сунул за пояс. У него было предчувствие, что без схватки не обойдется. А в серьезной драке любое оружие лишним не окажется.

– Что мы теперь будем делать? – спросил Христиан.

Хантер криво ухмыльнулся.

– Не имею ни малейшего понятия.

– Но мы не повернем назад? – с тревогой спросил юноша.

– Возможно, и повернем.

Хантер вытащил из кармана сигарету и стал разминать ее в пальцах.

Какое, к черту, «возможно»? Они повернут. Они обязаны это сделать. Отряд, потерявший до того, как вступил в бой, чуть ли не половину бойцов, обязан отступить. Их осталось всего девять. Неужели можно рассчитывать с такими силами победить черных магов?

– А как они выглядели, эти двойные нити? – спросил Статли.

– Я уже объяснял, – вздохнул Алвис. – Никак. Просто на мгновение его нити судьбы раздвоились, причем другие нити были несколько тоньше и… как бы бледнее, что ли. Не знаю. Я увидел эти нити лишь благодаря чистейшему везению.

Ион добавил:

– И благодаря чистейшему везению ты остался в живых.

Хантер наконец прикурил сигарету и спросил:

– А что, Хольм умел манипулировать нитями судьбы?

Охотники переглянулись. Мик сказал:

– Может быть, и умел. Только никогда этим своим умением не хвастал.

– И у него на это были причины, – промолвил Алвис.

– Да, были, – кивнул Хантер. – По крайней мере мы теперь избавились от предателя. Но какой ценой!

Он сокрушенно покачал головой.

– Но несмотря на это, мы отправимся дальше и покажем черным магам, где раки зимуют, – сказал Христиан.

– Или они это же самое покажут нам, – пробормотал Марвин.

– Точно, – сказал Хантер. – Запросто могут и показать. Поэтому сейчас мы должны решить, как поступим дальше. Пока еще мы можем отступить. До ночи осталось больше часа, и улететь мы не успеем…

– И не смогли бы, – вставил Статли. – В ночь драконов самолеты не летают. Пилоты боятся нападения драконов.

– …поэтому, – продолжил Хантер, – мы можем спокойно пересидеть ночь в гостинице, а завтра утром отправиться восвояси.

– И стать самыми последними трусами, – сказал Христиан.

– Но остаться в живых, – буркнул Марвин.

– И всю оставшуюся жизнь чувствовать себя жалким червяком, – фыркнул Христиан. – Ничтожеством.

– Стало быть, я ничтожество? – насупился Марвин.

– А кто же еще? Кто?

– Ах ты мелкий, злобный…

– Стоп, – сказал Хантер. – Поберегите эмоции. Марвин, неужели ты превратился в пожирателя младенцев?

– Я не младенец, – сейчас же заявил Христиан.

– Правильно, ты не младенец, – сказал ему Хантер. – Ты мой ученик. И как ученик сейчас заткнешься. Еще одно слово, и я придумаю, как тебя наказать. Уверяю, тебе это не понравится. Дошло?

– Дошло, – мрачно буркнул юноша. – Но я не могу молчать, когда люди, которых я уважаю, празднуют труса.

– Да кто тебе сказал, что мы струсили? Мы пока еще ничего не решили. Может быть, мы продолжим поход на долину магов. Теперь у нас появилось некоторое преимущество. Они больше не сумеют узнать наши планы. Однако я бы предпочел отступить. Чтобы иметь возможность через некоторое время вернуться и победить.

– А с чего ты решил, что нам удастся вернуться? – спросил Алвис. – Мне кажется, что, отступив сейчас, мы вернуться уже не сможем.

– Почему? – спросил Мик.

– Кто нам это позволит? Или ты думаешь, что хозяева черных магов оставят нас в покое? Война началась, и остановить ее невозможно. Вероятно, раньше, пока мы убивали допустивших неосторожность черных магов, наше существование их не сильно беспокоило. Может быть, оно их даже устраивало. Выживали сильнейшие. Сейчас – другое дело. Мы знаем, где логово хозяев черных магов, и это делает нас опасными. Они понимают, что мы рано или поздно вернемся, и поэтому будут травить нас, словно стаю волков. Если мы сейчас повернем назад, то нас неизбежно перебьют поодиночке.

За столом воцарилось молчание. Охотники чувствовали, что Алвис сказал правду. Есть войны, в которых перемирий не бывает. Наконец Ион сказал: