— Ах ты, скотина! — заорал парень. — Стоило тебе получить железный нагрудник и алебарду, как ты стал защитником богачей! Если вы не отдадите этого ублюдка нам, значит вы предатели!

Услышав это, командир охранников, высокий крепкий мужчина лет пятидесяти, пришел в ярость:

— Заткнись, засранец! Не смей называть нас предателями, а не то отрублю тебе яйца! Мы делаем то, что нам поручили! И если вы будете мне мешать, пеняйте на себя!

— Эй, потише, мастер Эчард! — крикнул кто-то. — Мы все знаем, что ты богатый мельник и у тебя служит с полдюжины работников! А у мастера Роберта Кетта тоже есть кожевенная мастерская! За чьи права вы здесь боретесь? Богатых йоменов и ремесленников?

Побагровев от гнева, Эчард бросился к обидчику и схватил его за горло:

— Да будет тебе известно, мы боремся за права всех простых людей в Норфолке. Или ты, болван, не слыхал наши требования, которые читали вчера у Дуба реформации? Сейчас бумага с этими требованиями уже на пути в Лондон, где ее передадут королю.

Он оттолкнул парня, который отлетел в сторону и завопил:

— Если мы хотим, чтобы наши требования были исполнены, нечего торчать на этом холме! Надо идти в Лондон и добиваться своего силой!

Толпа все прирастала. Кто-то поддерживал молодого смутьяна; другие, напротив, называли его дураком. Эчард сделал стражникам знак двигаться, и они зашагали по дороге, уводя арестанта. Несколько наиболее рьяных мстителей бежали вслед за ними, пытаясь ткнуть Уортона копьями и вилами.

— Господи Исусе, они не уймутся, пока не убьют его, — пробормотал Барак.

— Стражники этого не допустят, — покачал я головой.

Николас, стоявший на гребне холма, спустился поближе к дороге. К моему удивлению, к нему подошел Тоби Локвуд. Они обменялись парой фраз — я был слишком далеко, чтобы разобрать, о чем идет речь. Вне всякого сомнения, разговор был спокойным и мирным, без выкриков, угроз и обвинений. Отойдя на несколько шагов в сторону, Тоби внезапно заорал во всю глотку:

— Среди нас завелся предатель! — Указующий перст Локвуда был направлен на Николаса. — Видите этого молодого джентльмена? Он утверждает, что Уортона следует освободить, а капитана Кетта, напротив, посадить под стражу. Всех простых людей он называет скотами и неотесанными болванами! Неужели это сойдет ему с рук?

Овертон застыл точно громом пораженный. Мы с Бараком подбежали к нему.

— Ник, что несет этот каналья? — орал Джек.

— Он подошел ко мне и стал говорить что-то о сточных канавах, — пробормотал ошеломленный Николас. — Ни об Уортоне, ни о Кетте мы даже и словом не обмолвились.

Глядя в растерянное лицо своего помощника, я ни на минуту не усомнился, что он говорит правду. Спору нет, он наболтал немало глупостей, однако горький опыт явно пошел парню впрок. К тому же я замечал, что взгляды Николаса постепенно меняются.

А Тоби тем временем приближался к нам в сопровождении толпы повстанцев, раздосадованных тем, что им не удалось расправиться с Уортоном.

— Я верю тебе, Ник, — торопливо произнес Барак и обнажил нож, прикрепленный к железной руке. — Но шельмец Локвуд хочет смешать тебя с дерьмом.

Тоби смотрел мне прямо в глаза, на губах его играла злорадная ухмылка. На память мне пришли слова, которые он бросил Николасу во время последней встречи: «Готовься к новым неприятностям, парень! Мы с тобой еще сведем счеты!» Несомненно, ненависть, полыхавшая в душе Локвуда, не имела никакого отношения к политике.

Барак обратился к повстанцам, которые тоже держали оружие наготове:

— Послушайте, друзья! Наверняка вы в курсе, что мы с мастером Шардлейком помогаем капитану Кетту! Николаса мы знаем как облупленного. Ничего подобного он не говорил и сказать не мог. — Джек метнул гневный взгляд на Тоби. — Этот пройдоха просто решил с ним поквитаться. До начала восстания мы работали все вместе, и с тех пор Локвуд имеет зуб на нашего друга. Один раз он уже пытался его оклеветать. Давайте пойдем к капитану Кетту, и пусть он решит, кто прав, а кто виноват.

