Он вернулся в лабораторию, снял со штатива зеркальную полусферу и сложил ее зонтиком.

Юля вытерла сопли. Она первая вошла в лифт, первая шагнула в неведомый мир и прижалась ладонями к прозрачной стене, отделяющей мир русалов от мира людей, но тревога не покинула ее душу. Туманный горизонт океана, излучающий свет, напугал ее еще больше.

В стеклянной будке на верху пирамиды не было ни ковров, ни диванов. На голом полу лишь мелкие камни хрустели под подошвой. Океан пропал, словно испарился до дна. Дом Копинского спускался в рваные облака, медленно плывущие с юга на север. Всполохи пара над горизонтом то скрывали светило, то стреляли лучами. Сумерки над головой перетекали в черную ночь западной половины неба. В этом мире не было видно ни воды, ни света, только круглая бомба, взорванная человеком, освещала кусок Атлантики.

— Надо было фонарик взять, — сказала Юля.

Оскар вывернул зонт зеркальной поверхностью наружу.

— Выйдешь из будки — по шее получишь, — сказал он. — Юлька, я не шучу! Посмотри на мое ухо: ожог прошел, а голова до сих пор болит.

— У тебя всегда болит голова!

— Стой здесь, сказал! — Оскар вышел на лестницу и утонул в облаках.

Юля замерла. Сквозь стекло, разделяющее миры, она наблюдала лишь пар и ступени, исчезающие в тумане. Она считала секунды до возвращения Оскара, как будто знала, когда он вернется, но то и дело сбивалась со счета. Когда терпение кончилось, девушка рванулась к двери, но вдруг испугалась. Время остановилось на пороге храма. Светило замерло, только облака над водой плыли медленно и спокойно, словно так и должен был выглядеть океан человечества, пережившего конец света.

Когда из тумана показался купол зонта, Юля поблагодарила Бога и поругала себя за то, что почти отчаялась. Ее друг возвращался не с пустыми руками, девушка приготовилась к чуду, но из мешка на каменный пол выпал отломанный черенок лопаты, кусок веревки и крестовидное колесо подъемника, который катался по внешней лестнице вниз и вверх со скоростью старого паровоза, щелкая шестеренками и клацая примитивной коробкой передач. Именно колесо заинтересовало Оскара больше всяких сокровищ.

— Откуда здесь это? — спросил он себя.

— Наверно Макс возил что-то. Наверно дом вылез из земли этажей на двадцать, и он ленился носить на себе. Сколько ступенек отсюда до моря?

— Откуда это появилось здесь? — повторил вопрос молодой человек, указывая на артефакты, разбросанные на полу. — Копинский не мог открыть частоту!

— Но колесо от его тележки, — подтвердила Юля. — Я видела такую же в гараже. Макс заказывал устройство специально, чтобы ездить по лестнице. Наверно, колесо запасное… Или может это не Макс?

Оскар почувствовал приступ ярости. Его кинуло в жар. Капли пота выступили на лбу.

— Копинский не мог получить от меня кода доступа! — заявил он, стиснув зубы. — Только через мой труп! Нет! Я бы вернулся из ада, чтоб не позволить ему сделать это! Копинский от меня не мог получить ничего!

— Значит, не от тебя!.. Я говорила, надо прятать Эрнеста! И потом… почему сразу Макс? Здесь ходят разные инохроналы. Может, это персонаж, который к нашей «книге» никак не относится? Ему просто нужны были камни. Лучше скажи: там, на ступеньках ничего драгоценного не лежит?

— После Копинского-то? — удивился Оскар. — Ну-ка, идем!

Не особенно церемонясь, Оскар обшарил гараж, облазил ящики и полки хозяина, пересчитал колеса тележки и рассвирепел больше прежнего. Без разрешения он вскрыл замок подвального этажа и ознакомился с коллекцией несерийных автомобилей от несуществующих производителей, которые хозяин не показывал никому. Здесь, на четвертом этаже «мироздания», хранились уму непостижимые экземпляры: от лимузина, растянутого жвачкой до толщины каната и завязанного узлом посреди себя, до новенького автомобиля Артура Деева, купленного в кредит и нанизанного на невидимый столб. Оскар только выругался, глядя на феерическую коллекцию. Он вооружился лазером и поднялся в личные апартаменты Копинского, чего прежде ни разу не делал. Макс ночевал в дольмене исключительно редко и использовал свой этаж как гостиничный номер. Тем не менее, Оскар обшарил шкафы и кладовки. Юля присела на сундук, не желая участвовать в обыске. Ей совершенно не нравилось поведение друга.

