Юля спрятала палец и больше не сказала ни слова. Даже когда ворота поднялись, она не поблагодарила графиню, а только расплакалась. Рядом с девушкой висел вверх ногами соленый русал, растопырив ласты, и тоже истекал слезами.

— Конечно, я во всем виновата, так мне и надо. Оскар теперь отправит меня в Москву. И вы… даже не захотите со мной общаться. Оскар уже сказал, что мне здесь не место? Сказал, да?

— Он сказал, что ты догадалась, почему в Летающем городе не работали камни Греаля. Откроешь тайну — прощу.

— Правда? — Юля вытерла слезы и подняла глаза на графиню. — Нет, я не заслужила прощения, потому что… самка я «усатая», вот почему!

— Хорошо, — согласилась графиня. — Что «усатая» самка хочет за то, чтобы приоткрыть для меня завесу тайны?

— Мороженое, — без колебаний ответила Юля. — Большую порцию. Я о ней мечтаю с утра. Нет! Главное, о чем я мечтаю — чтобы вы поскорее вернулись, живые и невредимые, потому что Макс обещал, что не тронет ни Оскара, ни Эрнеста. Сначала я мечтала, чтобы вы вернулись как можно скорее, а уже потом о мороженом. Я хочу белое, в вафельном рожке. У него вкус почти что как у московского.

— Вытри сопли и садись за руль. Поедем в магазин. Я тоже не откажусь перекусить.

— Фу… — вздохнула Юля, поднимаясь с пола. — Пронесло! Значит, Оскар в порядке.

Миру восхитила логика рассуждений. Действительно, если б с Оскаром случилась беда, вряд ли б у графини возник аппетит. Она отдала должное Юлиной сообразительности и направилась к машине, но у забора встретила человечка в нелепом плаще. Лицо незваного гостя прикрывала такая же нелепая шляпа. Слеповатые глазки ехидно щурились.

— Мерзнешь, родной! — узнала человечка графиня. — Давно торгуешь? Шерстяные кальсоны надеть не забыл? Почем сегодня лунные куколки?

— Обижаете, ваше сиятельство, — ответил гость простуженным голосом и вынул из-за пазухи пухлый конверт. — Вам велено передать.

— Кем велено? Что это?

— Нам не положено знать, — человек протянул графине конверт. — Мы — курьерская служба. Соблаговолите получить и расписаться.

— Где расписаться?

— У меня на лбу, — улыбнулся маленький человечек и снял шляпу.

— Пошел вон!

— Как прикажете, — ответил он и шагнул на улицу сквозь забор.

— Знаю, что это, — Юля указала на конверт в руках у графини, на котором, к слову сказать, не было написано ничего. — Это Савка Некрасов подготовил вам документы на подпись. Бумаги для покупки Яшиной рукописи. Нет, вы, конечно, не обязаны… Я ему так и сказала, чтоб ничего не оформлял, пока не получит согласие, а он закрылся в своей конторе и перестал отвечать на звонки. Может, уехал на Украину? Я звонила ему сегодня, пока батарея не села! Думала, он приедет, выпустит меня отсюда. А он курьера прислал! Вот, трус! Будете смотреть бумаги или сразу отошлем в офис?

Графиня вскрыла конверт и вытряхнула содержимое на капот. В послании была брошюра и несколько бумаг, похожих на договора, с подписями, печатями и греографическими текстами, набитыми на бумаге печатной машинкой. В брошюре имелась схема трехпалубного судна в продольных и поперечных разрезах, к схеме прилагались пояснения, в которых Мирослава ни буквы не поняла. Единственная бумажка, написанная человеческим языком, являла собой разрешение на использование фонаря изумрудно-зеленого цвета. В бумажке разъяснялось, на какой высоте данный фонарь может быть расположен, и каким способом надлежит крепить его к мачте.

— Понимаешь язык Ангелов? — спросила Юлю графиня, и дала ей в руки самую загадочную бумагу с самым таинственным логотипом. На черной атласной поверхности белыми рунами было пропечатано несколько предложений. Под текстом красовался штамп с растопыренными крыльями вокруг нимба.

Юля задумалась. Потом удивилась, полезла в машину, но вспомнила, что не взяла компьютер со словарем.

— Если только не ошибаюсь… — сказала она. — Нет, надо спросить у Оскара, он точно переведет. Где Оскар?

