Артур выбрался из убежища, зашел в магазин и заставил себя прожевать кусок безвкусного хлеба, чтобы утихомирить желудок. Ему не хотелось есть. Банан показался Дееву горьким, колбаса обрела вкус стирального порошка, он напрочь лишился аппетита, сжевал хлеб и покинул гастроном в глубоком смятении, не прихватив даже денег из кассы. Все сокровища мира он отдал бы за возможность отыскать на Земле хотя бы одного человека. Ему опять почудился голос.

Деев пересек двор, поднялся на крышу пятиэтажки и встал у карниза. Сердце екнуло. Тело оцепенело от страха. «Я не трус!» — сказал себе Деев и приказал телу стоять на месте, но оно отступило на шаг. Оно почуяло желанную смерть, до которой оставался один толчок в спину. Тело замерло в предчувствии непознанного мира, где не было холода и одиночества, но страх вцепился в каждую клетку, и Артур понял, что его могучее «Я» не умещается между пуговицей и хлястиком. Что он, Артур Деев, занимает собой все обозримое пространство, присутствует вокруг себя, как гипотетическая форма. И если рядом пропасть, часть этой формы уже повисла над пропастью, и если Ангел существует в природе, значит, вероятность встречи не просто велика, она неизбежна. Значит, Артур Деев виден даже со дна подвала, потому что истинная сущность Артура Деева неуместима между полом и потолком. Она торчит во все стороны, заполоняет собой Вселенную и имеет такую густую кондицию, что не позволяет никаким другим сущностям вкрапляться в самое себя. «Это же ослу понятно, — сообразил Артур, — что глупо прятаться от судьбы. Он мог придушить меня пальцем, а я жив, значит, Жорж прав… я бессмертный!» От мудрой догадки Артура качнуло в пропасть.

— Эй, ты! — крикнул кто-то снизу. — Не дури, парень! — голос прозвучал так внятно, что Деев растерялся. Он залег у карниза и вытянул шею. — Артур, ты попался, не вздумай бежать! — у подъезда стояла машина Зубова. — Спускайся, никто тебя бить не будет. Я не для того тебя ищу, чтобы бить.

— А для чего? — уточнил Артур.

— Спускайся, ты мне нужен по делу. Поедешь в больницу к Натану Валерьяновичу.

У Деева закружилась голова. Он смотрел на Зубова и понимал: стоит только зажмуриться, коварная действительность тут же поменяет картинку. Стоит только оторвать взгляд, Жорж превратится в тень на асфальте, а жуткая пустота под названием «Артур Деев» снова заполнит пространство.

— Слезай! — водосточная труба спускалась к ногам Жоржа. Артур свесился с крыши по пояс. — Эй!!! Не дури!

Пропасть разверзлась, в глазах потемнело, кровь ударила в голову. От страха Деев шарахнулся в пустоту, в которой не было ни домов, ни машин, ни тусклого света дня, ни горьких бананов. Артуру показалось, что он все-таки умер по-настоящему, но смерть его не взяла. Он надеялся, что хотя бы Ангел придет за его душой, но по лестнице поднимался только рассерженный Жорж. Вместо благословения, небо над Артуром разверзлось проклятьем. Его тело оторвалось от карниза вместе с металлическим желобом, протащилось по рубероиду и загрохотало вниз по лестнице. Хозяйки с руганью выскакивали из квартир. Артур старался соблюсти равновесие, не выпуская из рук железный фрагмент водостока. Он то и дело натыкался на перила, сносил на своем пути дверные стекла и крышки мусорных баков. В обнимку с желобом он затолкался в машину и удивился, когда вместо затрещины получил вопрос:

— Что тебе известно про Оскара Шутова? Вспоминай, — приказал Зубов, — что Боровский говорил об этом человеке, кроме того, что он бывший ученик? Он что-нибудь рассказывал о его семье?

Артур открыл рот, но не ответил. Ему нечего было ответить. Он впервые слышал об Оскаре Шутове и его семействе.

— Давай, вспоминать спокойно, по порядку, — не сдавался Жорж. — Натан говорил о том, что Оскар его любимый ученик… — Артур неуверенно кивнул, — о том, что счетчики в его подъезде висели низко, — Деев еще раз кивнул. Бедняге казалось, что он вот-вот ответит на все вопросы, но в голове воцарилась полная каша. — Артур, соберись! Это важная информация. Боровский говорил, где живет его ученик?

