Амарго. Кажется, мы сбились с дороги.
Всадник (придерживая коня). Да?
Амарго. За разговором.
Всадник. Это не огни Гранады?
Амарго. Не знаю.
Всадник. Мир велик.
Амарго. Точно вымер.
Всадник. Твои слова.
Амарго. Такая вдруг тоска смертная!
Всадник. Это потому, что идешь. Что у тебя за дело?
Амарго. Дело?
Всадник. И если ты на своем месте, зачем остался на нем?
Амарго. Зачем?
Всадник. Я вот еду на коне и продаю ножи, а не делай я этого — что изменится?
Амарго. Что изменится?
Всадник. Добрались до Гранады.
Амарго. Разве?
Всадник. Смотри, как горят окна!
Амарго. Да, действительно…
Всадник. Уж теперь-то ты не откажешься подняться на круп.
Амарго. Погодите немного…
Всадник. Да поднимайся же! Поднимайся скорей! Надо поспеть прежде, чем рассветет… И бери этот нож. Дарю!
Амарго. А-аа-ай!
Двое на одной лошади спускаются в Гранаду. Горы в глубине порастают цикутой и крапивой.
ПЕСНЯ МАТЕРИ АМАРГО
Руки мои в жасмины
запеленали сына.
Лезвие золотое.
Август. Двадцать шестое.
Крест. И ступайте с миром.
Смуглым он был и сирым.
Душно, соседки, жарко —
где поминальная чарка?
Крест. И не смейте плакать.
Он на луне, мой Амарго.
Из книги
«ПЕРВЫЕ ПЕСНИ» (1922){129}
Перевод А. Гелескула
ЗАВОДИ
Сердце.
(Роса на зрачке.)
ВАРИАЦИЯ
Лунная заводь реки
под крутизною размытой.
Сонный затон тишины
под отголоском-ракитой.
И водоем твоих губ,
под поцелуями скрытый.
ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСНЯ
Над наковальнями мрака
гулкое лунное пламя.
Сумрачный вяз обернулся
песней с немыми словами.
Если тропинкою песни
ты проберешься к поляне…
…ночью меня ты оплачешь
под четырьмя тополями.
Под тополями, подруга.
Под тополями.
ПАЛИМПСЕСТЫ{130}
I
Город
Сомкнулся лес столетний
над городком,
но сам тот лес столетний
растет на дне морском.
Посвистывают стрелы и там и тут.
И в зарослях кораллов охотники бредут.
Над новыми домами
гул сосен вековой
с небесной синевою,
стеклянной и кривой.
II
Коридор
Поутру из коридора
выходили два сеньора.
(Небо
молодое.
Светло-золотое.)
…Два сеньора ходят мимо.
Были оба пилигримы.
(Небо
как горнило.
Синие
чернила.)
…Ходят, ходят — и ни слова.
Были оба птицеловы.
(Небо
стало старым.
Сделалось
янтарным.)
…Два сеньора ходят мерно.
Были оба…
III
Первая страница
Светись, вода!
Синее, синь!
Синее, синь!
Вода, светись!
Из книги
«ПЕСНИ» (1921–1924){131}
СХЕМАТИЧЕСКИЙ НОКТЮРН
Перевод А. Гелескула
Мята, змея, полуночь.
Запах, шуршанье, тени.
Ветер, земля, сиротство.
КАРУСЕЛЬ
Перевод Инны Тыняновой
Праздничный день мчится
на колесах веселья,
вперед и назад вертится
на карусели.
Синяя пасха.
Белый сочельник.
Будние дни меняют
кожу, как змеи,
во праздники не поспевают,
не умеют.
Праздники ведь, признаться,
очень стары,
любят в шелка одеваться
и в муары.
Синяя пасха.
Белый сочельник.
Мы карусель привяжем
меж звезд хрустальных:
это тюльпан, скажем,
из стран дальных.
Пятнистые наши лошадки
на пантер похожи.
Как апельсины сладки —
луна в желтой коже!
Завидуешь, Марко Поло
{132}?
На лошадках дети
умчатся в земли, которых
не знают на свете.
Синяя пасха.
Белый сочельник.
