Асфальта не было видно, полотно мха, изрытое колесами автомобиля, простиралось между крепких стволов. Графиня пошла по колее, искать зеленый туман, но облако пропало. Колея оборвалась. Дверь за персонажем по имени Мирослава, наконец, захлопнулась навсегда.

— Вот, коза! — удивилась графиня. — Сколько ж раз меня сюда заносило, а я и не помню.

Она затруднилась сосчитать количество полос, продавленных покрышками. Их было определенно больше, чем надо. Простая арифметика казалась графине чрезвычайно подозрительной. Она опустилась на четвереньки, чтобы изучить обстановку. Широкая колея джипа мягко и равномерно давила мох. Та, что поуже, выкорчевывала из мха куски, словно рыла гвоздями.

— Что за ерунда? — удивилась графиня, отказываясь верить глазам. — Не может быть! Не может быть, чтобы Васька… Здесь не могло быть такой машины! Это не гоночный протектор. Я видела шипы, они совершенно другие. — Нет!!! — воскликнула она и упала, впившись пальцами в мох. — Все обман! Все!!! От начала и до конца в этой жизни обман. Этот гнилой роман все равно не дойдет до издателя. Я не позволю… потому что это не роман, а дерьмо! Настоящее дерьмо! Истинное дерьмо! Все вранье, от первой до последней буквы! Не верю! Не верю…

Когда графиня вышла к человеческому жилью, Солнце уже поднялось над лесом. За ее плечами висел рюкзак, тощий, как верблюжий горб после перехода через пустыню. По земле волочился чемодан на веревке. Кое-как отстиранные штаны еще не высохли и были закатаны выше колена, рана перевязана бинтом, использованным много раз. Из чистой одежды на графине была только рубаха размером больше необходимого, зато из прачечной. Прежде чем выйти к людям, графиня купалась в реке с поразительно чистой водой, и это придало ей сил. Она имела в руках подробный план местности, нарисованный пьяным Яшкой, но готова была идти на край света, и чуть не прошла мимо неприметного дома, сложенного из блоков, словно из детских кубиков.

Первый этаж без фундамента вырастал из земли. На плоской крыше стоял куб чердака с узкой дверью. Мира никогда не видела таких домов, только слышала от Бессонова, но не верила. В действительности же все соответствовало описанию: материал, похожий на бурый мрамор, узкая тропинка к реке. Веревки натянутые поперек двора, на которых сох кусок ткани. Неподалеку — постройка из того же конструктора, только ниже этажом, словно удивительный дом врос в землю по самый чердак. Строения не впечатляли архитектурным изыском, но графине понравилось, что их расположение идеально совпало со схемой. Река текла так, как нарисовал Яков, песчаный берег имел небольшой обрыв, и бревно, утопленное в воде, находилось на месте, потому что на нем стирали белье: привязывали веревкой, а река без мыла и мотора выполняла работу стиральной машины. Мира подошла к бревну и увидела в стремнине корзину с тряпками.

— С Богом! — сказала она себе. — Этим шагом мы открываем первую главу нового романа, который станет бестселлером, и авторами его будем мы, — сказала и постучала в открытую дверь.

— Ой! — воскликнула девушка, увидев на пороге гостью.

— Можно?

В глазах хозяйки царил растерянный ужас.

— Что случилось? На вас напали? Вас били?

Графиня вошла в холл, подпертый четырьмя колоннами, кинула багаж, опустилась на циновку у столика и закрыла руками лицо.

— Хотите, я перевяжу вам рану? — спросила девушка, бледнея от страха. — Кто вы? Вы Мирослава?..

— Я Мирослава! — ответила графиня.

— Да, это вы…

— Тогда, может быть, у вас найдется горячий кофе? С утра не емши, не похмелимшись…

— Ой, а у нас нет кофе, — смутилась хозяйка. — У нас даже чая нет. А похмелиться… только бражка не очень хорошего качества. Не такого, к какому вы привыкли.

— Откуда ты знаешь, к чему я привыкла?

— Хотите, я заварю стружку коры? Она хорошо тонизирует. Хотите, дам спирт, обработать раны?

— Пожалуй, дай для начала коры. И погрызть… какой-нибудь корешок.

