РАССВЕТ («Младенец заплакал…») Перевод Н. Горской (Пять часов) Младенец заплакал… Мирозданья вершины на рассвете плача! И крик петушиный. Младенец заплакал… Всего мирозданья детские губы! И холод ранний. НА ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ
Перевод М. Самаева Я отдаю мое сердце: матери — розой, морю — любовью, славе — печалью… Ночь на дворе, а сердце мое, непослушный ребенок, еще не вернулось. — Спи, сынок, — шепчет мама. Я улыбаюсь и уже засыпаю, а его еще нет. А утром: — Сынок, полежал бы еще… — Каким криком радости ты, мое сердце, во мне теснишься за миг до того, как уйти! СМЕРТЬ Перевод А. Гелескула Сквозь черную трубу калейдоскопа — воскресным днем — смотрела ты на солнце завороженными огромными глазами. Так быстро погрустнев, они закрылись… И вот уже сама ты черный креп, в душе твоей цветные отраженья, и, глядя вглубь, ты с них уже не сводишь огромных глаз, завороженных навсегда! НОЧЬ Перевод Н. Горской Чье сердце, ставши волной, — о волны грусти! — в море кричало? Голос, откуда голос? Какие крылья тебя занесли в пучину? …Каждый вал тебя увлекает, и — вал рассекая грудью, острей, чем плавник дельфина, — ты снова исходишь криком: хрипом, хрипом, хрипом… О, крыльев парус бессильный! На крыльях ласточки хрупкой все дальше, все глубже, глубже, глубже… Разве поможет звездное эхо? Крииииик среди моооооря!.. * * * «Бабочка света…» Был ее голос отзвуком ручья, Бабочка света, красота ускользает, едва прикоснусь к ее розе. И гонюсь я за ней, ослепший… И то там, то здесь настигаю… А в руках остаются одни очертания бегства! НОКТЮРН («Моя слеза и звезда…») Перевод М. Самаева Моя слеза и звезда коснулись друг друга и стали единой слезою, единой звездой. И вдруг я ослеп, и ослепло небо со мной — от любви… И стало все только звездной болью и слезным светом. НАСТОЯЩЕЕ Перевод В. Андреева Необъятное сердце в ежедневном сиянии солнца — дерево, шелестящее пламенем листьев, — апельсин синевы небесной! Будь великим только мгновение преходящее! * * * «Был ее голос отзвуком ручья…» Перевод А. Гелескула Был ее голос отзвуком ручья, затерянного в отсветах заката, или последним отсветом закатным на той воде, которая ушла? * * * ВЕЧЕР Перевод Н. Горской Ныне золото снова струится ручьем блестящим. О, солнце в лиственной чаще, солнце в моем настоящем! У подножия древа — в прошлом — мой пепел разбросан. Но душа моя каждый вечер сочится капелью росной. И легкая свежесть книги — прозрачна и изначальна. Кристалл, сквозь который видно даль и за далью — дали. БЕССОННИЦА («Ночь проходит…») Перевод Н. Горской Ночь проходит, как черный бык, — глыба мрака и страха с траурной шкурой, — оглашая округу ревом, подобным буре, сражая измученных и усталых; и приходит день — белокурый, жаждущий ласки ребенок малый, который за далью где-то, в обители тайны, где встречаются все концы и начала, поиграл мимоходом на лугах заповедных, полных тени и света, с уходящим быком. * * * «Ее речь отличалась от нашей…» Перевод М. Самаева Ее речь отличалась от нашей и была о предметах, каких до нее у нас не касались. То были: книга природа, любовь. Начиналась она непредвиденно, точно утренняя заря, так непохоже на все, что я видел в мечтах! Всегда, точно солнце полудня, она достигала зенита совсем неприметно, так непохоже на все, что случалось услышать. А умолкала всегда неожиданно, точно закат. Как далеко и как близко от меня ее тело. Как близко и как далеко от меня ее душа! …книга, природа, любовь. |
