Последние дни страшно меня вымотали, и я чувствовал себя таким усталым, что, растянувшись на кровати, проспал не менее двух часов — до тех пор, пока вошедший в комнату слуга не сообщил, что мастер Николас вернулся вместе с двумя джентльменами, которые нам помогают. Время для ужина еще не настало, и я велел слуге пригласить всю компанию ко мне.

Николас выглядел посвежевшим, его бледная кожа покрылась легким загаром. Он поведал мне, что после обеда они с Бараком отправились прогуляться на Маусхолдский холм.

— Ох, и славное местечко! — сказал он. — Мы там вдоволь надышались свежим воздухом.

Я догадался, что Овертон потащил на прогулку Барака, дабы помешать последнему накачаться пивом.

— Жаль только, трава там жесткая и полно всяких мерзких колючек, — с усмешкой добавил Джек.

Вид у него был жизнерадостный, однако злобные огоньки в глубине глаз, так беспокоившие меня, не погасли. Тоби, напротив, выглядел усталым и грустным. Я сообщил ему, что уже подал просьбу о помиловании.

— Мастер Шардлейк, после ужина, если вы не возражаете, я хотел бы вернуться на ферму к родителям, — произнес он в ответ. — Мне очень жаль, что дело проиграно, но теперь, когда прошению дан ход, я вряд ли смогу быть вам полезен. Если вам или мастеру Копулдейку понадобятся мои услуги, вы всегда можете мне написать.

Учитывая, сколь тесно мы общались всю эту неделю, суховатая отчужденная манера Локвуда не могла не удивить меня. Но я понимал, мысли его поглощены болезнью матери и тревогами о будущем урожае.

— Разумеется, Тоби, я не смею вас задерживать. И спасибо за помощь, которую вы нам оказали.

— Надеюсь, старина, ты, по крайней мере, поужинаешь с нами? — воскликнул Барак. — Кстати сказать, теперь, когда суд позади, я не прочь обсудить все подробности дела.

— К тому же, хотя суд и вынес вердикт, мы по-прежнему не знаем, кто убил Эдит Болейн, — напомнил Николас. — Определенно, нам будет что обсудить за ужином.

— Идея неплохая, — кивнул я. — Вы останетесь, Тоби?

— Да, конечно. Хотя, признаюсь откровенно, не думаю, что нам удастся разгадать эту загадку.

Отодвинув стол, стоявший у окна, все уселись вокруг него. Я принес бумагу и чернила для записей и тоже опустился на стул. Когда я садился, спину пронзила резкая боль, заставившая меня поморщиться.

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил заметивший это Барак.

— Превосходно, — отрезал я.

— Итак, — начал Николас, — прежде всего мы пришли к выводу, что убийство совершено двумя мужчинами. Оба обладают недюжинной физической силой и хорошо ориентируются в Бриквелле.

— Если бы только вы смогли отыскать этого парнишку, Уолтера, и выяснить, кто же был тот незнакомец, приходивший в мастерскую Снокстоуба, — проронил Тоби. — Не сомневаюсь, этот молодой плут-подмастерье видит не хуже нас с вами. Но теперь, как говорится, ищи ветра в поле.

Отметив про себя, что он говорит «вы» вместо «мы», я невольно почувствовал себя задетым.

— По крайней мере, нам известно, кто украл ключ, — заметил Барак. — Братья Болейн. Двое молодых парней, крепких и сильных. — Он повернулся ко мне. — Вы по-прежнему непоколебимо уверены, что убийство — не их рук дело? По-моему, они оба сумасшедшие. Ни дать ни взять пара бешеных псов.

— Ты действительно считаешь этих молодчиков сумасшедшими? — уточнил Николас. — Необузданный и злобный нрав — это еще не признак безумия.

— Понять, до какой степени человек одержим безумием, бывает непросто, — кивнул я. — И все-таки нам удалось составить определенное представление о характерах близнецов. Да, я по-прежнему не думаю, что они убили свою мать; хотя, разумеется, подобную возможность нельзя исключать полностью. Не забывайте, несмотря на то что отношения отца и сыновей были предельно скверными, когда дело дошло до стычки с людьми Вайтерингтона, близнецы не отказались дать отпор захватчикам. Сегодня они не скрывали, что желают своему отцу смерти. Полагаю, это может означать только одно: они уверены, что Джон Болейн убил их мать.