— Что написано? — повторила вопрос графиня.

— Если только не ошибаюсь, это свидетельство о переселении души.

— Чего?

— Нет, это конечно приблизительный смысл.

— Переводи, что написано, подруга!

— Свидетельство о переселения души «Гибралтара» в новую лодку, — ответила Юля и покраснела.

— Ну-ка, садись за руль, поедем на пристань.

Девушка села за руль и задумалась.

— А, собственно, почему нет? — рассудила она. — Значит, Густав все-таки купил яхту и совершил с ней какой-то обряд, чтобы она, как «Гибралтар», входила в дехрон. Наверно в таких делах без обряда тоже нельзя. Вы спрашивали про камни Греаля? Я сразу сказала Оскару: мы забыли волшебное слово. Или не написали ключевую руну. Смотрите, все же логично: если вы передаете камень другому человеку, надо обязательно сказать волшебное слово. «Дарю тебе камень, возьми его, пожалуйста, он теперь твой». Ведь если не скажешь — получится воровство. Человек человека не всегда поймает за руку, а над кристаллами непосредственно высший суд. Я сказала Оскару: никогда не испортишь дело словом «пожалуйста». А если забыть о нем — непременно придет стрелок. Все просто, Мира, вы протащили камни через катаклизмы, где их просто заклинило, потому что на всякой умной технике есть защита от дураков. Потом надо было просто подобрать нужное слово, чтобы разблокировать «клин», а мы бились лбами об стенки. Оскар говорит, что камни и раньше заклинивало, если эксперимент шел неправильно, но они как-то сами приходили в себя. А в этот раз, наверно, был слишком жестокий эксперимент. Я помню, в каком виде вы появились в доме абрека. Похлеще чем сейчас. На вас же места живого не было! Давайте встанем у магазина, — предложила она. — Там можно умыться. Если лодка пришла, она никуда не денется. А потом я вам расскажу, как Оська запустил Греаль на частоте Летающего города. Вы не поверите, как все просто.

У магазина Юля приостановила рассказ. Ее разрывало между желанием съесть мороженое и сопроводить графиню в туалетную комнату. Презрев условности, девушка совместила два удовольствия. Пока графиня, заголясь до трусов, дрызгалась в умывальнике, Юля перочинным ножом превратила ее штаны в шорты.

— …Макс сказал, что ничего плохого не сделает Оскару, просто поучит немного «мальчишку» на правах старшего. Я не дала ему код. Он и не спрашивал. Представления не имею, откуда он его знал. Макс сказал, что созрел прекратить войну, что хочет предложить кое-что, что устроит все стороны. Нет, я, конечно, не смогла бы в него стрелять. Я бы скорее сама умерла, чем выстрелила в кого-то. Слава Богу, что вы вернулись. Я сидела и думала, может, надо было бы стрельнуть?

— Юля…

— Что? — девушка схватилась за сердце, но дождалась, пока Мира домоет голову. — Что-нибудь с Оскаром?.. Говорите! Что бы ни было, говорите… я же чувствую, что что-то случилось!

— Копинский погиб.

— Фу… — выдохнула она. — Наконец-то! Есть справедливость на свете. А кто его грохнул? — Юля предложила графине расческу и включила фен для рук, чтобы не слышать ответ. — Савка говорил, что Макс — бессмертный, что его невозможно убить. А Оскар? С ним все в порядке? С ним ничего не случилось? А Эрнест? Вот, дела! Копинского убили. Даже не верится. А что вы с ним сделали? Боже мой, Мира… Спасибо! Вы не представляете, как много вы значите для меня! Вы не знаете, как я вам благодарна за все!

— Юля…

— Да, — насторожилась девушка.

Она вытерпела еще одну паузу и помогла графине надеть шорты.

— У тебя в машине аптечка есть?

— Что?

— Пластырь или перекись…

— Какой пластырь, Мира?! — воскликнула Юля. — О чем вы? Вам не пластырь, вам давно пора охрану нанять. Эрнест считает, что вы в опасности! И я так считаю! Вы представить не можете, как я испугалась, когда вы пропали. Эрнест сказал, что вы можете лишиться… ну, этого… Короче говоря, умереть. Хотя, что такое смерть в его языке, я не знаю. Нам нужно собраться всем вместе и как следует обдумать, что делать дальше.

— Не стоит. Этот роман мне давно надоел.