Джордж Гордон Байрон 234. В альбом друзьям Как медлит путника вниманье На хладных камнях гробовых, Так привлечет друзей моих Руки знакомой начертанье!.. Чрез много, много лет оно Напомнит им о прежнем друге: «Его уж нету в вашем круге; Но сердце здесь погребено!..» <1826> Микеланджело Буонаротти 235. Молчи, прошу, не смей меня будить. О, в этот век преступный и постыдный Не жить, не чувствовать — удел завидный… Отрадно спать, отрадней камнем быть. 1855 Н. П. Греков Эварист Парни 236. К ночи На ложе грустном, одиноком, Своей таинственною мглой, Во сне отрадном и глубоком Пошли душе моей покой! До появления денницы Пускай я сном забудусь вновь. О ночь! сомкни мои ресницы И усыпи мою любовь! <1866> Андре Шенье 237. Пора! корабль готов, и ждет нас Византия. Лишь дальние моря, лишь небеса чужие Да долгие года разлуки, может быть, Всесильны в памяти упорной истребить Черты мне милые, которые повсюду С тоской невольною искать я сердцем буду. Да, образ красоты, мной видимый во всем, И те места, где с ней встречался я, и дом, Где дни ее текут, и имени звук милый — Всё, всё преследует везде мой дух унылый, Питает грусть мою, томит, волнует, жжет И пищу пламени незримому дает. Свобода милая! — Неведомое нами Сокровище души, пока с любви мечтами Не знаем мы тоски, волнений и тревог, — Желаемая вновь у милых сердцу ног, — Найду ль тебя среди чужого мне народа, Свобода милая! Бесценная свобода! <1866> 238. Последний солнца луч привет свой в час исхода Шлет погасающему дню. Так у кровавых здесь ступеней эшафота Я лиру пробую мою. Быть может, мой черед, — и стрелка часовая В кругу размеренном своем До часу не дойдет, обычный путь свершая, Как я засну могильным сном И тьма меня навек обнимет гробовая. Быть может, в этот самый миг, Как, звучной рифмою стих звучный замыкая, Я новый замышляю стих, — Посланник извергов, бич смерти и позора Разбудит именем моим Молчанье мертвое во мраке коридора… … … … … … … … … … … … … … … … <1866> Альфред Мюссе 239. Когда Петрарку я читал в младые лета, Я славы у небес в удел себе просил. Он как любовник пел и как поэт любил, И песнь его была душой его согрета. И знала глубоко любовь душа поэта: Он слышал каждый вздох, взгляд каждый изучил. И на алмазе их он мастерски чертил Волшебным острием блестящего стилета. О ты, чьим ласковым словам внимаю я, Благодарю за них, благодарю тебя! Увы! я гения Петрарки не имею! Я только сердцем лишь могу быть равен с ним: Могу любить, как он, и жизнию моею Пожертвовать для той, которой я любим. <1866> А. Н. Струговщиков Иоганн Вольфганг Гете 240. Не спрашивай Не спрашивай, не вызывай признанья! Молчания лежит на мне печать: Всё высказать — одно мое желанье, Но втайне я обречена страдать! Там вечный лед вершину покрывает, Здесь на поля легла ночная тень, — С весною вновь источник заиграет, С зарею вновь проглянет божий день, И всем дано в час скорби утешенье, Указан друг, чтоб сердце облегчить, — Мне с клятвой на устах дано терпенье, И только бог их может разрешить! <1845> 241. Прометей — Сокрой в облаках, Подерни туманом, Зевес, Высокое небо твое; Подобно мальчишке, Что резвится в поле, На высях кедровых И горных вершинах Испытывай силы свои; Но хижину ты у меня не отымешь! Не ты мне построил ее; И этот очаг, На пламя которого с завистью смотришь, — Он мой, и мое ты мне должен оставить! Я ничего не знаю, боги, Беднее вас под солнцем! С заботливостью вы Питаете величье ваше Созвучием молитв И жертвоприношений дымом, И жалки были б вы Без нищих и детей, Не будь они надежными глупцами. Когда я был ребенком, Не знал с чего начать, Куда стопы направить, Мой взор заблудший Я к солнцу обращал; Я мнил: ему доступны Моления мои, Я мнил: есть сердце у него, Подобно моему, Готовое на состраданье. Кто оградил меня От дерзости титанов? Кто спас от смерти, От рабства — кто? Не ты ли выполнило всё, Святым наитием пылающее сердце? Обманутое — и тогда не ты ли Любовию младенца пламенело И, доброе, от чувств благодаренья Сгорало ты к нему, Объятому дремотой в вышине? Тебя мне уважать? за что? Ты утолил ли горести когда Страдальца? Ты осушил ли слезы, хоть когда, Объятого сомненьем? Судьба всесильная и время, Единые властители над нами, — Не вы ли создали, Не вы ли изваяли мужа Из самого меня? Не думаешь ли ты, Что удалюсь в пустыню И жизнь возненавижу я за то, Что лучший цвет мечтаний наших Не зреет на земле? Я здесь сижу, творю людей, Мой образ собственный Мне служит образцом, И пусть они подобно мне страдают, Пусть радуются, плачут и смеются И небрегут тобой Подобно мне!.. <1839> |