— Говорю вам, этот чертов джентльмен — наш заклятый враг! — возопил Тоби, указывая на Николаса.

— Кто-нибудь еще слышал, как Овертон поносил капитана Кетта и простых людей? — спросил я, выступая вперед. — Может, кто-нибудь слышал, как он призывал освободить заключенного?

Повстанцы растерянно переглядывались, не зная, кому верить. Наконец вперед выступил пожилой человек.

— Надо отвести этого красавчика во дворец графа Суррея и посадить под замок, — предложил он. — Капитан Кетт разберется, что к чему. Старый законник прав: никто из нас не знает наверняка, виноват он или нет.

Двое молодых парней схватили Николаса за руки. Попытавшись испепелить Локвуда взглядом, я повернулся к Овертону:

— Не волнуйся, мы сумеем найти правду. Скоро тебя отпустят.

Бедолагу увели. Тоби наблюдал за этим со злорадной ухмылкой.

Мы с Бараком поспешили к церкви Святого Михаила. Стражник сообщил нам, что Кетт по-прежнему в лагере, устраняет последствия бури. Наступил вечер. Близился час богослужения, которое преподобный Коннерс обычно проводил у Дуба реформации. Зная, что Роберт всегда присутствует на вечерней службе, мы решили отправиться туда.

Однако на этот раз все было не так, как обычно. Кетт отсутствовал, но у дуба собралась огромная толпа. Людей, грязных и усталых после целого дня тяжелой работы, наградили несколькими бочонками пива, так что многие уже успели изрядно набраться. Преподобный Коннерс, облаченный в белый стихарь и епитрахиль, стоя на помосте, о чем-то спорил с другим священником, грузным человеком лет сорока. Судя по решительному выражению его лица и упрямо выступавшему подбородку, тот был непоколебимо уверен в своей правоте.

— Сейчас не время, мастер Паркер, — долетел до меня голос преподобного Коннерса.

— А ведь я знаю этого Паркера, — прошептал мне на ухо Барак. — Встречал его, когда работал у лорда Кромвеля. Мэтью Паркер был тогда капелланом Анны Болейн. Сейчас он один из самых рьяных протестантов.

— Интересно, каким ветром его сюда занесло?

— Если мне не изменяет память, он родом из Нориджа.

— Убирайтесь прочь, мастер Паркер! — крикнули в толпе. — Мы знаем, что лагерь в Кембридже уничтожен не без вашей помощи!

— Отправляйтесь в Кеннингхолл и попытайтесь охмурить там леди Марию! — добавил кто-то еще.

Слова эти вызвали взрыв хохота, хотя некоторым из собравшихся насмешки над высокопоставленным протестантским священником явно были не по душе. Паркер, сердито махнув рукой, спустился с помоста и пошел прочь.

— Давайте, мастер Коннерс, помолитесь за нас хорошенько! — раздавались возбужденные голоса. — Мы знаем Слово Божие лучше, чем некоторые священники. И не сомневаемся, что Господь наш любит бедных людей.

— Думаю, нам стоит вернуться в церковь Святого Михаила, — предложил Барак.

Стражник, стоявший у дверей, сообщил, что братья Кетт наконец вернулись и теперь ужинают. Я отнюдь не был уверен, что нам стоит прерывать их трапезу, однако тревога за Николаса пересилила все прочие соображения. Войдя, мы с Бараком увидали, как несколько человек, склонившись над планом лагеря, отмечают участки, наиболее пострадавшие от стихии. Капитан Кетт, его жена Элис и брат Уильям сидели за столом, стоявшим в алтарном возвышении. Лицо Роберта было багровым от гнева. Никогда прежде я не видел его в такой ярости.

— Сначала они попытались прикончить Уортона, а потом оскорбили преподобного Паркера! — гремел он. — Если так будет продолжаться, наш лагерь станет пристанищем разнузданного сброда!

— Все не так плохо, — попыталась успокоить его Элис. — Просто после вчерашней бури у людей разыгрались нервы.

— Стоит отправить пару-тройку горлопанов в Нориджский замок, как у всех прочих нервы сразу успокоятся, — фыркнул Уильям.

— Не пори чушь! — Роберт стукнул кулаком по столу. — Это только подольет масла в огонь.

— Боюсь, мы пришли не вовремя, — шепнул мне на ухо Барак.