Локвуд остановился в самом конце улицы, на небольшой площади неподалеку от ограды собора.

— А вот и Тумлэнд, — провозгласил он.

— Но почему эта площадь так называется? — осведомился я. — Наверное, прежде здесь было церковное кладбище?

— Нет, — покачал головой Тоби. — Насколько мне известно, ничего такого тут никогда не было. Возможно, название Тумлэнд придумали еще древние саксонцы. На этой площади живут только самые богатые горожане. — Он указал налево, на открытые ворота огромного здания. — А это главный вход в трактир «Девичья голова», где вам предстоит жить.

Въехав в ворота, мы оказались в конюшенном дворе. Упитанный коротышка средних лет в красивом черном дублете, выйдя нам навстречу, расплылся в радушной улыбке.

— Добро пожаловать в «Девичью голову», сэр! — воскликнул он, пожимая мне руку. — Это лучший трактир в Норфолке, а я, Агустус Теобальд, имею честь быть его хозяином.

Ноги у меня так затекли, что отказывались повиноваться. Спешившись с помощью табуретки, которую принес расторопный слуга, я выяснил, что не могу сделать ни шагу. Николас поспешно подал мне палку. Ощущая нестерпимую боль между лопатками, я вынужден был прислониться к водокачке над колодцем. Мастер Теобальд встревоженно посмотрел на меня:

— Вы нездоровы, сэр?

— Говоря откровенно, я чувствую себя не лучшим образом. Переезд верхом из Лондона стал для меня серьезным испытанием. Но ничего страшного, все пройдет, стоит мне лишь немного полежать.

— Вы уверены? — с беспокойством спросил Николас; никогда прежде он не видел меня в столь беспомощном состоянии.

— Слишком много внимания моей скромной персоне! — отрезал я и повернулся к хозяину трактира. — Комнаты для нас троих заказал мастер Томас Пэрри.

— Боюсь, мы ожидали всего лишь двоих гостей, — смущенно пробормотал трактирщик.

— Все правильно, — подал голос Тоби. — Видите ли, несколько дней назад я написал вам и отказался от комнаты. Ферма моих родителей находится всего в трех милях отсюда. Они будут рады, если я поселюсь у них. А ежедневные поездки в город не отнимут много времени.

— Как видите, недоразумение уладилось, — кивнул я мастеру Теобальду. — Будьте добры, распорядитесь, чтобы поклажу доставили в наши комнаты, а лошадей отвели в конюшни, накормили и как следует вычистили.

— Все будет сделано наилучшим образом, — с поклоном ответил трактирщик.

— Николас, проследи за тем, как будут разгружать вещи, — распорядился я. — Мне надо перемолвиться парой слов с Тоби. Мастер Теобальд, где бы нам поговорить с мастером Локвудом, причем сидя?

Трактирщик провел нас в дом; указав на просторную уютную столовую, он упомянул, что в прошлом гостями его заведения были Екатерина Арагонская и кардинал Уолси. Оставив нас в хорошо обставленной гостиной, Агустус Теобальд с поклоном удалился. Через несколько минут появился слуга, который принес две кружки пива, а также хлеб и сыр, что оказалось весьма кстати. Я с превеликим облегчением опустился в кресло, получив наконец возможность дать отдых своей многострадальной спине.

— Если вы хотели остановиться у родителей, вам следовало заранее предупредить меня об этом, — пробурчал я, буравя Тоби суровым взглядом. — Времени у нас немного, а дел предстоит уйма. Я рассчитывал, что вы, с вашим знанием города, постоянно будете рядом.

— Прошу прощения, — ответил Локвуд, теребя своими крупными пальцами курчавую черную бороду; взгляд мой встретился с пристальным взглядом его умных голубых глаз. — Дело в том, что моя матушка серьезно больна и очень хочет повидаться со мной. Обещаю каждый день неукоснительно прибывать сюда к тому часу, который вы назначите.

— Ваша мать больна?

— Она никогда не отличалась крепким здоровьем, а в последнее время работа на ферме совершенно лишила ее сил. К тому же все хлопоты оказались напрасными — судя по высоте нынешних всходов, на богатый урожай рассчитывать не приходится.

— Боюсь, что так, — согласился я.

— Надеюсь, вы не слишком рассердились на меня, сэр, — добавил Тоби.

