— Тогда моей тёще тоже стоило ведьмой уродиться. Такая же страшная и вздорная, — хихикнул друг.

— Богдан! — раздалось из глубины двора.

— Вот, точно ведьма! — сплюнул Богдан, отступник негромко рассмеялся. — Сейчас приду, только с господином магом переговорю.

Упоминание о магистре заставило женщину выглянуть из-за двери дворовой пристройки.

— С чем сегодня пожаловали? Надеюсь, не справки наводите относительно новой хозяйки Лысой горы? — брови женщины сурово сдвинулись, вызвав очередную «понимающую» улыбку зятя.

— О, беспокоится о своей соплеменнице, — негромко сказал Богдан.

— О какой племяннице ты говоришь, Богдан? — приставив к уху ладонь, переспросила тёща. видимо, старая женщина была глуховата.

— О своей. Очень хочу к сестре в гости съездить, — сквозь зубы ответил зять.

Лицо женщины расплылось в мечтательной улыбке.

— А-а, я бы тоже развеялась, говорят, на южных рынках очень красивые платки продают. Может, и впрямь съездим? Никишка с детьми и одна справится.

— Что вы, мама, как я могу оставить слабую женщину на хозяйстве? Сломается моя тростиночка раньше времени.

Благомир хмыкнул, отворачиваясь. Никишу тростиночкой назвать можно было только при хорошем воображении. А Богдан со вздохом добавил:

— Придётся горемычной прислугу нанимать, а эдак она всё хозяйство за пару недель спустит. И на цветастые лоскутки ничего не останется.

Видать, в этой семье тяга к прекрасному была одинаковой, из-за чего тёща сразу же пошла на попятную:

— Ты прав, моей доченьке здоровье ещё пригодится. Попробуй прокорми такого охламона!

В Приречье Благомир выяснил, что болото возле Поганой реки расползлось не так уж и давно. Во всяком случае, многие ещё помнили, как им родители запрещали подходить к воде, пугая тем, что она превратит их в козлов. Ну, обычное деревенское поверье. А потом и пугать нужды не стало. Подобраться к воде уже было нельзя. Сначала преградой была узенькая полоска вдоль побережья, а потом появились глубокие и обширные топи с трясинами. Самих ведьм к тому времени на Лысой горе давно не наблюдалось. Люди говорили, что это произошло из-за того, что столицу перенесли южнее, а потому даже нечисть потянулась за лёгкой жизнью. Но это не очень-то походило на правду. Бросить за просто так культовое место тёмной силы? Нет, что-то здесь было не так.

Из разговоров с Чернавой отступник понял, что среди ведьм информации тоже нет, а потому заподозрил, что история слишком мутная. Или тех, кто что-то знал, попросту не стало, или никто вообще ничего не знает. Предположить второе было несколько странно. Ведь получается, что на горе должно было произойти нечто страшное и выходящее за рамки допустимого, иначе с чего ведьмы поспешили убраться? А об этом обязательно должен был кто-то узнать, чтобы поделиться новостями с остальными. В общем, ерунда какая-то… Хотя оставалась ещё одна вероятность: возможно, что-то произошло в самой горе, ну, греться она стала изнутри или рушиться, отчего находиться там стало рискованно. Бывшая хозяйка поспешила убраться из опасного местечка, но ведь не в характере ведьм признавать свою трусость, а потому был выдумана какая-нибудь отговорка, чтобы отвадить гостей. Впоследствии место получило нехорошую славу как среди людей, так и представителей тёмного мира, хозяйки не стало, вот и пришло всё в упадок.

Нет, эти предположения весьма примитивны и не выдерживают никакой критики.

Благомир вздохнул. Его объяснения не помогали понять, кто смог отравить землю и как именно это было сделано. Всё сводилось к тому, что нашлась сила, что специально избавилась от ведьминского племени. А почему никто ничего не мог сказать о произошедшем, так это просто — всех свидетелей убрали.

В голове начала выстраиваться тоненькая цепочка пока ничем не подтверждённых догадок. Во-первых, тот самый недоброжелатель, что смог устроить грязное бесчинство, был вхож в круг нечисти, иначе как бы он оказался на горе? Во-вторых, ведьмы ему безоговорочно доверяли, а потому он смог не только подготовить диверсию, но и спокойно её реализовать. В-третьих, он сам получил от этого солидную выгоду. Интересно, какую?

Магистр поворошил пальцами волосы, стимулируя мыслительный процесс. Сила. Всё дело в силе! Магическая дрянь не просто засасывает, преграждая доступ к Лысой горе, она вытягивает магию!

И тут Благомир вспомнил о том, что Чернава-то как-то узнала, как преодолеть проклятую полосу. Интересно, эти сведения у неё были до того, как она отправилась на новое место жительства, или она опытным путём пришла к определённому выводу?

Отступник понял, что ему просто необходимо поговорить с ведьмой начистоту, и желательно это сделать как можно скорее. Если интерес ведьмы в этом деле столь же велик, как и его, то договориться будет намного проще.

Маг прикрыл глаза, перед мысленным взглядом тотчас предстала Владилена.

— Теперь я такой договор составлю, что никто не сможет у меня отнять синеглазку.

Маг даже сам не заметил, как так случилось, что он уже считает девушку своей.

— Как думаешь, поверили?

— А с чего им не верить? Меня они не любят, конечно, но канцелярских не любят ещё больше, а потому могу даже побиться об заклад, что приключения чёрта вчерашним днём не ограничатся.

— Мне вот интересно, почему он раз за разом в твоём кругу появляетси? — почесал макушку Силантий.

— Может, от того, что я о нём много думаю? — подвигала я бровями.

— Ну, я, конечно, слышал, что ведьминские порталы штука очень интересная, но не предполагал, что до такой степени, — фыркнул леший.

— Ага. Меня в этой истории радуют сразу три вещи. Первая: круг теперь можно использовать без опасений; вторая: чёрту я отомстила сполна; третья: меня теперь надолго оставят в покое и можно будет заняться расследованием.

— А справимси?

— Без сомнений. Особенно, если маг не откажется поучаствовать, — я подмигнула лешему.

— Опасную ты игру затеяла, Чернава, — вдруг совершенно серьёзно сказал Силантий. Но я его озабоченности не поняла и продолжила разговор в шутливой форме.

— Ты про мага? Брось. На самом деле Благомир такой душка, — хихикнула я.

— То-то и оно… Молодая ты ещё, глупенькая. Сердечко девичье наивное, доверчивое. А как обманеть маг твои надежды, так и озлобишьси. И превратишьси тогда в настоящую ведьму.

— Это о чём сейчас?

— О том, что вижу я, как ты к магу тянешьси. А к чему это приведёть, ясно даже сейчас. Прав Никодим.

— Я? Тянусь? Глупость какая! — фыркнула я.

Нет, конечно, отрицать полностью то обстоятельство, что особой неприязни к Благомиру у меня не имеется, было нельзя, но и о нежных чувствах говорить не стоило. Во всяком случае, пока.

Я вдруг вспомнила, как маг пытался меня поцеловать, и почувствовала, что лицо моё заливается краской. Вот, бесовская сила! Даже и не думала ни о чём таком, пока Силантий не напомнил. Нахмурив брови, я отвернулась.

— Нет, я не говорю, что Благомир плохой мужик, но он ведь не нашего племени, а потому какая может быть между вами любовь? — Силантий будто бы и не заметил моей реакции, а продолжал развивать свою мысль. — Ты-то его примешь со всеми недостатками, а вот он сможет ли тебе простить, что ты ведьма?

— Может, убить его тогда? — саркастично отозвалась я.

— Я о тебе переживаю, а ты всё скалишьси! — возмутился леший, насупившись.

— Прости, не хотела тебя обидеть. Но мне нужен маг, без его помощи я не справлюсь, а раз так, то вычеркнуть его из списка знакомых никак не получится, — постаралась я уйти от линии личных отношений.

— Дык, разве ж я против? Только не увлекайси особо.

— Не буду, — пообещала я. — Пойдём посмотрим, как там наша переправа? — мне обсуждение надоело, поэтому решила перевести тему.

— И то дело, — согласно кивнул леший. Он тоже иногда умел быть тактичным.

Мы неторопливо спустились вниз.