1905, 28 августа 1906 Гесперидовы сады Где-то есть, за темной далью Грозно зыблемой воды, Берег вечного веселья, Незнакомые с печалью Гесперидовы сады. Жизнь отдай во власть теченья, И оно прибьет твой челн Там, где, словно ожерелья, Многоцветные каменья Поднялись над пеной волн. Девы, благостно нагие, Опустив к земле глаза, Встретят странника, как друга, Уведут тебя в густые, Светлоствольные леса. Там, где клонит тиховейно Ветви древние платан, Заслоняя солнце юга, — В голубых струях бассейна Ты омоешь язвы ран. Юный, сильный и веселый, Ты вплетешься в хоровод, Чтобы в песнях вековечных Славить море, славить долы И глубокий небосвод. Освежив, в тени утеса, Грудь из мраморных цистерн, Ты, в рядах друзей беспечных, Вновь помчишься вдоль откоса, Обгоняя легких серн. Ты меж лиц, мелькнувших в пляске, Нежно выберешь лицо; И тебе – рукопожатье, С обещаньем сладкой ласки, Передаст, таясь, кольцо. Встанет сумрак. Из бокала Брызнет нектар золотой. В чьи-то жданные объятья, И покорно и устало, Ты поникнешь головой. 2 августа 1906 Дедал и Икар Дедал Мой сын! мой сын! будь осторожен, Спокойней крылья напрягай, Под ветром путь наш ненадежен, Сырых туманов избегай. Икар Отец! ты дал душе свободу, Ты узы тела разрешил. Что ж медлим? выше! к небосводу! До вечной области светил! Дедал Мой сын! Мы вырвались из плена, Но пристань наша далека: Под нами – гривистая пена, Над нами реют облака... Икар Отец! Что облака! Что море! Удел наш – воля мощных птиц: Взлетать на радостном просторе, Метаться в далях без границ! Дедал Мой сын! Лети за мною следом, И верь в мой зрелый, зоркий ум. Мне одному над морем ведом Воздушный путь до белых Кум. Икар Отец! К чему теперь дороги! Спеши насытить счастьем грудь! Вторично не позволят боги До сфер небесных досягнуть! Дедал Мой сын! Не я ль убор пернатый Сам прикрепил к плечам твоим! Взлетим мы дважды, и трикраты, И сколько раз ни захотим! Икар Отец! Сдержать порыв нет силы! Я опьянел! я глух! я слеп! Взлетаю ввысь, как в глубь могилы, Бросаюсь к солнцу, как в Эреб! Дедал Мой сын! мой сын! Лети срединой, Меж первым небом и землей... Но он – над стаей журавлиной, Но он – в пучине золотой! __________ О юноша! презрев земное, К орбите солнца взнесся ты, Но крылья растопились в зное, И в море, вечно голубое, Безумец рухнул с высоты. 1 апреля 1908 Одиссеи Певцами всей земли прославлен Я, хитроумный Одиссей, Но дух мой темен и отравлен, И в памяти гнездится змей. Я помню день – как щит лазурный, И зелень вод, и белость пен, Когда стремил нас ветр безбурный К нагому острову сирен. Их угадав на камне плоском И различив прибрежный гул, — В руках согретым, мягким воском Я слух товарищей замкнул. Себя же к мачте корабельной Я дал покорно привязать, Чтоб песни лирной и свирельной Соблазн опасный испытать. И все мечта предугадала! Когда в тиши морских пустынь, Вонзая сладостные жала, Песнь разлилась полубогинь, — Вдруг уязвленный мукой страстной, С одной мечтой – спешить на зов, Из тесных уз рвался напрасно Я, доброволец меж рабов! И наш корабль пронесся мимо, Сирены скрылись вдалеке, Их чар избег я невредимо... Но нет конца моей тоске! Зачем я был спокойно-мудрым, Провидел тайны вод седых, Не вышел к девам темнокудрым И не погиб в объятьях их! Чтоб вновь изведать той отравы, Вернуть событий колесо, Я отдал бы и гимны славы, И честь, и ложе Калипсо! 1907 Эней К встающим башням Карфагена Нептуна гневом приведен, Я в узах сладостного плена Дни проводил, как дивный сон. Ах, если боги дали счастье Земным созданиям в удел, В те дни любви и сладострастья Я этой тайной овладел! И быть всю жизнь в такой неволе, — Царицы радостным рабом, — Душе казалось лучшей долей И всех былых трудов венцом! И ночь была над сонным градом... Был выпит пламенный фиал... В тиши дворца, с царицей рядом, На ложе царском я дремал. Еще я помнил вздохи, стоны, Весь наш порыв – в неясном сне, — И грудь горячая Дидоны Все льнула трепетно ко мне... И вот – внезапный свет сквозь тени, И шелест окрыленных ног. Над ложем сумрачным – Циллений Склоняет посох, вестник-бог. «Внемли, вещает, сын богини! Ты медлишь, но не медлит Рок! Ты избран был хранить святыни, И подвиг твой, в веках, высок. Земная страсть да спит в герое! Тебе ль искать ливийских нег, Когда ты призван – Новой Трои Взрастить торжественный побег? Узнай глаголы Громовержца: Величью покорись, плыви К пределам Итала, – из сердца Исторгнув помыслы любви!» Виденье скрылось, как зарница, И голос замер, как мечта. Сквозь сон, открыв глаза, царица Ко мне приподняла уста... Но я, безумный, с ложа прянул, Я отвратил во тьму глаза. И утром трубный голос грянул, И флот наш поднял паруса. |
