Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Хемницер Иван ИвановичБерг Николай Васильевич
Воейков Александр Федорович
Пушкин Александр Сергеевич
Нелединский-Мелецкий Юрий Александрович
Мерзляков Алексей Федорович
Ломоносов Михаил Васильевич
Струговщиков Александр Николаевич
Лермонтов Михаил Юрьевич
Карамзин Николай Михайлович
Аксаков Константин Сергеевич
Жуковский Василий Андреевич
Тепляков Виктор Григорьевич
Барков Иван Семенович
Шевырёв Степан Петрович
Бенедиктов Владимир Григорьевич
Баратынский Евгений Абрамович
Тютчев Федор Иванович
Тургенев Иван Сергеевич
Батюшков Константин Николаевич
Мей Лев Александрович
Толстой Алексей Константинович
Фет Афанасий Афанасьевич
Катенин Павел Александрович
Сумароков Александр Петрович
Давыдов Денис Васильевич
Туманский Василий Иванович
Дуров Сергей Фёдорович
Крылов Иван Андреевич
Григорьев Аполлон Александрович
Дельвиг Антон Антонович
Майков Аполлон Николаевич
Павлова Каролина Карловна
Полежаев Александр Иванович
Кюхельбекер Вильгельм Карлович ""Кюхля""
Полонский Яков Петрович
Лебедев Иван Владимирович
Дружинин Александр Васильевич
Миллер Фёдор Богданович
Дмитриев Иван Иванович
Гнедич Николай Иванович
Михайлов Михаил Михайлович
Губер Эдуард Иванович
Деларю Михаил Данилович
Греков Николай Иванович
Веневитинов Дмитрий Владимирович
Гербель Николай Васильевич
Козлов Иван Иванович
Пальм Александр Иванович
Раич Семён Егорович
Милонов Михаил Васильевич
Плещеев Алексей Николаевич
Вронченко Михаил Павлович
Востоков Александр
Иванчин-Писарев Николай Дмитриевич
Костров Ермил Иванович
 > Мастера русского стихотворного перевода. Том 1 > Стр.56
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
55
56
57
...
104

