Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Воейков Александр ФедоровичЛомоносов Михаил Васильевич
Гнедич Николай Иванович
Бенедиктов Владимир Григорьевич
Нелединский-Мелецкий Юрий Александрович
Мей Лев Александрович
Полежаев Александр Иванович
Мерзляков Алексей Федорович
Миллер Фёдор Богданович
Шевырёв Степан Петрович
Гербель Николай Васильевич
Карамзин Николай Михайлович
Барков Иван Семенович
Туманский Василий Иванович
Деларю Михаил Данилович
Пушкин Александр Сергеевич
Жуковский Василий Андреевич
Лермонтов Михаил Юрьевич
Тургенев Иван Сергеевич
Аксаков Константин Сергеевич
Дуров Сергей Фёдорович
Толстой Алексей Константинович
Тютчев Федор Иванович
Давыдов Денис Васильевич
Дельвиг Антон Антонович
Баратынский Евгений Абрамович
Михайлов Михаил Михайлович
Фет Афанасий Афанасьевич
Катенин Павел Александрович
Павлова Каролина Карловна
Дмитриев Иван Иванович
Батюшков Константин Николаевич
Сумароков Александр Петрович
Майков Аполлон Николаевич
Кюхельбекер Вильгельм Карлович ""Кюхля""
Григорьев Аполлон Александрович
Струговщиков Александр Николаевич
Дружинин Александр Васильевич
Крылов Иван Андреевич
Полонский Яков Петрович
Тепляков Виктор Григорьевич
Лебедев Иван Владимирович
Хемницер Иван Иванович
Губер Эдуард Иванович
Берг Николай Васильевич
Греков Николай Иванович
Веневитинов Дмитрий Владимирович
Козлов Иван Иванович
Пальм Александр Иванович
Раич Семён Егорович
Милонов Михаил Васильевич
Плещеев Алексей Николаевич
Вронченко Михаил Павлович
Востоков Александр
Иванчин-Писарев Николай Дмитриевич
Костров Ермил Иванович
 > Мастера русского стихотворного перевода. Том 1 > Стр.26
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
25
26
27
...
104

Ю. А. Нелединский-Мелецкий

Жак Делиль

34.
     В стране, где чуждо разрушенье,
     На вечности утверждено,
Средь мирной тишины в себе погружено,
Бессмертие — злым казнь, а добрым утешенье;
Гигантский время бег, свершаемый пред ним,
     От правых сердцем отклоняет,
   А изверга надежде возбраняет,
Ничтожность страшную спасеньем чтит своим.
Так, грома вышнего ты дерзкий похититель,
Низвергший алтари предвечной правоты!
     Презренный мира притеснитель,
         Дрожи! — бессмертен ты!
И вы, игралища на время лютой доли,
Чьи взором отческим
Господь блюдет главы,
Мгновенны странники в безвестной слез юдоли,
     Утешьтеся! — бессмертны вы!
<1787>

Жан Лафонтен

35. Стрекоза
Лето целое жужжала
Стрекоза, не знав забот;
А зима когда настала,
Так и нечего взять в рот.
Нет в запасе, нет ни крошки;
Нет ни червячка, ни мошки.
Что ж? — К соседу муравью
Вздумала идти с прошеньем.
Рассказав напасть свою,
Так как должно, с умиленьем,
Просит, чтоб взаймы ей дал
Чем до лета прокормиться,
Совестью притом божится,
Что и рост и капитал
Возвратит она не дале,
Как лишь августа в начале.
Туго муравей ссужал:
Скупость в нем порок природный.
«А как в поле хлеб стоял,
Что ж ты делала?» — сказал
Он заемщице голодной.
«Днем и ночью, без души,
Пела всё я цело лето».
— «Пела! весело и это.
Ну поди ж теперь пляши».
<1808>
36. Заяц и Лягушки
   В норе своей раз заяц размышлял:
Нора хоть бы кого так размышлять научит!
Томяся скукою, мой заяц тосковал;
Ведь родом грустен он, и страх его всё мучит.
   Он думает: «Куда тот несчастлив,
     Кто родился труслив.
Ведь впрок себе куска бедняжка не съедает;
Отрады нет ему; отвсюду лишь гроза!
А так-то я живу: проклятый страх мешает
И спать мне иначе, как растворя глаза.
<i><b>Перемоги себя</b></i>
, мудрец сказать мне может!
   Ну вот! Кто трусов переможет?
   По правде, чай и у людей
   Не меньше трусости моей».
   Так заяц изъявлял догадку,
Дозором обходя вкруг жила своего;
От тени, от мечты, ну, словом, от всего
   Его бросало в лихорадку.
     Задумчивый зверек,
     Так в мыслях рассуждая,
Вдали услышал шум, и тотчас наутек
Пустился, как стрела, к норе он поспешая.
Случись ему бежать близ самого пруда;
Вдруг видит, что его лягушки испугались:
Лягушки вспрыгались и в воду побросались.
«Ба! ба! — он думает, — такая же беда
И от меня другим! я не один робею!
Откуда удальство такое я имею,
   Что в ужас привожу собой?
   Так, знать, прегрозный я герой?»
Нет! видно на земле трусливца нет такого,
Трусливее себя чтоб не нашел другого!
<1808>

И. А. Крылов

Жан Лафонтен

37. Старик и трое молодых
   Старик садить сбирался деревцо.
«Уж пусть бы строиться; да как садить в те лета,
   Когда уж смотришь вон из света! —
   Так, Старику смеясь в лицо,
Три взрослых юноши соседних рассуждали. —
Чтоб плод тебе твои труды желанный дали,
   То надобно, чтоб ты два века жил.
Неужли будешь ты второй Мафусаил?
   Оставь, старинушка, свои работы:
Тебе ли затевать толь дальние расчеты?
Едва ли для тебя текущий верен час.
Такие замыслы простительны для нас:
Мы молоды, цветем и крепостью и силой,
А старику пора знакомиться с могилой».
— «Друзья! — смиренно им ответствует Старик. —
   Издетства я к трудам привык;
А если от того, что делать начинаю,
Не мне лишь одному я пользы ожидаю,
         То, признаюсь,
За труд такой еще охотнее берусь.
   Кто добр, не всё лишь для себя трудится.
Сажая деревцо, и тем я веселюсь,
Что если от него сам тени не дождусь,
То внук мой некогда сей тенью насладится,
     И это для меня уж плод.
Да можно ль и за то ручаться наперед,
   Кто здесь из нас кого переживет?
Смерть смотрит ли на молодость, на силу,
     Или на прелесть лиц?
Ах, в старости моей прекраснейших девиц
И крепких юношей я провожал в могилу!
Кто знает: может быть, что ваш и ближе час
И что сыра земля покроет прежде вас».
Как им сказал Старик, так после то и было.
Один из них в торги пошел на кораблях;
Надеждой счастие сперва ему польстило,
   Но бурею корабль разбило;
Надежду и пловца — всё море поглотило.
     Другой в чужих землях,
   Предавшися порока власти,
   За роскошь, негу и за страсти
Здоровьем, а потом и жизнью заплатил.
А третий — в жаркий день холодного испил
И слег: его врачам искусным поручили,
   А те его до смерти залечили.
     Узнавши о кончине их,
Наш добрый Старичок оплакал всех троих.
<1806>
26
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"836585","o":1}