— Вот, значит, как, — пробормотал он. — Я не ожидал, что леди Елизавета зайдет так далеко. О том, что вы действуете по ее поручению, догадаться было нетрудно. В Англии не так много людей, располагающих средствами, позволяющими нанять сержанта юриспруденции, да еще и с помощником. Должен сказать, вы сделали все, что можно было сделать в этой безнадежной ситуации. Однако, пригласив в качестве свидетеля этого полоумного мальчишку-конюха, вы совершили несомненную ошибку. — Рейнберд хрипло рассмеялся и, наклонившись ко мне, произнес, многозначительно понизив голос: — Я полагаю, у вас не имеется ни малейших оснований оспаривать тот неопровержимый факт, что суд был справедлив и беспристрастен. Каждый, кто присутствовал в зале, подтвердит это.

— У меня нет никаких претензий к суду, милорд, — ответил я после недолгого колебания.

— Болейн находился под арестом более месяца, — продолжал Рейнберд. — Если вы прибыли в Норидж всего неделю назад, это не моя вина. Предупреждаю: любая попытка доказать, что в ходе рассмотрения дела нарушены нормы правосудия, будет иметь для вас самые печальные последствия.

— Это отнюдь не входит в мои намерения, милорд. Леди Елизавета просит короля, своего брата, проявить к преступнику милосердие и отменить смертный приговор, воспользовавшись королевским правом помилования.

Рейнберд вновь улыбнулся своей отталкивающей улыбкой.

— Не знаю, как отнесется лорд-протектор к тому, что леди Елизавета вновь оказалась замешанной в скандальную историю, — процедил он. — И это в то время, как толки вокруг прежнего скандала еще не успели затихнуть. К тому же нынешняя история произошла во владениях леди Марии. Как бы то ни было, — с этими словами он взял лежавшее на столе прошение, — все просьбы о помиловании должны получить одобрение суда, что вам, вне всякого сомнения, известно. Порой я не считаю нужным давать подобным прошениям ход. Но разумеется, когда речь идет о желаниях столь влиятельных особ, я умываю руки. Так что завтра жителям города придется пережить разочарование, — ухмыльнулся судья. — Они не увидят, как Болейна вздернут на виселицу.

Я счел за благо промолчать.

— А что намерены делать вы? — осведомился Рейнберд. — Вернетесь в Лондон?

— Полагаю, да. Через несколько дней.

— Придется вам захватить с собой одного из своих старых знакомых, — сообщил Рейнберд. И крикнул так громко, что мы с Николасом аж подпрыгнули от неожиданности: — Арден!

Дверь отворилась, и в комнату вошел уже знакомый нам тощий клерк. За ним следовал Барак, расстроенный и хмурый. Он снял железную руку, и правый рукав его дублета болтался пустой. Заметив это, Рейнберд удивленно вскинул бровь.

— К его протезу прикреплен нож, — пояснил клерк. — Вооруженные люди не могут быть допущены к вашей светлости.

Арден встал у дверей. Рейнберд, разглядывая Барака, вновь обнажил зубы в улыбке, удручающе походившей на волчий оскал.

— Итак, в нашем лесу завелась кукушка, подкладывающая яйца в чужие гнезда, — изрек он. — Иными словами, один из наших сотрудников в частном порядке оказывает услуги клиентам, что совершенно недопустимо.

Я изумленно уставился на Рейнберда. Во всех без исключения английских судах клерки за взятку сообщают служебные сведения, дают прошениям ход или, напротив, откладывают их в долгий ящик. Разумеется, официально это запрещено, но в действительности является такой же неотъемлемой частью судебной системы, как дубинки приставов или мантии судей. Тем не менее Рейнберд продолжал сокрушенно качать головой. Джек не говорил ни слова в свое оправдание, губы его были плотно сжаты.

Судья повернулся ко мне:

— Десять лет назад, когда мастер Барак начал работать в качестве клерка на выездных сессиях суда присяжных, он уже обладал немалым опытом. Годы работы с вами и служба у Томаса Кромвеля не прошли для него даром. Он приносил немало пользы в качестве осведомителя, помогал отобрать подходящих присяжных, заблаговременно узнавал о царивших в городе настроениях, проводя вечера в разговорах с завсегдатаями трактиров и харчевен. Про обычную для клерка возню с бумагами я и не говорю. Однако прошения о вызове свидетелей в суд, которые Барак неоднократно подавал в ходе нынешней сессии, вызвали недоумение его непосредственного начальства. Сегодня он совершил очередной недопустимый просчет, позволив вам находиться в конторе, куда доступ для посторонних лиц закрыт. Сержант Шардлейк, вы подкупаете служащих суда, дабы обеспечить себе их содействие.

