Читать

Содержание

Сохранить

Настройки

...

104

Джордж Гордон Байрон

180. Вакхическая песня

Наполним бокалы; я жаждой такой

Досель никогда не томился;

О, выпьем же! — Кто не пивал под луной,

За чашей с людьми не мирился?

Всё в пестрой сей жизни коварный обман, —

Лишь ты без обмана, шипучий стакан!

Всего на пиру я у жизни вкусил;

Душой перед черными таял очами;

Любил я. — О! кто на земле не любил?

Но, милыми кто ж обаянный устами,

Всю цену блаженства изведал вполне,

Доколе он страсти томился в огне?

В те годы, когда наш младой идеал

Без крыльев нам дружество кажет,

Ласкал я друзей. — Кто своих не ласкал?

Но кто же теперь нам докажет,

Что так ему верны бывали друзья,

Как ты, винограда златая струя?

Любви изменяет нам часто звезда,

Для дружбы душа холодеет.

Лишь ты неизменен, наш нéктар, всегда!

Становишься стар ты. — И кто ж не стареет?

Но кто же, как ты, похвалиться бы мог,

Что годы сугубят в нем сил кипяток?

Девичьим ли сердцем кто в жизни счастлив —

Соперник уж нашего близок кумира:

И вот мы ревнивы. — Но кто ж не ревнив?

В тебе лишь гармония мира!

О чаша, чем больше счастливых тобой,

Тем каждый твой рыцарь довольней судьбой!

Когда, с летом жизни, для наших сердец

Разгул милых шалостей гибнет,

К бутылке мы рвемся душой наконец,

И вдруг постигаем, — но кто ж не постигнет,

Что истины яркой теперь, как всегда,

На дне лишь бутылки играет звезда?

Когда отворился Пандоры сундук

И радость исчезла прямая,

Осталась надежда, бальзамом от мук.

Да, да! лишь надежда златая!

Но что нам в ее обольстительном сне:

Рой благ досундучных у чаши на дне!

Да зреет же вечно в садах виноград!

Когда мы с своей распростимся весною,

Вино, постарев, наш утешит закат.

Умрем мы. — Но кто ж не умрет под луною?

Тогда на Олимпе нас примет Зевес,

И Геба наполнит фиалы небес!

<1836>

Пьер-Жан Беранже

181. Моя старушка

Придет пора — твой май отзеленеет;

Придет пора — я мир покину сей;

Ореховый твой локон побелеет;

Угаснет блеск агатовых очей.

Смежи мой взор; но дней своих зимою

Моей любви ты лето вспоминай;

И, добрый друг, стихи мои порою

Пред камельком трескучим напевай.

Когда, твои морщины вопрошая

О розах мне сиявшей красоты,

Захочет знать белянка молодая:

Чью так любовь оплакиваешь ты? —

Минувших дней блесни тогда весною,

Жар наших душ на лютне передай;

И, добрый друг, стихи мои порою

Пред камельком трескучим напевай.

«Как, — спросят, — жил покойный твой любовник:

Лисицею, иль волком иногда;

У двери ль был торчавший он чиновник?»

Главу подъяв, ответствуй: никогда!

Мой дерзкий смех над бешеной судьбою,

Мой тайный плач ты внукам передай;

И, добрый друг, стихи мои порою

Пред камельком трескучим напевай.

Поведай ты, как ураган жестокий

На всех морях крушил мою корму;

Как между тем под молниями рока

Лишь горю льстил твой путник одному.

О! расскажи, как сирой он душою

В твоей любви единый ведал рай;

И, добрый друг, стихи мои порою

Пред камельком трескучим напевай.

Когда, грустя, ты дряхлыми перстами

Коснешься струн поэта своего,

И каждый раз, как вешними цветами

Обвить портрет задумаешь его, —

Пари в тот мир ты набожной душою,

Где для любви настанет вечный май;

И, добрый друг, стихи мои порою

Пред камельком трескучим напевай.

<1836>

В. И. Туманский

Эварист Парни

182. Романс

Аслега, друг преступный, но прекрасный!

Увидеться с тобою я спешил;

Я бросил меч, и латы положил,

Но ах! забыт тобой Иснель несчастный.

Прощай — иду… в чужих странах терпеть,

Любить тебя, любить и умереть.

Вкушай иной любови наслажденья,

В веселии живи, забудь о мне;

Пусть буду я томиться в тишине —

Ты совести не чувствуй угрызенья!

Неверна ты — во мне измены нет,

И жребий мой любить и умереть!

Но счастие дано ли преступленью?..

Беспечная! страшись любви младой:

Она как лед неверный — под собой

Пучину бед скрывает и мученья.

Прощай… спешу… надежды боле нет —

Мне суждено: любить и умереть!

1819

Вольтер

183. К Сидевиллю

Ты мне велишь пылать душою;

Отдай же мне любови дни

И мой закат соедини

С моею утренней зарею!

Я бросил Вакховы края,

Эрота ветреное племя;

От них безжалостное время

Уводит за руку меня.

Кто удержать его посмеет?

Нет! Покоряюся ему, —

И жить нерадостно тому,

Кто жить по летам не умеет.

Оставим юношам вино,

Затеи, игры, заблужденья!

Мы только два живем мгновенья:

Пусть будет мудрости одно!

Иль навсегда вы убежали,

Беспечность, радость, от меня?

В вас находил отраду я

В моей доверчивой печали.

Ах! дважды ждет кончина нас:

Забыть любовь, не быть любимым, —

Вот смерть с мученьем нестерпимым!

Окончить дни — отрадный час!

Так я оплакивал измену

Мятежных, юношеских дней

И жизни невозвратной цену

Как будто чувствовал живей.

Тогда с небес своих нежданно

На глас мой дружба низошла:

Она душе непостоянной

Отрадна, как любовь, была.

Прельщенный гостьею моею

И светом озарен ея,

Пошел за ней; но плакал я,

Что мог идти я лишь за нею.

1822

Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница

Войти на сайт

Регистрация