ПОСЛЕДНИЙ РЕБЕНОК Перевод В. Андреева Какая музыка в закате, как полнозвучна и легка — от необъятности покоя она уходит в облака. Я ухожу легко и твердо, легко и твердо, вместе с ней, как по волнам песка ступаю в увиденном ребенком сне. Селенье белое, в пожаре заката, ждет вдали меня, селение, где все застыло в последнем отблеске огня, где крик над площадью распластан, пронзительный застывший крик, последний крик, который в туче, в закатном пламени возник. И в центре, в самом сердце крика, все, что ребенок увидал, все то, что он хотел увидеть, все, что не видел никогда. Все человечество — ребенок, и я: ребенок ли, старик — я все ребенок, о найденыш, потерянный мной — в тот же миг. * * * «…Знаю, стала ты светом…» Перевод А. Гелескула …Знаю, стала ты светом, но не ведаю, где ты, и не знаю, где свет. ЦВЕТА, ИДЕИ Перевод Н. Горской Цвета, в которые свет одевает тело, бодрят, будоражат, уводят от небытия; идеи, в которые тень одевает душу, гнетут, будоражат, мне не дают житья. Зачем нам эти цвета, зачем нам идеи эти, перемешавшие тень и свет? Они существуют? Или их нет?.. Их судьба, быть может, — светотени небытия? Небытие меж светом и тенью — это судьба моя. ИЗ НАПЕВОВ НИЖНЕЙ ТАКОМЫ{11} ПЕСНИ ТРЕХ НЕУДАЧНИКОВ Перевод Н. Горской Первого: ДВОЙНИКИ Балобан {12}, твой двойник легкой тенью мелькает от тебя вдалеке. Ты вечно кричишь, себя окликая. Твой двойник от тебя вдалеке, — это я твоей тенью мелькаю. От себя вдалеке. Я звонко кричу, тебя окликая. Потому что хочу я летать, твоя тень моей тенью мелькает. От тебя вдалеке. Ты резко кричишь, меня окликая. Балобан! Мой двойник — человек легкой тенью мелькает от меня вдалеке. Я громко кричу, себя окликая. Третьего: ЭТО ОДИНОЧЕСТВО Одиночества желтизна мне судьбою дана безвозмездно. Мой! Единственный цвет. Или — бездна. Одиночество — это моя судьба. Желтизна — бастион железный! Мой?.. Единственный цвет? Или — бездна. Желтизна. Мне сказала она: «Ты одинок, как тебе известно». Мой единственный цвет. Или — бездна. У одиночества песня одна: «Желтизна для тебя полезна!» Одинокий цвет. А другого нет. А иначе — бездна. Повсеместная желтизна в одиночестве повсеместном. (В сердце моем — одиноки вдвоем.) Одиночество. Желтизна. Это — я. И — бездна. Второго: ПОЭТОМУ… Солнце скользит по-иному по этому склону чудному, которому нет конца. Поэтому я чудной. Дурацкой судьбе покорный, иду по тропе неторной, которой нету конца. И никто не идет со мной. Все у меня наизнанку, начинается ночь спозаранку, и нету ночи конца. Поэтому я иной. Никогда — для меня сегодня. Чужбина — моя преисподня, которой нету конца. А жизнь идет стороной. ТОЛЬКО ТЫ Перевод М. Самаева Одной тебе пристало быть, а не Венере, моей звездой рассветной, моей звездой вечерней. ГОВОРИТ МНЕ РЕКА ГВАДИАНА{13} Перевод А. Гелескула В зеркало русла взгляни, где отражались года, где потонули они… Не постарела вода. ЭТА БЕЗБРЕЖНАЯ АТЛАНТИКА Перевод А. Гелескула Бездна одиночества одна. И один идешь к ней издалека одиноко, как одна волна в одиноком море одинока. Из книги «НЕИЗДАННЫЕ КНИГИ СТИХОВ», Тома I–II Перевод Н. Горской «Луна сквозь туман волнистый…» Луна сквозь туман волнистый ласкает взглядом мимозы желтые кисти перед фасадом. Луна и мимоза — очарованье кладов заговоренных! — разливают золото и прохладу средь слез зеленых. И мнится птице — во сне алмазном — звенит над садом, и вдруг дробится в стекле атласном алмаз рулады. |
