— Все, — сообщил он Оскару, — обратного пути у нас нет.

Северное шоссе тянулось точно по нулевому меридиану, но закончилось развилкой через пятьдесят миль. Путешественники посмотрели на компас. Прибор советовал двигаться вперед, преодолевая газоны и ограничители.

— Так дело не пойдет, — решил Натан и встал у обочины.

Ехать было надо, во что бы то ни стало. Жаловаться было не кому. Третья карта, которую он приобрел на заправке, имела выраженные несоответствия двум предыдущим.

Боровский взял сигарету, вышел из машины, но вместо того, чтобы закурить, сжег карту дотла и получил замечание от проезжающего водителя.

— Учитель, — выглянул из окна Оскар. — Руль сам повернулся влево. Это нормально?

— Сам? — удивился Натан и поглядел на переднее колесо. — Действительно, повернулся. Значит, нормально… — ответил он и вернулся в машину.

В следующий раз путешественники остановились, чтобы сжечь оставшиеся две карты, но замечаний не получили. На шоссе им не встретилось ни одной машины, за бензин с них не взяли ни фунта потому, что некому было взять. Когда Учитель с учеником зашли в придорожный маркет, там не оказалось ни одного продавца.

— Мы оставим деньги на прилавке, — решил Натан, — и возьмем все, что нужно.

— А давайте, Учитель, возьмем что нужно и не оставим денег, — развил идею ученик.

— Нет, — возразил Боровский, — оставим.

Оскар поднес к машине запас питьевой воды и открыл багажник.

— Натан Валерьянович! — закричал он. — Идите сюда! — В багажнике рядом с рюкзаками путешественников стояли три ящика шотландского виски. — Это вы положили? — спросил Оскар.

— Нет, не я.

— Тогда кто? Здесь этого не было.

— Не было.

— И что теперь делать?

— Ничего, — ответил Боровский и запер багажник. — Мы не будем обращать на это внимание. Положим воду в салон.

— А виски оплачивать будем?

— Разумеется.

— Учитель! — возмутился Оскар. — Банкомат не работает, налички не хватит… Может, выгрузим их?..

— Нет. Мы выпишем банковский чек.

К ночи испортилась и погода, и настроение. Зеленые пейзажи сменились скалами. Дорога сузилась и вывела к безымянному заливу, где стрелка компаса вовсе утратила ориентир. Путешественники бросили машину с коробками виски. Вынули из багажника рюкзаки и продолжили путь пешком вдоль берега, пока не заметили яхту.

Тропа рассыпалась. Экспедиция продолжила путь на ощупь сквозь непролазные валуны. Уже занимался рассвет, когда на борту судна стали видны золотые буквы «GIBRALTAR». Огромная черная яхта стояла как вкопанная на гладкой воде. Встречающих на каменной пристани не было.

— Черт? — Оскар споткнулся о квадратный предмет. — Что это?

— Коробки, — заметил Боровский, — которые мы оставили в машине. Все три…

— Чего они к нам пристали?

— Вот что, Оскар, — решил Натан. — Давай-ка занесем их на борт и не будем задавать вопросов, ни себе, ни коробкам. — Учитель взвалил на плечо упаковку с шотландским виски. — В конце концов, мы за них заплатили… — заметил он и понес груз на борт.

Оставшиеся две поднялись над пристанью самостоятельно и полетели по воздуху вслед за Натаном. Компас вырвался из рук Оскара и присоединился к коробкам, приглашая недоверчивого молодого человека подняться на борт. Оскар поднялся, за Оскаром поднялся трап, зарычал мотор, вода под кормой забурлила. Молодой человек вытянул шею, чтобы заглянуть в капитанскую рубку…

— Не ходи туда, — предупредил Учитель. — Не надо мешать.

— Там нет никого …

— Тем более, не стоит туда ходить.

Оскар все-таки осмотрел судно. Прогулялся по палубам, постучал в закрытые двери. Внизу он обнаружил несколько необитаемых кают, наверху — пространство для буфета с пустыми шкафами и баром, забитым крепкими напитками. Под сидением валялась темная бутыль, закупоренная пластилином. Оскар выкатил ее на свет и отряхнул пыль.

— Не трогай, — предупредил Боровский.

— Там записка, Учитель. Думаете, там джин сидит?