— Конечно, я понимаю ваши чувства, — вздохнул я. — Но завтра вы понадобитесь мне с самого раннего утра. Я намерен посетить Джона Болейна в тюрьме, а затем попытаюсь добиться встречи с родителями Эдит Болейн. Послезавтра я собираюсь поехать в Бриквелл. На нынешний вечер у меня намечена встреча с Бараком, так что вы можете отправляться на ферму к родителям. Кстати, далеко ли отсюда находится трактир «Голубой кабан»?

— Я нарисую вам план. — Собеседник с сомнением взглянул на меня. — Сэр, вы уверены, что вам не следует посвятить этот вечер отдыху?

— Ничего, я отлично прогуляюсь, опираясь на палку. — В голосе моем против воли опять зазвучали раздраженные нотки. — Разумеется, если прежде у меня будет возможность немного полежать.

— Возможно, вам стоит взять с собой мастера Николаса.

— Полагаю, я сумею дойти до «Голубого кабана» без посторонней помощи. — Я злился все больше и больше. — Тем более мне нужно кое-что обсудить наедине с мастером Бараком.

— Хорошо одетым путешественникам не рекомендуется разгуливать по улицам Нориджа в одиночестве, особенно по вечерам, — веско произнес Тоби. — Воров и грабителей здесь даже больше, чем в Лондоне.

— Печально, — пожал я плечами. — Похоже, несмотря на обилие красивых домов, многие жители Нориджа пребывают в крайней нужде.

— Так оно и есть, сэр. Уже в течение нескольких лет богатые купцы, которые занимаются торговлей шерстью, размещают ткацкие цеха за пределами города, дабы не следовать тем жестким правилам, что устанавливают для мануфактур гильдии. Все производство тканей сосредоточилось в руках нескольких человек. Зачастую они контрабандой переправляют ткани на кораблях в Европу, в основном в Голландию. В результате состоятельные семьи — мы видели их представителей сегодня у ратуши — становятся все богаче. Но бедным от их богатства не перепадает ни крошки. А теперь, когда цены растут как на дрожжах, а многие фермерские работники, лишившись своих мест, устремились в город, положение простых людей стало еще печальнее.

Голос Тоби, по обыкновению, звучал спокойно и ровно, однако взгляд его был полон горечи.

— Возможно, Комиссия по огораживаниям, которую собирается учредить лорд-протектор Сомерсет, сумеет исправить ситуацию, — предположил я.

— Вы и правда так думаете, сэр?

На память мне пришел разговор с Эдвардом Кензи в минувшую субботу.

— Боюсь, значительных перемен к лучшему ожидать не приходится, — осторожно заметил я. — У комиссии будет слишком мало времени, да и землевладельцы, вне всякого сомнения, станут чинить ей препятствия.

— Так считают многие, — кивнул Локвуд, откинувшись на спинку стула. — Мой отец полагал, что никто никогда не помешает ему пасти своих коров и волов на общинных землях. Однако три года назад землевладелец огородил значительную часть этого пастбища для своих овец и заявил, что имеет на это полное право. Теперь фермерский скот вынужден тесниться на крохотном лоскутке земли. В последнее время отцу удавалось сводить концы с концами, продавая зерно, — урожаи, слава богу, были щедрыми. Но как он выкрутится в этом году, невозможно себе представить… — покачал головой Тоби.

— Сочувствую вашему отцу.

— Я рассказал вам об этом, чтобы вы поняли, почему я так тревожусь о своих стариках. Прошу вас, ничего не говорите мастеру Копулдейку. В несчастьях моей семьи он видит лишь повод для насмешек.

— Вы можете на меня положиться.

— Благодарю вас.

— В качестве ответной любезности я попрошу вас об одной услуге.

— Сделаю все, что в моих силах.

— Постарайтесь поладить с Николасом. Спору нет, сознание того, что он джентльмен, заставляет Овертона буквально лопаться от гордости. Но во всех прочих смыслах он парень неплохой — порядочный, ответственный, умный и, как я имел возможность убедиться, смелый.

— Вы чрезвычайно наблюдательны, сэр, — слегка улыбнулся Тоби.

— Как и все опытные законники. И помните, я очень рассчитываю на то, что вы поможете мне разобраться в здешних обстоятельствах.