Оскар задрал матрас, и подушки полетели на пол.

— Что ты хочешь найти? — спросила девушка.

Следом за подушками, на пол полетели ящики для белья и пустые коробки из шкафа в прихожей.

— Встань с сундука! — приказал Оскар.

— Если ты думаешь, что Макс достал ключ дольмена и хранит его здесь…

— Встань!

Он срезал лазером замок, откинул крышку, и взломщики застыли от удивления. Толстая золотая цепь была аккуратно свернута на подстилке из бархата. Рядом с цепью стоял пакет, до верху наполненный жемчугом. Самородок изумрудно-зеленого цвета был аккуратно завернут в пергамент, разрисованный эмблемами авиа-шоу. Год проведения шоу значительно опережал текущую дату.

— Черт бы тя подрал! — сказал Оскар. — Нет, Копинский! Этого не будет!

— Конечно, не будет, — согласилась Юля. — Событие еще не произошло, значит, можно ему помешать. Мирослава бы сказала, что мы заглянули в черновик неопубликованных глав.

— Ни одного файла больше от меня не получишь, скотина! — пригрозил Оскар, глядя в глазок спрятанной в зеркале камеры. — Слышишь меня, Копинский? Я тебе не позволю распоряжаться дольменом, потому что ты не Привратник! Ты самовлюбленная, зажравшаяся свинья, отупевшая от своей безнаказанности! Решил, что весь мир будет лежать на твоей тарелке? На! — Оскар поднес к зеркалу фигу. — Приятного аппетита!

— Давай уйдем, — испугалась Юля. — Давай не будем злить Макса. Ну, Оскар! Ведь пока черновик не попал в роман, события не случилось. Давай не будем злить «автора». Может быть, мы залезли в его личные записи, которые он никому показывать не собирался.

— Этот черновик не увидит никто! Кому-то придется переписать главу! — сказал Оскар, обращая взгляд к потолку, словно там находилась камера вышестоящей конторы. — Либо я, либо Копинский! Один из нас покинет сюжет!

— Что ты говоришь! — испугалась Юля.

— Идем. Мне нужна твоя помощь!

Когда в следующий раз графиня Виноградова ступила на землю Флориды, ее встречала только грустная Юля. Девушка показалась графине измученной и тревожной, но на все вопросы она отвечала уверенно, словно заранее учила текст: все живы, все здоровы, все порядке, только очень много работы, — отчиталась перед графиней Юля, — а измученная такая, потому что, ясное дело, экзамены. Мира успокоила себя догадкой, что девушка просто не выспалась.

Покинув здание аэропорта, Юля огляделась. Она огляделась еще раз, открывая дверцу машины, и пропустила перед собой всех желающих выехать со стоянки.

— У вас все в порядке? — спросила графиня.

— Прекрасно, — ответила Юля. — Даже Деев Артур нашелся. Женя вчера позвонил, передал вам привет. Я сказала, что вы возвращаетесь. Или не стоило говорить? Но он сам спросил. Оказывается, они всю дорогу до хутора ехали на машине и задержались, потому что наехали на собаку. Артур был за рулем, но Женя сказал, что он не нарочно. Собака выскочила на дорогу неожиданно, как будто из дехрона. Так и сказал: «из дехрона». Пока оказали помощь, пока гипс на лапе застыл. Хозяина только не нашли. Больную собаку никто из местных не брал.

— Зачем они ехали на хутор? — удивилась графиня. — С фрау Симой что-то не так?

— Вы ничего не знаете? Сима получила инсульт, и ее парализовало наполовину. Только не помню, на правую или левую. Вообще-то у нее были шансы загнуться до приезда ребят, но все обошлось. Женя вчера сказал, что ей лучше, только ходить не может.

— А Оскар? Поехал с ними?

— Он немного занят. Вернется, и сам расскажет, где был, хорошо? Вы лучше меня не спрашивайте, потому что…

— Почему?

— Потому что я ничего не знаю. Ангельские Стрелы при вас?

— Кого надо убить?