— Теперь, когда ваша сестра выбрала земли, которыми желает владеть, дело пошло значительно быстрее.

— О да, Мария всегда отстаивала свое первенство. Посмотрим, как ей понравится новая «Книга общих молитв». Теперь ей придется прогнать прочь всех своих капелланов-папистов. — Елизавета не без злорадства улыбнулась, а потом сделала жест рукой, словно бы отметая эту тему прочь, и вновь опустилась на стул. — Сержант Шардлейк, я знаю, вы всегда были поборником правосудия и справедливости. Я знаю также, что вы умеете вытаскивать наружу тайны, которые скрываются в укромных углах. Позволю себе предположить, это занятие кажется вам куда более увлекательным, чем составление документов о праве собственности на землю.

— По мере того как я становлюсь старше, миледи, мне все больше нравится спокойная работа с бумагами. По крайней мере, я готов посвятить ей бо́льшую часть времени, — вставил я.

— Я хочу, чтобы справедливость восторжествовала в отношении одного из моих родственников и его несчастной погибшей жены. Надеюсь, вы поможете правосудию свершиться, — произнесла леди Елизавета. — Мастер Пэрри расскажет вам об ужасающих подробностях этого преступления.

— Он уже сделал это. Миледи, насколько я понял, вы хотите, чтобы, отправившись в Норфолк, — я говорил медленно, тщательно подбирая слова, — я ознакомился бы там со всеми обстоятельствами дела и удостоверился, что мастер Болейн не стал жертвой судебной ошибки?

— Да, именно так. Мастеру Пэрри и Бланш не следовало прогонять прочь эту бедную женщину. — Дочь Генриха бросила укоряющий взгляд на Бланш, и я с удивлением увидел, как эта надменная дама залилась краской. Голос Елизаветы несколько смягчился. — О, конечно, я знаю, они стремились оградить меня от возможных неприятностей. Эти двое постоянно боятся нового скандала и того, что я стану мишенью для клеветы и сплетен. Так или иначе, я хочу, чтобы вы расследовали это дело самым тщательным образом. В разговоре с вами Пэрри наверняка упомянул о своем помощнике барристере Копулдейке.

— Насколько я понял, в Норфолке сей джентльмен является глазами и ушами мастера Пэрри.

— Он предложил мне поручить расследование Копулдейку. Но скажу откровенно, я не слишком высокого мнения об этом адвокате. Надутый дурак, и ничего больше. Не сомневаюсь, вы гораздо лучше справитесь с весьма деликатным поручением.

— Постараюсь оправдать столь лестное для меня доверие, миледи.

— Мастер Пэрри предупредил вас, что вы должны отправиться в Норфолк безотлагательно?

— О да, предупредил.

— Полагаю, он будет рад, если вы не сумеете узнать ничего нового. — В голосе леди Елизаветы послышались жесткие нотки. — Но помните, сержант Шардлейк, если вы обнаружите обстоятельства и факты, способные повлиять на исход этого дела, вы обязаны сообщить их суду в Норидже. И разумеется, поставить в известность меня. — Елизавета вновь перевела взгляд на миссис Бланш. — Я сообщу мастеру Пэрри, что намерена лично просматривать все ваши донесения.

— Миледи, я сделаю все, что в моих силах, — заверил я собеседницу и, поколебавшись мгновение, добавил: — Однако нельзя исключать вероятность того, что мастер Болейн действительно виновен.

— В любом случае: пусть свершится правосудие, — отчеканила Елизавета. — Если вина этого человека будет доказана, он понесет заслуженную кару. Но если вдруг мастер Болейн будет признан виновным, а вы обнаружите факты, свидетельствующие о том, что это отвратительное преступление совершил не он, то я подам королю, моему брату, просьбу о помиловании. Прежде чем вы покинете Хатфилд, я дам вам прошение, скрепленное моей печатью. В случае необходимости вы вручите его суду. — Метнув строгий взгляд на Бланш, она продолжила: — Насколько мне известно, мастер Пэрри хочет, чтобы вас сопровождал помощник барристера Копулдейка. Я слышала, что при всей своей неотесанности человек этот не лишен деловой сметки. К тому же с вами будет ваш собственный помощник, тот долговязый малый, который сопровождал вас сюда. Я видела из окна, как вы приехали, и мне показалось, что этот молодой человек заслуживает доверия.