Юля убежала за ширму к окну, графиня подтянула повязку на разбитой ноге. Ее взгляд мутился слезой, и все вокруг казалось нереально похожим на правду в пьяном бреду. Сочетание аскетичного быта хозяев с фантастическими технологиями строительства. Графиня встала на больные ноги, чтобы потрогать руками эту мутнеющую реальность. Удивительный дом был собран из теплого полимера без гвоздя и цемента, без обоев и батарей. Поверхности были гладкими, стыки ровными, двери прятались в стенах и не имели замков, а ширмы плавно скользили между полом и потолком, позволяя менять планировку. В доме не было даже камина. Он и без камина был теплым. За соседней ширмой Мира увидела склад циновок, которые вероятно служили кроватью, и сложенный рулоном матрас. Материал оказался мягким и легким, как кокон шелкопряда. Все в точности так, как описывал Яша. Отсутствовал только главный злодей, который бил, унижал и, в конце концов, выгнал из дома академика всех наук.

За ширмой, куда убежала Юля, была собрана самодельная печь из речных камней, обмазанных глиной. Труба выходила в окно, лишенное рамы и стекол. На подоконнике сидела ворона и таращила черный глаз на графиню.

— Привет, птица! — поздоровалась с вороной графиня. Ворона поменяла ракурс и вытаращилась на гостью другим глазом. Наверно графиня удивила ворону. Наверно графиня удивилась бы меньше, если бы ворона первая поздоровалась с ней. — Ты учила ее говорить?

— Пробовала, — призналась Юля, заливая кипятком древесную стружку, — я учила, но Оскар сказал, что вороны не говорят. Только попугаи. Сара все равно очень умная птица.

— Сара Исааковна?

— Оскар так зовет всех ворон, но мне почему-то кажется, что это мальчик. В смысле, самец. Вы не разбираетесь?

— Разберемся.

— Хотите вчерашний пирог? Он не очень свежий, потому что…

— Хочу.

— …потому что здесь нет холодильника. Но ничего, съедобный. Только он не из пшеничной муки, вы не удивляйтесь. Он из зерна, похожего на рис. Вы пока поешьте, а потом я рыбу пожарю. Мы же не ждали вас… Точнее, мы, конечно, вас очень ждали…

— Съем все, что дашь, — пообещала графиня.

Ворона первая получила кусок и унесла его в клюве. Юля натянула на оконный проем занавеску и сняла с огня кипящий сосуд, пахнущий цикорием с мятой. Они устроились завтракать на циновке и пока не поели, молчали, словно попрощались вчера, и с тех пор не произошло никакого значимого события.

— Оскар скоро придет. Вот обрадуется, — сказала Юля. — Как он вас ждал!.. Он сказал, что не сдвинется с места, пока не дождется, потому что вы будете искать его в первую очередь здесь, у пещеры.

— Логично, — согласилась Мира.

— Он сказал, что вы придете за нами, когда придумаете, как нам вернуться… — Юля робко подняла глаза на графиню. — Правда?

— Хочешь назад?

— Хочу.

— Даже если память не будет соответствовать реальности?

— Мы должны были все забыть, но мы помним. Значит, наша реальность не потеряна. Вы не представляете, как Оскар вас ждал. Даже Яша ушел в город, не выдержал. Надо пойти его поискать, сообщить, что вы уже здесь. Наверно ему там плохо…

— Не надо, — сказала Мира. — Плохо будет Яше, когда я его найду.

— А почему?

— Правда, что Оська дал ему в глаз?

— Дал, — подтвердила девушка. — А вы говорили с Яшей? Вы знаете, где он?

— Нет. Но узнаю — добавлю.

— Яша просто не выдержал. Он хороший человек, но немного больной, а Оскар верит только вам. Верит как в Бога.

— Ну и где твой драчун?

— Они ушли вниз по реке смотреть сети. Обычно они возвращаются к вечеру, но сейчас не должно быть много рыбы. Тащить будет легче, вернутся раньше.

— Кто «они»?

— Живет у нас в сарае один абрек. Все время на нас ругается. За что ругается — непонятно. Язык у него странный. Мы за год не научились понимать. Когда он спокоен — немного понятно, а как ругаться начнет — говорит быстро, совсем ничего не разберешь.

— У местных другой язык? — удивилась графиня.

— Нет, не другой. Тот же русский, только говорят непонятно.