— Я дал клятву, что не убегу, — сказал я, ни словом не упомянув о своем обещании помогать Кетту в судейских делах.
Чем меньше людей осведомлено об этом, тем лучше, полагал я.
— Клятва, данная предателям и разбойникам, ничего не значит, — возразил трактирщик. — Подумать только, эти мужланы без малейшего стыда купаются в реке нагишом! Устроили смуту, и в результате люди не могут спокойно жить. Но ничего, скоро они получат по заслугам! — Он наклонился к моему уху. — Говорят, сегодня на рассвете мастер Леонард Сотертон отправился в Лондон, дабы сообщить протектору о наших бедствиях и попросить помощи.
— Возможно, жизнь войдет в нормальное русло, когда сюда прибудут члены Комиссии по огораживаниям, — заметил я.
— Нет, беспорядки зашли слишком далеко, — покачал головой мой собеседник. — Сомневаюсь, что эта самая комиссия вообще когда-нибудь прибудет. — Он испустил тяжкий вздох. — Чуть не забыл, мастер Шардлейк, у меня ведь хранятся ваши мантии. Хотите забрать их с собой?
— Нет, я предпочел бы пока оставить их у вас. Кстати, мастер Теобальд, вы не могли бы отправить несколько моих писем?
— По слухам, мятежники орудуют чуть ли не по всему Норфолку. Они останавливают гонцов, везущих почту, и просматривают письма.
— В моих посланиях не содержится ничего, что может вызвать их недовольство.
— Что ж, тогда я попытаюсь их отправить. Да, у меня ведь для вас кое-что есть. Вот, это пришло два дня назад, но я не знал, где вас искать. — И мастер Теобальд протянул мне письмо.
Увидав, что оно от Пэрри, я незамедлительно прочел его.
Сержант Шардлейк!
Давненько уже я не получал от Вас вестей. Я понимаю, что в стране царит хаос, вызванный этими проклятыми мятежами. Но насколько мне известно, в Восточной Англии пока спокойно. Довожу до Вашего сведения, что леди Елизавета, равно как и я, беспокоится о деле, которое было Вам поручено, и просит Вас прибыть в Хатфилд как можно скорее. Как Вам известно, по настоянию леди Елизаветы в округе было проведено расследование. Нам удалось выяснить, что женщина, по описанию похожая на известную Вам посетительницу, перед тем как отправиться сами понимаете куда, некоторое время жила поблизости от Хатфилда, в доме, принадлежащем одному бедному семейству. Правда, она назвалась чужим именем, что отнюдь не удивительно. Ныне предпринимаются попытки выяснить, где сия особа находилась до этого.
Вне всякого сомнения, письмо было написано раньше, чем волна мятежей докатилась до Восточной Англии, — точнее, прежде, чем об этом узнали в Хатфилде.
— Никаких новостей, — пробурчал я, убирая бумагу в карман. — За исключением того, что Пэрри требует нашего прибытия в Хатфилд.
— И сейчас у нас появился шанс выполнить это требование! — заявил Николас.
— Не в моих привычках нарушать данную клятву, — покачал я головой. — К тому же у меня есть возможность предотвратить беззакония и жестокости во время судов, которые готовит Кетт. Мой долг — сделать это.
— Отлично сказано! — усмехнулся Барак.
Николас закусил губу, но не стал продолжать спор.
— Мастер Теобальд, вы не знаете, где сейчас миссис Болейн и ее управляющий? — обратился я к трактирщику.
— Насколько я помню, они собирались устроиться в одном из трактиров на рыночной площади.
— Благодарю вас. Попытаемся найти их там.
Мы попрощались с мастером Теобальдом, который проводил нас печальным и растерянным взглядом. Привычный ему мир, в котором царили порядок и уют, рухнул.
Шагая по улицам Нориджа, мы выглядывали Саймона Скамблера, но мальчишка словно сквозь землю провалился. Подойдя к рыночной площади, мы увидели на ступенях ратуши мэра Кодда и олдермена Элдрича в окружении констеблей. Вид у Кодда был откровенно испуганный, а у Элдрича — суровый и настороженный. Дверь ратуши отворилась, пропустив седовласого старика, тяжело опиравшегося на палку. К своему удивлению, я узнал Гэвина Рейнольдса. На поясе у него висел меч, а на лице застыло выражение злобного презрения. Он бросил несколько слов остальным. Кодд положил руку ему на плечо, словно бы пытаясь удержать, но Рейнольдс, резко стряхнув руку мэра, спустился по ступенькам и, яростно сверкая глазами, приблизился к толпе, идущей на рынок.