Сербская народная легенда

160. Сестра и братья
Два дубочка вырастали рядом,
Между ими тонковерхая елка.
Не два дуба рядом вырастали,
Жили вместе два братца родные:
Один Павел, а другой Радула,
А меж ими сестра их Елица.
Сестру братья любили всем сердцем,
Всякую ей оказывали милость;
Напоследок ей нож подарили
Золоченый в серебряной оправе.
Огорчилась молодая Павлиха
На золовку, стало ей завидно;
Говорит она Радуловой любе:
«Невестушка, по богу сестрица!
Не знаешь ли ты зелия такого,
Чтоб сестра омерзела братьям?»
Отвечает Радулова люба:
«По богу сестра моя, невестка,
Я не знаю зелия такого;
Хоть бы знала, тебе б не сказала;
И меня братья мои любили,
И мне всякую оказывали милость».
Вот пошла Павлиха к водопою,
Да зарезала коня вороного,
И сказала своему господину:
«Сам себе на зло сестру ты любишь,
На беду даришь ей подарки:
Извела она коня вороного».
Стал Елицу допытывать Павел:
«За что это? скажи бога ради».
Сестра брату с плачем отвечает:
«Не я, братец, клянусь тебе жизнью,
Клянусь жизнью твоей и моею!»
В ту пору брат сестре поверил.
Вот Павлиха пошла в сад зеленый,
Сивого сокола там заколола,
И сказала своему господину:
«Сам себе на зло сестру ты любишь,
На беду даришь ей подарки:
Ведь она сокола заколола».
Стал Елицу допытывать Павел:
«За что это? скажи бога ради».
Сестра брату с плачем отвечает:
«Не я, братец, клянусь тебе жизнью,
Клянусь жизнью твоей и моею!»
И в ту пору брат сестре поверил.
Вот Павлиха по вечеру поздно
Нож украла у своей золовки
И ребенка своего заколола
В колыбельке его золоченой.
Рано утром к мужу прибежала,
Громко воя и лицо терзая:
«Сам себе на зло сестру ты любишь,
На беду даришь ты ей подарки:
Заколола у нас она ребенка.
А когда еще ты мне не веришь,
Осмотри ты нож ее злаченый».
Вскочил Павел, как услышал это,
Побежал к Елице во светлицу:
На перине Елица почивала,
В головах нож висел злаченый.
Из ножен вынул его Павел, —
Нож злаченый весь был окровавлен.
Дернул он сестру за белу руку:
«Ой, сестра, убей тебя боже!
Извела ты коня вороного
И в саду сокола заколола,
Да за что ты зарезала ребенка?»
Сестра брату с плачем отвечает:
«Не я, братец, клянусь тебе жизнью,
Клянусь жизнью твоей и моею!
Коли ж ты не веришь моей клятве,
Выведи меня в чистое поле,
Привяжи к хвостам кóней борзых,
Пусть они мое белое тело
Разорвут на четыре части».
В ту пору брат сестре не поверил;
Вывел он ее в чистое поле,
Привязал ко хвостам коней борзых
И погнал их по чистому полю.
Где попала капля ее крови,
Выросли там алые цветочки;
Где осталось ее белое тело,
Церковь там над ней соорудилась.
Прошло малое после того время,
Захворала молодая Павлиха.
Девять лет Павлиха всё хворает, —
Выросла трава сквозь ее кости,
В той траве лютый змей гнездится,
Пьет ей очи, сам уходит к ночи.
Люто страждет молода Павлиха;
Говорит она своему господину:
«Слышишь ли, господин ты мой, Павел,
Сведи меня к золовкиной церкви,
У той церкви авось исцелюся».
Он повел ее к сестриной церкви,
И как были они уже близко,
Вдруг из церкви услышали голос:
«Не входи, молодая Павлиха,
Здесь не будет тебе исцеленья».
Как услышала то молодая Павлиха,
Она молвила своему господину:
«Господин ты мой! прошу тебя богом,
Не веди меня к белому дому,
А вяжи меня к хвостам твоих коней
И пусти их по чистому полю».
Своей любы послушался Павел,
Привязал ее к хвостам своих кóней
И погнал их по чистому полю.
Где попала капля ее крови,
Выросло там тернье да крапива;
Где осталось ее белое тело,
На том месте озеро провалило.
Ворон конь по озеру выплывает,
За конем золоченая люлька,
На той люльке сидит сокол-птица,
Лежит в люльке маленький мальчик:
Рука матери у него под горлом,
В той руке теткин нож золоченый.
1833–1835