— Не дай Бог, он действительно там сидит.

Лодка ревела мотором и проваливалась в тишину, будто застревала в облаке, искрящем как морозный воздух. Будто уходила за край Вселенной, где нет ни красок, ни звуков… ни воды, ни тверди… Натан Валерьянович то и дело выходил из каюты на открытую палубу, чтобы контролировать обстановку.

— На дехрональный туман не похоже, — предположил он.

— Да, не похоже, — подтвердил ученик.

— Похоже на переходное состояние.

— На разреженное, — уточнил Оскар. — Я думаю, Учитель, что в трюме включился другой «мотор», совсем не такой же самый, как… — молодой человек свесился вниз, но пены под кормой не увидел. Все застилал туман, ватная тишина набивалась в уши. — Учитель, наша посудина с интересной начинкой…

— А вот это не наше дело! — заметил Боровский. — Пока что не наше.

Путешественники вернулись в каюту. Убрали с глаз долой закупоренную бутыль. Боровский развернул тетрадь и достал карандаш.

— Давление падает, — сказал он. — Судя по тому, как разболелась моя голова, падает резко. — Он записал примерный перепад давления и поделил на время.

— Стрелка компаса поплыла еще на берегу, — добавил ученик. — Думаю, вокруг нас замкнутый магнитный контур. Если б не туман, был бы ясен радиус …

— От ста пятидесяти до двухсот метров, — сказал Боровский, продолжая делать записи. — Примерно на это расстояние мы удалились от пристани, когда мотор затих первый раз.

— Разреженно-дехрональное поле… на внутренний контур с радиусом полторы сотни… будет примерно восемь процентов мощности потока, если у нас стандартный геомагнетизм. Мы ведь не в аномальной зоне? — спросил ученик, Учитель писал и кивал головой. — Искрение тумана может быть следствием нерастворенных частиц влажной атмосферы… явный гипотермический контраст. Натан Валерьянович, точных замеров, конечно, не сделаем… Возможно, естественное уплотнение поля.

— Достань мой телефон, — попросил Натан.

Оскар вынул из рюкзака мертвый аппарат и продемонстрировал его хозяину.

— Батарея разрядилась полностью, — доложил он и дождался, пока Натан Валерьянович выложит мысль на бумаге длинной цепью значков и приблизительных величин. — Гипотермия и гиперуплотнение…

— Сколько миль от северной оконечности Британии до нашего острова? Сразу посчитай в километрах?

— Как посчитать? Вы пожгли все карты, Учитель. А перед этим сказали, что по воде как минимум день пути.

— Ничего подобного, — возразил Натан и вгляделся в расчеты. — В данном состоянии поля при любой смещенной скорости судна, ниже скорости света, мы достигнем острова… точнее, должны достичь маяка в течение полутора часов с момента первого провала. Либо мы зависли, либо я допустил ошибку, либо… я не понял, в чем дело.

— Вы хотите уточнить время прибытия, Учитель? Или узнать, что в трюме, не вскрывая замок?

— Если со всеми допущениями и накладками мы не сбились с расчета, значит, трюм пуст. Нам сделали коридор и ведут по курсу. Если под нами работает моделирующий генератор или устройство подобного рода, фактор времени отпадает сам собой. Мы не можем доверять ощущениям…

— Тогда откуда гиперуплотнение? Почему садится батарея? Вы думаете, что под нами трюм глубиной в километр с фильтрами и рассеивающей оболочкой? Если б модулятор работал под полом, мы бы уже растворились.

— Хорошо, — согласился Боровский. — Не полтора часа, но как максимум два с половиной. Или мы не на этом свете.

— Может, просто взломать трюм и посмотреть, что там?

— Сломать всегда проще, — согласился Учитель и снова проверил расчет.

— Давайте, я… свежим глазом, — предложил ученик и вздрогнул, заметив за спиной фигуру, бесшумно проникшую на борт.

— Ой! — воскликнул он и отшвырнул карандаш.

Боровский закрыл тетрадку и обернулся.

— А я стучала, прежде чем войти! — сказала графиня. — Но мне никто не ответил.

— Мира! — обрадовался Боровский. — Как же мы могли услышать стук, если плотность пространства такова, что гасит звуковые волны на расстоянии полуметра.