* * * «Ко мне обернешься, плача…» Перевод А. Гелескула Ко мне обернешься, плача, — во время цветенья сада — ко мне обернешься, плача, и я повторю; — Не надо. А сердце, прося покоя, уснет… И, сама забота, ты сестринскою рукою смахнешь с меня капли пота. Я встречу твой взгляд печальный, печалясь тобой одною. Я встречу твой взгляд печальный с его добротой родною. И спросишь ты: — Что с тобою? — Глаза отведу я немо. И спросишь ты: — Что с тобою? — И снова взгляну я в небо. И вдруг улыбнусь в ответ — ты вздрогнешь, как от угрозы, — и я улыбнусь в ответ, чтоб вымолвить: — Вытри слезы… * * * «Женщина рядом с тобой…» Перевод М. Самаева Женщина рядом с тобой — музыку, пламя, цветок — все обнимает покой. Если с тобой ее нет, сходят с ума без нее музыка, пламя и свет. * * * «В полях печально и пусто…» Перевод А. Гелескула В полях печально и пусто, одни стога среди луга. Ложится вечер осенний, и пахнет сеном округа. Проснулся плач соловьиный, а сосны замерли сонно, и стал так нежно-сиренев над ними цвет небосклона. Уводит следом за песней меня тропа луговая, и веет осенью песня, бог весть, кого отпевая, — поет, как пела когда-то, зовя ушедшего друга, и падал вечер осенний, и пахла сеном округа. * * * «Встречают ночь переулки…» Перевод А. Гелескула Встречают ночь переулки. Все стало тихим и давним. И с тишиною дремота сошла к деревьям и ставням. Забрезжили звезды в небе над городом захолустным — в нездешнем апрельском небе, фиалковом небе грустном. Огни за решеткой сада. Скулит у ворот собака. На синеве чернея, возник нетопырь из мрака. О, желтая дымка лампы над детским незрячим взглядом и вдовьи воспоминанья и мертвые где-то рядом! И сказки, что мы при звездах рассказывали когда-то апрельскими вечерами, ушедшими без возврата! А сумрак велик и нежен, и слышно на отдаленьи, как ночь окликают эхом затерянные селенья. * * * «Сторож гремит на бахче…» Перевод М. Самаева Сторож гремит на бахче медью, и звон ее дальний катится вслед за ворами к темному бору, садами. Вот уже нет никого, и в одиночестве бора смутно вдали проступают темные мертвые горы. Среди полей человек выглядит крошечным, грустным… Август. Сквозь дымку луна катится грузным арбузом. * * * «Они уже здесь, телеги…» Перевод Н. Горской Они уже здесь, телеги… — Это сказали сосны и ветер, крикнуло эхо, луна шепнула и дым об этом поведал. — Телеги тянутся в предвечерье, вереницей, за солнцем следом, из леса везут телеги темные трупы деревьев. Как они стонут, телеги, на дороге к Пуэбло Нуэво! Волы мечтают лениво — под звездным сияньем бледным — о стойле, что пахнет летом, домашним теплом и сеном. И за телегами следом идут погонщики слепо: на плече — заостренные палки, в глазах — вечернее небо. Как они стонут, телеги, на дороге к Пуэбло Нуэво! Пересекают поле телеги, и темные трупы деревьев запах ладана и прохлады оставляют сердцу в наследство. К вечерне звонят в селенье, И плачет звон колокольный над оголенным полем, которое пахнет тленом. Как они стонут, телеги, на дороге к Пуэбло Нуэво! * * * «Склоном земным исполин…» Перевод М. Самаева Склоном земным исполин, точно дозорный, взбирался и далеко был заметен лунной помятой кирасой. Передвигая руками скалы и сосны, огромный, огненным гребнем срезал он крохотные загоны. Вглядывался: ни души на́ поле… И, безразличен людям, шагал за своей странной и грустной добычей. |
