Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Ломоносов Михаил ВасильевичГнедич Николай Иванович
Бенедиктов Владимир Григорьевич
Михайлов Михаил Михайлович
Нелединский-Мелецкий Юрий Александрович
Мей Лев Александрович
Полежаев Александр Иванович
Мерзляков Алексей Федорович
Батюшков Константин Николаевич
Миллер Фёдор Богданович
Шевырёв Степан Петрович
Гербель Николай Васильевич
Лермонтов Михаил Юрьевич
Барков Иван Семенович
Карамзин Николай Михайлович
Туманский Василий Иванович
Аксаков Константин Сергеевич
Деларю Михаил Данилович
Тургенев Иван Сергеевич
Пушкин Александр Сергеевич
Тютчев Федор Иванович
Жуковский Василий Андреевич
Дуров Сергей Фёдорович
Толстой Алексей Константинович
Майков Аполлон Николаевич
Давыдов Денис Васильевич
Дельвиг Антон Антонович
Баратынский Евгений Абрамович
Фет Афанасий Афанасьевич
Катенин Павел Александрович
Павлова Каролина Карловна
Дмитриев Иван Иванович
Сумароков Александр Петрович
Кюхельбекер Вильгельм Карлович ""Кюхля""
Григорьев Аполлон Александрович
Воейков Александр Федорович
Струговщиков Александр Николаевич
Дружинин Александр Васильевич
Крылов Иван Андреевич
Полонский Яков Петрович
Тепляков Виктор Григорьевич
Лебедев Иван Владимирович
Хемницер Иван Иванович
Губер Эдуард Иванович
Берг Николай Васильевич
Греков Николай Иванович
Веневитинов Дмитрий Владимирович
Козлов Иван Иванович
Пальм Александр Иванович
Раич Семён Егорович
Милонов Михаил Васильевич
Плещеев Алексей Николаевич
Вронченко Михаил Павлович
Востоков Александр
Иванчин-Писарев Николай Дмитриевич
Костров Ермил Иванович
 > Мастера русского стихотворного перевода. Том 1 > Стр.37
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
36
37
38
...
104

Роберт Саути

69. Суд божий над епископом
Были и лето и осень дождливы;
Были потоплены пажити, нивы;
Хлеб на полях не созрел и пропал;
Сделался голод, народ умирал.
Но у епископа, милостью неба,
Полны амбары огромные хлеба;
Жито сберег прошлогоднее он:
Был осторожен епископ Гаттон.
Рвутся толпой и голодный и нищий
В двери епископа, требуя пищи;
Скуп и жесток был епископ Гаттон:
Общей бедою не тронулся он.
Слушать их вопли ему надоело;
Вот он решился на страшное дело:
Бедных из ближних и дальних сторон,
Слышно, скликает епископ Гаттон.
«Дожили мы до нежданного чуда:
Вынул епископ добро из-под спуда;
Бедных к себе на пирушку зовет», —
Так говорил изумленный народ.
К сроку собралися званые гости,
Бледные, чахлые, кожа да кости;
Старый, огромный сарай отворен,
В нем угостит их епископ Гаттон.
Вот уж столпились под кровлей сарая
Все пришлецы из окружного края…
Как же их принял епископ Гаттон?
Был им сарай и с гостями сожжен.
Глядя епископ на пепел пожарный,
Думает: будут мне все благодарны;
Разом избавил я шуткой моей
Край наш голодный от жадных мышей.
В замок епископ к себе возвратился,
Ужинать сел, пировал, веселился,
Спал, как невинный, и снов не видал…
Правда! но боле с тех пор он не спал.
Утром он входит в покой, где висели
Предков портреты, и видит, что съели
Мыши его живописный портрет,
Так, что холстины и признака нет.
Он обомлел; он от страха чуть дышит…
Вдруг он чудесную ведомость слышит:
«Наша округа мышами полна,
В житницах съеден весь хлеб до зерна».
Вот и другое в ушах загремело:
«Бог на тебя за вчерашнее дело!
Крепкий твой замок, епископ Гаттон,
Мыши со всех осаждают сторон».
Ход был до Рейна от замка подземный;
В страхе епископ дорогою темной
К берегу выйти из замка спешит,
«В Реинской башне спасусь», — говорит.
Башня из реинских вод подымалась;
Издали острым утесом казалась,
Грозно из пены торчащим, она;
Стены кругом ограждала волна.
В легкую лодку епископ садится;
К башне причалил, дверь запер и мчится
Вверх по гранитным крутым ступеням;
В страхе один затворился он там.
Стены из стали казалися слиты,
Были решетками окна забиты,
Ставни чугунные, каменный свод,
Дверью железною запертый вход.
Узник не знает, куда приютиться;
На пол, зажмурив глаза, он ложится…
Вдруг он испуган стенаньем глухим:
Вспыхнули ярко два глаза над ним.
Смотрит он… кошка сидит и мяучит;
Голос тот грешника давит и мучит;
Мечется кошка; невесело ей:
Чует она приближенье мышей.
Пал на колени епископ и криком
Бога зовет в исступлении диком.
Воет преступник… а мыши плывут…
Ближе и ближе… доплыли… ползут.
Вот уж ему в расстоянии близком
Слышно, как лезут с роптаньем и писком;
Слышно, как стену их лапки скребут;
Слышно, как камень их зубы грызут.
Вдруг ворвались неизбежные звери;
Сыплются градом сквозь окна, сквозь двери,
Спереди, сзади, с боков, с высоты…
Что тут, епископ, почувствовал ты?
Зубы об камни они навострили,
Грешнику в кости их жадно впустили,
Весь по суставам раздернут был он…
Так был наказан епископ Гаттон.
1831

Антуан-Венсан Арно

70. Листок
От дружной ветки отлученный,
Скажи, листок уединенный,
Куда летишь?.. — «Не знаю сам;
Гроза разбила дуб родимый;
С тех пор, по долам, по горам
По воле случая носимый,
Стремлюсь, куда велит мне рок,
Куда на свете всё стремится,
Куда и лист лавровый мчится
И легкий розовый листок».
1818

Иоганн Вольфганг Гете

71. К месяцу
Снова лес и дол покрыл
   Блеск туманный твой:
Он мне душу растворил
   Сладкой тишиной.
Ты блеснул… и просветлел
   Тихо темный луг, —
Так улыбкой наш удел
   Озаряет друг.
Скорбь и радость давних лет
   Отозвались мне,
И минувшего привет
   Слышу в тишине.
Лейся, мой ручей, стремись!
   Жизнь уж отцвела;
Так надежды пронеслись;
   Так любовь ушла.
Ах! то было и моим,
   Чем так сладко жить;
То, чего, расставшись с ним,
   Вечно не забыть.
Лейся, лейся, мой ручей,
   И журчанье струй
С одинокою моей
   Лирой согласуй.
Счастлив, кто от хлада лет
   Сердце охранил,
Кто без ненависти свет
   Бросил и забыл,
Кто делúт с душой родной,
   Втайне от людей,
То, что презрено толпой
   Или чуждо ей.
1817
37
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"836585","o":1}