* * * «Возьмите, возьмите…» Перевод Юнны Мориц Возьмите, возьмите, оставьте, оставьте. Люди, звери, тени, море, земля, растенья, * * * «От чего…» Перевод В. Андреева От чего умирает она? Оттого, что разлучена. От чего умерла она? Оттого, что разлучена. * * * «Ты — в черном, и я — в белом…» Перевод В. Андреева Ты — в черном, и я — в белом, нашей встречи счастье неполное. Обнаженные, мы одеты: ты — в белое, я — в черное. * * * «Светлячок полюбивший…» Перевод П. Грушко Светлячок полюбивший разгорается, трепеща. Женщина без мужчины — как погаснувшая свеча. Без сияния женщины и мужчине темно… Светлячку лишь в любви разгораться дано. * * * «Не соберусь с силой…» Перевод В. Резниченко Не соберусь с силой, не обернусь птицей, легкой и быстрокрылой, не отыщу тропки, той, что ведет к милой. * * * «Агония прощаний…» Перевод А. Гелескула Агония прощаний, кладбищенские рвы. Вчера с тобой прощались, вчера еще кончались. Как поезд похоронный причалы и перроны. Рука платок уронит — и ты уже вдали. Живыми нас хоронят на двух концах земли. * * * «Близки друг другу, и все-таки…» Перевод В. Андреева Близки друг другу, и все-таки близости мы лишены: ты — идущая к мертвым, я — идущий к живым. * * * «Глаза-ищейки…» Перевод П. Грушко Глаза-ищейки, укусы зла… Собаки воют из-за угла. Мир опустел, сгорел дотла. Тела и пашни. Тела, тела… Черны дороги, на них зола! Лишь ты цветешь, лишь ты тепла. * * * «Свобода — нечто такое…» Перевод П. Грушко Свобода — нечто такое, что в тебя впивается молнией, безмолвье твое беспокоя. * * * «Они мои, они мои…» Перевод П. Грушко Они мои, они мои — прекрасные тела умерших, прекрасные тела живущих, тела людей, им вслед грядущих. Они мои — тела людей, в тебе цветущих. * * * «Немыслимая радость, великая — такой…» Перевод Юнны Мориц Немыслимая радость, великая — такой нет равных и не будет на свете том и этом. Сердце, переполненное грустью и тоской, похищено, охвачено, объято было светом. Она напоминала просторы поутру, и стало сердце чистым, голубым, небесным — не мрачно и угрюмо било по нутру, а трепетной вершиной сияло в теле тесном. Дошедшая до боли, плыла через края пылающая радость, она ветвилась древом. Захлебывались ею женщина и я — от мальчика, объятого живородящим чревом. Всех истин откровенней, однажды на заре у нас такая радость припала к изголовью! Петух воспламенился и вдруг на пустыре заглох, пронзенный смертно своей рассветной кровью. Я понял, что явился впервые в дебри дней единственно законченный, великий образ радости. Песчинками смотрелись другие рядом с ней, песчинками, плывущими сквозь морские заросли. Единственной навеки, навеки золотой, навеки безупречной, сияющей навеки она была. Но стала навеки скорбью той, когда, едва родившись, навек сомкнула веки. * * * «Когда-то над этим полем…» Перевод П. Грушко Когда-то над этим полем плескала морская волна. Едва дождевая капля поля коснется — полю снится морская волна! |