Кто-то, узнав его, громко крикнул:
— Эй, Гэвин Рейнольдс! Скоро твоего зятя Болейна вздернут на виселицу! А капитан Кетт казнит твоих ненаглядных внучат!
Слова эти были встречены оглушительным хохотом. Лицо Рейнольдса побагровело. Несмотря на умоляющие возгласы Кодда и Элдрича, он выхватил из ножен меч:
— Грязные ублюдки! Я еще увижу, как все вы будете болтаться на виселице!
К старику тут же подскочили несколько человек, судя по всему жителей лагеря. Здоровенный парень достал нож:
— Заткнись, старый хрыч! Или я прирежу тебя, как барана!
Рейнольдс, окруженный со всех сторон, на несколько мгновений притих. Кочан гнилой капусты, брошенный неведомо откуда, ударил его в руку, сжимавшую меч. Старик выпустил оружие, и один из повстанцев проворно схватил его. Зрители вновь разразились довольным смехом.
— Олдермен Рейнольдс, приказываю вам немедленно вернуться! — взывал со ступеней ратуши мэр Кодд. — Господи Исусе, нам не нужны лишние неприятности!
Но Гэвин, придя в себя, разразился градом оскорблений и проклятий. Кольцо вокруг него сомкнулось, один из мятежников ударил старика по лицу, заставив покачнуться. Солдаты, стоявшие на ступенях ратуши, хотели броситься к нему на помощь, но Кодд отчаянно возопил:
— Нет, нам не нужен мятеж! Стоять, ради всего святого! Никому не двигаться с места! Заклинаю вас: прекратите и отпустите его с миром! — взмолился он, обращаясь к повстанцам.
Но было уже слишком поздно. Очередной удар едва не сбил Рейнольдса с ног. Николас, стоявший рядом со мной, вздрогнул, словно очнувшись.
— Спору нет, он негодяй и мерзавец! — прошипел Овертон. — Но при этом он беспомощный старик!
Барак попытался было удержать друга, но Николас вырвался и бросился к людям, окружившим Рейнольдса.
— Прекратите! — заорал он во весь голос. — Неужели у вас нет ни стыда ни совести? Значит, вот по каким законам живут изменник Кетт и его прихвостни!
Он оттолкнул здоровенного детину, собиравшегося нанести Рейнольдсу очередной удар. Тот растерялся было, испуганный ростом и яростью своего противника, однако в следующее мгновение оправился и толкнул Николаса в грудь. Они схватились врукопашную, зрители шумно поддерживали своего товарища. Мэр Кодд в ужасе взирал на происходившее, олдермен Элдрич сделал солдатам знак вмешаться. При виде десятка вооруженных людей толпа подалась назад. Барак бросился к Николасу, схватил его за руку и оттащил прочь; повстанцы точно так же поступили с его противником. Рейнольдс, прихрамывая, побрел к ратуше. Один из солдат попытался было ему помочь, но старик злобно оттолкнул его.
Мэр Кодд, спустившись со ступенек, вскинул руки и воззвал:
— Умоляю вас, расходитесь с миром! Я осуждаю олдермена Рейнольдса и уверяю вас, он ответит за свое недостойное поведение!
Парень, дравшийся с Николасом, метал взглядом молнии, однако товарищи всячески пытались его успокоить.
— Идем отсюда, брат! — твердили они. — Капитан Кетт не хочет, чтобы мы затевали в городе скандалы.
Драчун что-то злобно ворчал себе под нос, но все же позволил, чтобы его увели. На прощание он крикнул, обернувшись к Николасу:
— Капитан Кетт сегодня же узнает, что ты, гнида, обозвал его изменником!
Я повернулся к Нику, готовый разорвать его в клочья. Он тяжело дышал, щеки его залила краска.
— Да ты, видно, спятил, парень! — накинулся я на него. — Богом клянусь, ты совсем лишился рассудка! Надо же, какой выискался защитник обиженных и оскорбленных! Рейнольдс сам затеял свару, и тут вполне хватало солдат и олдерменов, чтобы навести порядок!
— Старика избили бы до смерти, — буркнул Николас. — Я не мог стоять в сторонке и смотреть на это.