С. Е. Раич

Торквато Тассо

161. Освобожденный Иерусалим
Из песни III
Клоринда, упредив отряд,
   Вступает в бой с Танкредом.
Обломки копий вверх летят,
   И треск за треском следом;
Удар последний над челом
   Клоринды разразился,
И развязавшийся шелом
   С чела ее свалился;
И ветр, развеяв по плечам
   Руно кудрей златое,
Открыл изменою очам
   Красавицу в герое.
В очах ее сверкал огонь,
   И в самом гневе милый,
Что ж был бы в неге сей огонь?
   Танкред, сберися с силой,
Всмотрись! Еще ль не узнаешь
   Любви твоей предмета?
Здесь та, кем дышишь, кем живешь.
   От сердца ль ждешь ответа?
И сердце скажет: это та,
   Которой у потока
Тебя пленила красота!
   К ней, к ней вниманье ока!
А прежде он и не смотрел
   На щит, на шлем пернатый;
Теперь взглянул и обомлел.
   Она, свив кудрей злато,
На новый бой к нему летит;
   Влюбленный отступает;
Он дале, он других теснит
   И строи раздвигает;
Она за ним, и грозно в слух:
   «Постой!» — несется следом,
И вторится: «Постой!» — и вдруг
   Две смерти пред Танкредом.
Разимый ею — не разит,
   Не ищет он защиты;
Не меч ему бедой грозит,
   Но очи и ланиты;
С них, лук напрягши тетивой,
   Любовь бросает стрелы.
«Ах! что мне, — думал он с собой, —
   Что мне удар тяжелый
Твоих неутомимых рук?
   Он воздух бьет бесплодно;
Влюбленному страшней всех мук
   Один твой взгляд холодный.
Ужель сердечну тайну мне
   Снести во гроб с собою?
Решусь и душу перед ней
   Скорбящую открою;
Пусть знает, на кого подъят
   Булат ее жестокий».
Он стал и, обратясь назад,
   Сказал сквозь вздох глубокий:
«В толпе врагов тебе врагом
   Один Танкред унылый!..
Оставим строи и вдвоем
   Измерим наши силы».
Клоринда вызов приняла
   И, не заботясь боле
О шлеме, сорванном с чела,
   Несется вихрем в поле;
Убитый горестью герой
   За героиней следом;
Она копье назад, и в бой
   Вступила уж с Танкредом.
«Остановись! — сказал он ей, —
   Постой! ни капли крови;
И сечи нет, пока для ней
   Меж нами нет условий!»
Она остановилась, ждет
   От рыцаря условий;
Ему отваги придает
   Отчаянье любови.
«Мне договор один с тобой;
   Ты, — молвил он прекрасной, —
Не хочешь в мире быть со мной,
   Что ж в жизни мне несчастной?
Вот грудь, вынь сердце из нее;
   Оно давно уж рвется
К тебе; оно давно твое;
   Давно тобою бьется.
Что медлишь? поражай главу,
   Склоненну пред тобою;
Вели, и панцирь я сорву
   И грудь тебе открою;
Мне смерть — отрада; доверши!
   Что в жизни мне несчастной?»
Так чувства нежной он души
   Передавал прекрасной,
И боле высказать хотел
   Словами и слезами;
Но строй неверных налетел,
   Бегущий пред врагами.
Кто знает — страх или обман
   Побега был виною…
Один из строя христиан,
   Бесчувственный душою,
Увидел длинные власы
   И локоны густые
И, не щадя младой красы,
   Спустил копье над выей;
Танкред воскликнул, налетел.
   И, вспыхнув гневным взором,
Удар убийственный отвел,
   Поставив меч отпором.
И слабо вражье острие
   Над нежной выей пало,
И слабо ранило ее;
   Немного крови алой
Отпрыснув, к золоту кудрей
   Багрянцу примешало.
Так в злате при игре лучей
   Рубин сияет алый.
Дрожащий, вне себя, Танкред
   С булатом обнаженным
Несется, гонится вослед
   За воином презренным.
Он дале, — рыцарь по пятам,
   И гнев сильней, сильнее;
И оба мчатся по полям,
   Как стрелы в эмпирее.
Клоринда, взоры к ним склоня,
   Стоит, глядит, дивится.
Их скрыла даль; она коня
   Назад, к своим стремится
И, грозная, то на врагов
   Отхлынувших наступит,
То, не смутяся, от врагов
   Нахлынувших отступит.
Таков пред стаей легких псов
   Телец среди арены:
Уставит ли концы рогов —
   И, страхом пораженный,
Рой псов назад; бежит ли враг —
   Они за ним смелее.
Клоринде чужд и в бегстве страх;
   Враги кругом теснее;
Она, — к главе открытой щит, —
   Удары отражает:
Так в играх смятый мавр бежит
   И камни отревает.
Уже свирепый бой возник
   Пред самыми стенами, —
Вдруг громкий у неверных крик
   Раздался меж рядами;
Они с отважностью чела
   На верных наступили
И тыл и оба их крыла
   Мгновенно обхватили;
И сам Аргант — глава полков,
   Оставив мрак засады,
Ведет вперед из-за холмов
   Кипящие отряды.
<1828>
56
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"836585","o":1}