— Вспомните, при каких обстоятельствах Барнабас получил свой шрам, — покачал головой Барак. — Братья, тогда еще мальчишки, кинули жребий, кому уродовать себе лицо. Хотели таким образом угодить своей матери, которая вечно жаловалась, что ей трудно различать близнецов. Так могли поступить только законченные безумцы.

— А по-моему, этот поступок всего лишь доказывает, что они отчаянно хотели завоевать ее любовь, — возразил я.

— Любовь, если она остается безответной, способна превратиться в ненависть, — изрек Барак. — К тому же смерть отца им выгодна. Если Саутвелл согласится передать их под опеку деда, а протектор вернет им конфискованные земли, как это порой бывает, они станут хозяевами всех владений своего отца. Прогонят прочь Изабеллу и продадут Бриквелл. Очень может быть, уступят его по сходной цене Саутвеллу — в благодарность за содействие в вопросе опеки.

— Старик Рейнольдс вполне способен заплатить Саутвеллу за право опеки над внуками, — заметил я. — Деньги, разумеется, пойдут в казну, но Саутвелл тоже внакладе не останется. Судя по тому, что я о нем слышал, он не из тех, кто упустит собственную выгоду.

— Этот человек был признан виновным в убийстве, однако получил от короля помилование, — проронил Тоби. — Ныне он обладает большим политическим влиянием.

— Мне это известно, — кивнул я. — Уильям Сесил, секретарь лорда-протектора, предупреждал, чтобы я остерегался переходить дорогу столь могущественному вельможе. Бриквелл нужен Саутвеллу для того, чтобы соединить свои земельные владения. И, познакомившись с ним, я убедился: это человек, для которого любые средства хороши.

— Не забывайте, есть еще Фловердью, — напомнил Николас. — Он также занимается вопросами опеки и, возможно, тоже рассчитывает нагреть на этом деле руки.

— Надо бы хорошенько проверить алиби близнецов, — предложил Тоби. — На чем основано это алиби? На показаниях их закадычных друзей, молодых шалопаев. Среди этих друзей — Джон Аткинсон, который с помощью Ричарда Саутвелла в прошлом году похитил молодую девушку. Такие и соврут — недорого возьмут. Возможно, в тот вечер никто из них даже не заглядывал на петушиные бои.

— Но ведь там, помимо близнецов и их приятелей, собралась куча народа, — заметил Николас.

— Однако показания достойных молодых джентльменов способны перевесить показания нескольких дюжин простолюдинов, — не преминул вставить Локвуд.

— Если близнецов на петушиных боях не было, всякий, кому это известно, может их шантажировать. Так же как и их друзей, давших ложные показания, — покачал я головой.

— Вы не знаете Норидж! — раздраженно бросил Тоби. — Не представляете, как сильно люди здесь боятся этих бешеных псов, братьев Болейн. И разумеется, Саутвелла.

— Любопытно, что управляющий Болейна Чаури тоже оказался в таверне в тот вечер, когда исчез пресловутый ключ, — задумчиво пробормотал Барак.

— Да, удивительное совпадение, которое могло сыграть нам на руку, — кивнул я. — Признаюсь, я очень рассчитывал на показания Чаури. Однако надо отдать должное близнецам, они вывернулись довольно ловко. Полагаю, дед дал им четкие указания. Не спорю, полностью исключать братьев из числа подозреваемых нельзя, — признал я.

После чего вывел на листе бумаги «Джеральд и Барнабас Болейны», обвел имена близнецов кружком и соединил его волнистой линией с другой надписью — «Джон Аткинсон и его компания». Молодые приспешники Саутвелла, конечно, не относились к разряду подозреваемых, однако вполне могли обеспечить своим приятелям фальшивое алиби. Еще одна волнистая линия тянулась к другому имени — «сэр Ричард Саутвелл». Написав чуть в стороне «Джон Фловердью», я поднял голову и произнес:

— Давайте на несколько минут примем как данность, что близнецы сказали правду и ключ действительно был у них украден. Это мог сделать любой из их приятелей, людей Саутвелла, в интересах своего патрона. Но существует также вероятность, что ключ был похищен в доме их деда — самим Гэвином Рейнольдсом или кем-то из его домашних.