Деев сосредоточился. Зубов выждал паузу.

— Жорж, — прошептал несчастный. — Ты не поверишь, я был в ином измерении…

В гостинице Зубов отделил Деева от желоба водостока, заставил принять душ и примерить костюм, купленный специально для Артура при полнейшем безучастии последнего. Жорж сам причесал компаньона и завязал тугой хвост на его затылке. После процедуры Деев стала похож на мертвеца, восставшего из могилы.

— Галстук нужен повеселее, — решил Жорж.

Деев не сопротивлялся. Он был устремлен в себя, внешняя суета его не касалась. На него можно было надеть хоть двести галстуков разных цветов, все равно, часть его истинного «Я» еще парила над пропастью.

— Жорж, я был в параллельном мире, где нет людей, — напомнил он товарищу. — Скажи мне, что я там делал?

— Общаешься с сущностями, в которые не веришь… еще удивляешься.

— Ё… Общаюсь и не верю, — согласился Артур. — Отсюда и фигня. Надо или верить или не общаться.

— В другой раз так легко не отделаешься, — грозил Жорж, прикладывая новый галстук к костюму. — Среди них есть всякие сущности. Умрешь и не поймешь, что умер. Этот цвет подходящий, да?

— Может, я все-таки умер? — предположил Артур.

Он представил свое тело в гробу, в новом галстуке, и душу, парящую над городом мертвецов. В этом двойственном состоянии Деев был усажен в машину, привезен в больницу и поставлен в очередь желающих проведать профессора. У двери палаты уже сидела Розалия Львовна, выставленная мужем за дверь. Эльвира, Алиса, Софья и Белла Натановны только собирались предстать перед отцом.

— Чего сказать Валерьянычу-то? — спросил Артур.

Из палаты выглянул врач:

— Шутов здесь? — крикнул он в толпу, и, не получив ответа, скрылся за дверью.

Артур вспомнил, что однажды слышал эту фамилию. Зубов нервно топтался среди коллег Боровского, от которых внешне не отличался ничем. Коллеги иногда обращались к нему по-свойски. Деев чувствовал себя идиотом, выставленным на посмешище. Даже если бы профессор Боровский был в здравом уме, вряд ли он узнал бы его в костюме.

— А чего мы сюда приперлись? — обратился он к Зубову шепотом и ослабил галстук. — Приперлись, надо же чего-то сказать, когда войдем?..

Зубов отвел Артура в конец очереди.

— Мы никуда не войдем, — предупредил он. — Если Боровский нас увидит, я прощусь с Греалем навсегда, а ты простишься с зарплатой моего ассистента, потому что мне нечем будет тебе платить. И не за что!

— Шутов есть? — опять спросил врач, и очередь встрепенулась.

— Стой и помалкивай! — приказал Зубов.

— Шут его знает этого Шутова, — прошептал Артур. — Валерьяныч рассказывал только про счетчики… что у него эти штуки ползают по стенам, как тараканы. А почему, я не спрашивал. Он еще про ученицу рассказывал, которая выпала в хронал, а за это время новый президент пришел к власти.

— Пардон… — его прервал рыжеволосый пацан, стремящийся к двери без очереди. — Извините, — он раздвинул родственников Боровского, заслонивших проход. — Разрешите… — дверь в палату раскрылась перед ним сама.

— Оскар! — Розалия Львовна поднялась со скамейки, но подойти не успела.

Рыжий проник к больному, Алиса Натановна прошмыгнула следом.

— Уходим, — Зубов потянул Артура на лестницу. — Быстро!

— Он же там…

— За мной, я сказал!

Артур помчался по коридору, обгоняя собственную тень.

— Берем рыжего? — спросил он, но ответа не получил. — Жорж, надо брать и колоть, пока не утек!

— Курим, — приказал Жорж и достал сигаретную пачку. — Курим и молчим.

На лестнице висел знак, категорически запрещающий курение на территории больницы. Под знаком стояла до краев набитая пепельница.

— Брать его надо, — настаивал Артур. — Уйдет!

— Никуда не денется.

— Он тебе подписку давал? «Гаргаль» у него, это факт! Пустится в бега — хрен догоним…

— Парень на бегуна не похож, — ответил Жорж, — но таких как мы перехитрит в два счета.