— Я всецело доверяю мастеру Овертону, — кивнул я.

А про себя отметил: «Удивительно, как члены разрозненной королевской семьи поднаторели в искусстве наблюдать из окон и делать выводы на основании одной лишь наружности».

— Превосходно. — Елизавета на секунду опустила веки, и я понял, что эта юная девушка изнурена и измучена донельзя. — Мастер Пэрри снабдит вас копиями всех документов, имеющих касательство к этому делу, — добавила она.

— В настоящий момент мастер Овертон как раз занят снятием копий. Не сомневайтесь, миледи, я сделаю все возможное, чтобы справедливость восторжествовала и на этот раз.

Леди Елизавета кивнула. Несколько мгновений она сидела, погрузившись в задумчивость, а потом произнесла с грустной улыбкой:

— Вы ведь никогда не были женаты, сержант Шардлейк?

— Нет, милели.

— А почему? — спросила она, и в голосе ее прозвучал неподдельный интерес.

— Видите ли, у меня… имеется некоторый физический изъян, который изрядно понижает мои шансы на брачном рынке, — в замешательстве пробормотал я.

— О, какие глупости! — возразила она, махнув рукой. — Я знаю нескольких горбунов, которые выглядят намного хуже вас, но при этом счастливо женаты.

У меня перехватило дыхание. Прежде никто не осмеливался затрагивать этот вопрос со столь бесцеремонной прямотой. Миссис Бланш предостерегающе кашлянула, однако Елизавета даже бровью не повела. Взгляд ее карих глаз встретился с моим.

— Возможно, в сердечных делах у меня чрезмерно высокие амбиции, — ответил я с натужным смехом. — Несколько раз я проникался нежными чувствами к женщинам, чье положение было значительно выше моего.

Сказав это, я незамедлительно пожалел о своих словах, ибо одной из этих женщин являлась Екатерина Парр. Понять, догадалась ли об этом Елизавета, не представлялось возможным, ибо лицо ее оставалось непроницаемым.

— Ныне, когда я состарился и голову мою убелили седины, мне уже поздно думать о браке, — смиренно добавил я.

Вопреки моим ожиданиям леди Елизавета не попыталась уверить меня в обратном; она кивнула, и выражение ее лица стало жестким и суровым.

— Для себя я твердо решила, что никогда не выйду замуж, — произнесла она.

— Миледи… — начала было Бланш.

Но Елизавета повелительным жестом заставила ее замолчать:

— Я говорю об этом во всеуслышание, дабы мое намерение ни для кого не осталось тайной.

— Однако, миледи, со временем ваше мнение на сей счет может измениться… — осторожно вставил я.

— Оно останется неизменным, — отчеканила Елизавета; лицо ее по-прежнему казалось невозмутимым, но в голосе звучала решительность. — Я хочу, чтобы мое желание избежать брачных уз стало известно всем. Таким образом, будет положен конец заговорам, цель которых — поставить меня перед алтарем с мужчиной, для которого этот брак является лишь ходом в политической игре. — Взгляд Елизаветы по-прежнему был устремлен на меня. — Я знаю, какое значение может иметь брачный союз с женщиной, принадлежащей к королевской семье. Я видела, какая участь постигла Екатерину Парр. Наблюдала, как паписты пытались очернить ее в глазах моего отца и преуспели в своих намерениях. Впрочем, вы осведомлены об этом не хуже меня. А потом еще этот брак с Томасом Сеймуром! — К бледным щекам леди Елизаветы прилила кровь. — Он женился на ней ради своих политических выгод, не питал к ней должного уважения, и она прокляла его на смертном одре.

— Миледи! — Голос миссис Бланш звучал тревожно и требовательно, но Елизавета даже не удостоила ее взглядом.

— Сначала любовь, потом замужество, затем предательство и, наконец, смерть. Вот что случилось с Екатериной Парр, — изрекла она и добавила едва слышно: — Равно как и с ее предшественницей.

Поняв, что она говорит о своей матери, я опустил глаза. Леди Елизавете не следовало вести со мной подобные беседы. Словно бы прочтя мои мысли, она сказала с печальной улыбкой: