* * * «Замшелый, источенный временем остов…» Перевод М. Самаева Замшелый, источенный временем остов убогой фелюги лежит на песке… Но парус поникший еще мечтает о солнце и море. А море кипит и поет — оно точно сон многошумный под небом апреля. Поет и смеется лазурными волнами в пене серебряной море, смеется, кипит. Молочное море, лучистое море, серебряной лирой разносит раскаты лазурного смеха, смеется, поет! И чудится, спит зачарованный ветер на облачке зыбком блестящебелесого солнца. Летит одинокая чайка и, плавно-лениво, сонливо паря, удаляясь, теряется в солнечной дымке. ЮМОР, ФАНТАЗИИ, ЗАМЕТКИ Нория{34} Перевод О. Чухонцева Вечер спускался печальный и пыльный. Вода распевала гортанную песню, толкаясь по желобу нории тесной. Дремал старый мул и тянул свою муку в такт медленной песне, журчащей по кругу. Вечер спускался печальный и пыльный. Не знаю, не знаю, какой добрый гений связал эту горечь покорных кружений с той трепетной песней, журчащей несложно, и мулу глава повязал осторожно. Но знаю, он верил в добро состраданья всем сердцем, исполненным горечью знанья. Эшафот Перевод Н. Горской Заря в отдаленье сверкнула зловещим блеском. Средь намалеванных резко чудовищных туч гротескных — кровь преступленья на полотне небесном. · · · · · · · · · · · · И в древнем селенье на площади древней обозначился четко черным кошмарным бредом скелет эшафота из бревен крепких. Заря в отдаленье сверкнула зловещим блеском. Мухи Перевод Ю. Петрова Вы, обжор всеядных тучи, мухи, племя удалое, вас увижу я — и тут же предо мной встает былое. Ненасытные, как пчелы, и настырные, как осы, вьетесь над младенцем голым, беззащитным, безволосым. Мухи первой скуки — длинной, словно вечера пустые в той родительской гостиной, где я грезить стал впервые. В школе мрачной, нелюбимой, мухи, быстрые пилоты, за свободные полеты вы гонимы, за пронзительное действо — звон оконных песнопений в день ненастный, день осенний, бесконечный… Мухи детства, мухи отрочества, мухи юности моей прекрасной и неведенья второго, отрицающего властно все земное… Мухи буден, вы привычны — и не будет вас достойных славословий!.. Отдыхали вы в полетах у ребячьих изголовий и на книжных переплетах, на любовных нежных письмах, на застывших веках гордых мертвых. Это племя удалое, что ни бабочкам, ни пчелам не равно, что надо мною, своевольное и злое, пролетает роем черным, — мне напомнило былое… Быть может…
Перевод М. Квятковской Я жил во мраке тягостного сна и ко всему вокруг ослеп на годы; и вдруг ко мне нагрянула весна во всей могучей щедрости природы. Из почек зрелых побеги брызнули стремительным напором, и россыпи цветов — лиловых, красных, белых — покрыли землю радостным узором. И солнце золотым потоком стрел лилось на прорастающие нивы, и тополя колонны стройных тел купали в гулком зеркале разлива. Я столько странствовал, но лишь сейчас приход весны увидел в первый раз и крикнул ей с восторженной тревогой: — Ты опоздала, счастья не верну! — но думал, следуя своей дорогой и к новому прислушиваясь сну: — Еще я догоню мою весну! Сад Перевод Н. Горской Вдали от сада твоего, за лесом дальним, который блещет медью и холодной сталью, горит пурпурно-золотой вечерний ладан. В твоем саду цветенье далий. Твой бедный сад!.. Он жалок и ничтожен — как будто бы цирюльником ухожен, на карликов похожи низенькие пальмы, и стриженые мирты по линейке встали… И в их туннеле — апельсин… Звенит хрустально фонтан на каменистом ложе и сыплет, сыплет смех над белой галькой… |
