Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Мерзляков Алексей ФедоровичМиллер Фёдор Богданович
Костров Ермил Иванович
Хемницер Иван Иванович
Михайлов Михаил Михайлович
Лебедев Иван Владимирович
Шевырёв Степан Петрович
Сумароков Александр Петрович
Гербель Николай Васильевич
Тургенев Иван Сергеевич
Жуковский Василий Андреевич
Козлов Иван Иванович
Крылов Иван Андреевич
Толстой Алексей Константинович
Дмитриев Иван Иванович
Давыдов Денис Васильевич
Фет Афанасий Афанасьевич
Карамзин Николай Михайлович
Григорьев Аполлон Александрович
Тютчев Федор Иванович
Дуров Сергей Фёдорович
Дельвиг Антон Антонович
Туманский Василий Иванович
Деларю Михаил Данилович
Тепляков Виктор Григорьевич
Нелединский-Мелецкий Юрий Александрович
Батюшков Константин Николаевич
Дружинин Александр Васильевич
Катенин Павел Александрович
Баратынский Евгений Абрамович
Раич Семён Егорович
Струговщиков Александр Николаевич
Павлова Каролина Карловна
Кюхельбекер Вильгельм Карлович ""Кюхля""
Гнедич Николай Иванович
Майков Аполлон Николаевич
Воейков Александр Федорович
Лермонтов Михаил Юрьевич
Мей Лев Александрович
Берг Николай Васильевич
Бенедиктов Владимир Григорьевич
Губер Эдуард Иванович
Ломоносов Михаил Васильевич
Полежаев Александр Иванович
Полонский Яков Петрович
Греков Николай Иванович
Пальм Александр Иванович
Барков Иван Семенович
Пушкин Александр Сергеевич
Аксаков Константин Сергеевич
Веневитинов Дмитрий Владимирович
Милонов Михаил Васильевич
Плещеев Алексей Николаевич
Вронченко Михаил Павлович
Востоков Александр
Иванчин-Писарев Николай Дмитриевич
 > Мастера русского стихотворного перевода. Том 1 > Стр.51
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
50
51
52
...
104

Из французской народной поэзии

131. Песня
Хоть мне белый царь сули
   Питер и с Москвою,
Да расстаться он вели
   С Пашей дорогою, —
     Мой ответ:
     Царь белый! нет;
     Питер твой
     Перед тобой;
А мне Питера с Москвой
   Сердце в Паше
         Краше.
1832

В. К. Кюхельбекер

Бакхилид

132. Дифирамб
В чистом парении
Дух окрыляется
Сладкой, волшебной
Силой вина!
Бросив украдкою
В чашу кипящую
Жар и желание,
Пафия греет
Сердце надеждою;
Царь Дионисос
Ум усыпляет,
Гонит печаль!
Так! упоенному
В гордой мечте его
Грады покорствуют;
Над многочисленным
Радостным племенем
Счастливый властвует
Вождь и судья!
Златом, резьбою,
Мрамором светится
Дом беззаботного.
Только он вздумает —
Вот из Египта
По морю синему,
Ветром полуденным,
Всеми богатствами
Обремененные
Мчатся суда!
<1820>

Фридрих Шиллер

133. Надовесская похоронная песнь
Кто сидит под древней ивой
   Там, в тени густой?
Кто сей витязь горделивый,
   Мощный сей герой?
Дым из уст его не льется,
   Не встает столпом,
К Духу мира не несется
   В древний, светлый дом!
Хитрый ловчий по долинам,
   По росе цветов,
В рощах взором соколиным
   Не следит волков, —
Он уж не в дружине смелых,
   Недвижим герой,
Не вступает с ратью белых
   В страшный, дивный бой!
Но быстрее серны леса
   По ее следам
Он слетал грозой с утеса,
   Мчался по снегам!
Не найти врагу спасенья,
   Как натянет лук;
Ныне не в пылу сраженья!
   Спала сила с рук!
Он унесся за стрелою
   В край, где хлада нет,
Где пшено само собою
   Зреет и цветет!
Там гнездо на каждой ели;
   Дичи полон лес;
Нет тумана, нет метели,
   Ясен свод небес.
Он на пир к духáм умчался,
   Здесь оставил нас;
Но герою в честь раздался
   Наш хвалебный глас:
Пойте, братья, мужа брани,
   Мужа крепких сил;
Соберем святые дани —
   Всё, что он любил!
Страх врагов в кипящем бое,
   Дар далеких стран,
В головы копье стальное,
   В ноги же — колчан!
Не забудем ожерелья:
   Там, среди шатров,
Он пойдет в нем, полн веселья,
   Зависть всех духóв!
<1825>

[80]

Иоганн Вольфганг Гете

134. Амур живописец
До зари сидел я на утесе,
На туман глядел я, недвижимый;
Простирался, будто холст бесцветный,
Покрывал седой туман окрестность.
Вдруг подходит незнакомый мальчик:
«Что сидишь ты, — говорит мне, — праздный?
Что глядишь на этот холст бесцветный,
Если ты навек утратил жажду
Бодрой кистью вызывать картины?»
На него взглянул я и помыслил:
«Ныне уж учить и дети стали!»
«Брось тоску, — сказал он, — лень и скуку!
Или с ними в чем успеть мечтаешь?
Посмотри, чтó здесь я нарисую;
Перейми, мой друг, мои картины!»
Тут он поднял пальчик, алый пальчик,
Схожий цветом с юной, свежей розой:
Им он водит по ковру тумана,
Им он пишет на холсте бесцветном.
Сверху пишет ясный образ солнца
И слепит мой взор его сияньем,
И лучи сквозь облака проводит,
И огнем края их обливает;
Он рисует зыбкие вершины
Леса, напоенного росою;
Протянув прелестный ряд пригорков,
Не забыл он и воды сребристой;
В даль он пролил светлый ручеечек,
И, казалось, в нем сверкали блески,
В нем струи кипели, будто жемчуг.
Вдруг цветочки всюду распустились:
Берег ими, дол, холмы пестреют,
В них багрец, лазурь и злато блещут;
Дерн под ними светит изумрудом,
Горы бледной сединой оделись,
Свод небес подъялся васильковый…
Весь дрожал я — и, восторга полный,
На творца смотрел и на картину.
«Не совсем дурной я живописец, —
Молвил он, — признайся же, приятель!
Подожди: конец венчает дело».
Вот он снова нежною ручонкой
Возле леса рисовать принялся:
Губки закусил, трудился долго,
Улыбался и чертил и думал.
Я взглянул, — и что же вдруг увидел?
Возле рощи милая пастушка:
Лик прелестный, грудь под снежной дымкой;
Стройный стан, живые щечки с ямкой;
Щечки те под прядью темных кудрей
Отражали сладостный румянец,
Отражали пальчик живописца.
«Мальчик! мальчик! — я тогда воскликнул, —
Так писать, скажи, где научился?»
Восклицанья продолжать хотел я,
Но зефир повеял вдруг и, тронув
Рощу и подернув рябью воду,
Быстрый, заклубил покров пастушки,—
И тогда (о, как я изумился!)
Вдруг пастушка поднимает ножку,
Вдруг пошла и близится к утесу,
Где сидел я и со мной проказник!
Что же тут, когда всё всколебалось —
Роща и ручей, цветы и ножка,
Дымка, кудри, покрывало милой?
Други, верьте, что и я не пробыл
На скале один скалой недвижной!
<1825>
вернуться

80

Надовесцы — народ в Северной Америке.

51
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"836585","o":1}