Читать

Содержание

Сохранить

Настройки

...

104

167. Ожидание

Она придет! к ее устам

Прижмусь устами я моими;

Приют укромный будет нам

Под сими вязами густыми!

Волненьем страстным я томим;

Но близ любезной укротим

Желаний пылких нетерпенье:

Мы ими счастию вредим

И сокращаем наслажденье.

<1825>

Андре Шенье

168. Наяда

Есть грот: наяда там в полдневные часы

Дремоте предает усталые красы,

И часто вижу я, как нимфа молодая

На ложе лиственном покоится нагая,

На руку белую, под говор ключевой,

Склонялся челом, венчанным осокой.

1826

169.

Под бурею судеб, унылый, часто я,

Скучая тягостной неволей бытия,

Нести ярмо мое утрачивая силу,

Гляжу с отрадою на близкую могилу,

Приветствую ее, покой ее люблю,

И цепи отряхнуть я сам себя молю.

Но вскоре мнимая решимость позабыта,

И томной слабости душа моя открыта:

Страшна могила мне; и ближние, друзья,

Мое грядущее, и молодость моя,

И обещания в груди сокрытой музы —

Всё обольстительно скрепляет жизни узы,

И далеко ищу, как жребий мой ни строг,

Я жить и бедствовать услужливый предлог.

<1828>

Д. В. Веневитинов

Джеймс Макферсон

170. Песнь Кольмы

Ужасна ночь, а я одна

Здесь на вершине одинокой.

Вокруг меня стихий война.

В ущелиях горы высокой

Я слышу ветра свист глухой.

Здесь по скалам с горы крутой

Стремится вниз поток ревучий;

Ужасно над моей главой

Гремит перун, несутся тучи.

Куда бежать? где милый мой?

Увы, под бурею ночною

Я без убежища, одна!

Блесни на высоте, луна,

Восстань, явися над горою!

Быть может, благодатный свет

Меня к Сальгару приведет.

Он, верно, ловлей изнуренный,

Своими псами окруженный,

В дубраве иль в степи глухой,

Сложивши с плеч свой лук могучий

С опущенною тетивой

И презирая гром и тучи,

Ему знакомый бури вой,

Лежит на мураве сырой;

Иль ждет он на горе пустынной,

Доколе не наступит день

И не рассеет ночи длинной.

Ужасней гром; ужасней тень;

Сильнее ветра завыванье;

Сильнее волн седых плесканье, —

И гласа друга не слыхать!

О верный друг! Сальгар мой милый!

Где ты? ах, долго ль мне унылой

Среди пустыни сей страдать?

Вот дуб, поток, о брег дробимый,

Где ты клялся до ночи быть —

И для тебя мой кров родимый

И брат любезный мной забыт.

Семейства наши знают мщенье,

Они враги между собой —

Мы не враги, Сальгар, с тобой.

Умолкни, ветр, хоть на мгновенье!

Остановись, поток седой!

Быть может, что любовник мой

Услышит голос, им любимый!

Сальгар! тебя здесь Кольма ждет;

Здесь дуб, поток, о брег дробимый;

Здесь всё, — лишь милого здесь нет.

1822

Жан-Батист Грессе

171. Веточка

В бесценный час уединенья,

Когда пустынною тропой

С живым восторгом упоенья

Ты бродишь с милою мечтой

В тени дубравы молчаливой, —

Видал ли ты, как ветр игривый

Младую веточку сорвет?

Родной кустарник оставляя,

Она виется, упадая

На зеркало ручейных вод,

И, новый житель влаги чистой,

С потоком плыть принуждена;

То над струею серебристой

Спокойно носится она,

То вдруг пред взором исчезает

И кроется на дне ручья;

Плывет — всё новое встречает,

Всё незнакомые края:

Усеян нежными цветами

Здесь улыбающийся брег,

А там пустыни, вечный снег

Иль горы с грозными скалами.

Так далей веточка плывет

И путь неверный свой свершает,

Пока она не утопает

В пучине беспредельных вод.

Вот наша жизнь! — так к верной цели

Необоримою волной

Поток нас всех от колыбели

Влечет до двери гробовой.

1823

Иоганн Вольфганг Гете

172. Монолог Фауста в пещере

Всевышний дух! ты всё, ты всё мне дал,

О чем тебя я умолял.

Недаром зрелся мне

Твой лик, сияющий в огне.

Ты дал природу мне, как царство, во владенье;

Ты дал душе моей

Дар чувствовать ее, дал силу наслажденья.

Иной едва скользит по ней

Холодным взглядом удивленья;

Но я могу в ее таинственную грудь,

Как в сердце друга, заглянуть.

Ты протянул передо мною

Созданий цепь, — я узнаю

В водах, в лесах, под твердью голубою

Одну благую мать, одну ее семью.

Когда завоет ветр в дубраве темной,

И лес качается, и рухнет дуб огромный,

И ветви ближние ломаются, трещат,

И стук и грохот заунывный

В долине будит гул отзывный, —

Ты путь в пещеру кажешь мне,

И там, среди уединенья,

Я вижу новый мир и новые явленья

И созерцаю в тишине

Души чудесные, но тайные виденья.

Когда же ветры замолчат

И тихо на полях эфира

Всплывет луна, как светлый вестник мира,

Тогда подъемлется передо мной

Веков туманная завеса,

И с грозных скал, из дремлющего леса

Встают блестящею толпой

Минувшего серебряные тени

И светят в сумраке суровых размышлений.

Но ах! теперь я испытал,

Что нет для смертных совершенства!

Напрасно я, в мечтах душевного блаженства,

Себя с бессмертными равнял.

Ты к страшному врагу меня здесь приковал:

Как тень моя, сопутник неотлучный,

Холодной злобою, насмешкою докучной

Он отравил дары небес.

Дыханье слов его сильней твоих чудес!

Он в прах меня низринул предо мною,

Разрушил в миг мир, созданный тобою,

В груди моей зажег он пламень роковой,

Вдохнул любовь к несчастному созданью,

И я стремлюсь несытою душой

В желаньи к счастию и в счастии к желанью.

1827

Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница

Войти на сайт

Регистрация