— Я всего лишь поступаю так, как поступают все прочие, милорд, — растерянно пробормотал я. — То же самое можно сказать и про Барака. И я никогда ему не платил.

— Тем не менее мы не можем попустительствовать подобному нарушению правил, — отчеканил судья и кивнул Ардену. — Сделайте все необходимые записи относительно имевших место нарушений закона. Надеюсь, у нас не возникнет необходимости направить донесение об этом лорду-протектору, которому предстоит рассмотреть просьбу о помиловании.

Рейнберд вновь вскинул бровь и усмехнулся.

«Этот человек хочет иметь в руках оружие против меня, — мелькнула в моей голове догадка. — На тот случай, если я позволю себе неодобрительно отозваться о ведении процесса». Повернувшись к Бараку, судья сухо бросил:

— Разумеется, вы уволены.

Я ожидал, что Джек начнет шумно протестовать и возмущаться. Однако, к моему удивлению, он выслушал Рейнберда с невозмутимой улыбкой и кивнул:

— Может, это и к лучшему. Мне все равно опостылело заниматься этой ерундой. Давно подумывал о том, чтобы найти себе более достойную работу. — Он поднял пустой рукав. — Надеюсь, мне вернут мою железную руку? С ее помощью я кромсаю не судей, но лишь жирные куски мяса на своей тарелке.

— Убирайтесь! — рявкнул Рейнберд, смерив его презрительным взглядом.

Барак, отвесив издевательски почтительный поклон, вышел прочь. Николас, привыкший уважительно относиться к вышестоящим лицам, не выдержал и воскликнул:

— Это уж слишком!

Рейнберд устремил на него ледяной взгляд:

— Слишком, молодой человек? Что вы хотите этим сказать?

Николас моментально спохватился и прикусил губу:

— Простите, милорд.

— Так-то лучше. Что ж, надо подготовить официальный приказ об отсрочке казни Болейна. Завтра в восемь часов утра вы сможете его забрать. А сейчас я вас более не задерживаю.

Мы были уже у дверей, когда он окликнул меня:

— Сержант Шардлейк!

— Да, милорд? — повернулся я.

— Вам не следует задерживаться в Норидже. Вы нажили здесь немало врагов.

Барак ожидал нас у дверей Ширхолла; прислонившись к стене, он грелся на солнышке. Я заметил, что он успел пристегнуть свой протез. Увидев нас, он криво усмехнулся:

— Вот оно как вышло.

— Это я во всем виноват, старина. Рейнберд хочет вооружиться против меня.

— Дураку ясно, так оно и есть. Не терзайтесь понапрасну, я же говорил, эта крысиная возня мне осточертела. — Он бросил взгляд вниз, на город, расстилавшийся у подножия холма. — Тамазин эта новость, конечно, не слишком обрадует. У меня заранее звенит в ушах, стоит лишь представить, какими воплями разразится моя женушка. — Он ухмыльнулся и добавил: — Полагаю, не стоит рассказывать ей, что вы имеете некоторое отношение к моей отставке.

— Джек, позволь мне хоть как-то возместить тебе…

— Ничего не нужно, — покачал он головой. — Не волнуйтесь за меня. Буду работать на лондонских адвокатов и жить припеваючи. Кстати, а где Тоби? — спросил он, оглядевшись.

— Я попросил его проводить Изабеллу на постоялый двор.

— У меня вот какое предложение. — Барак говорил спокойно, но в глазах его горели хорошо знакомые мне бешеные огоньки. — Давайте сперва хорошенько пообедаем, а после обсудим наши дела. — Он хлопнул Николаса по плечу. — Как в старые добрые времена, да, парень?

Я провел рукой по волосам и взглянул на маячившую впереди серую громаду замка.

— Прежде мне нужно увидеться с Джоном Болейном, сообщить ему, что казнь отсрочена. К тому же следует безотлагательно написать леди Елизавете и мастеру Пэрри, поставить их в известность о том, что дело приняло наихудший оборот. Так что давайте встретимся немного позднее. Джек, как ты отнесешься к перспективе поужинать в «Девичьей голове»?