9 марта 1900 Психея Что чувствовала ты, Психея, в оный день, Когда Эрот тебя, под именем супруги, Привел на пир богов под неземную сень? Что чувствовала ты в их олимпийском круге? И вся любовь того, кто над любовью бог, Могла ли облегчить чуть видные обиды: Ареса дерзкий взор, царицы злобный вздох, Шушуканье богинь и злой привет Киприды! И на пиру богов, под их бесстыдный смех, Где выше власти все, все – боги да богини, Не вспоминала ль ты о днях земных утех, Где есть печаль и стыд, где вера есть в святыни! 23 декабря 1898 Цирцея Я – Цирцея, царица; мне заклятья знакомы; Я владычица духов и воды и огня. Их восторгом упиться я могу до истомы, Я могу приказать им обессилить меня. В полусне сладострастья ослабляю я чары: Разрастаются дико силы вод и огней. Словно шум водопадов, словно встали пожары, — И туманят, и ранят, всё больней, всё страшней. И так сладко в бессильи неземных содроганий, Испивая до капли исступленную страсть, Сохранять свою волю на отмеченной грани И над дерзостной силой сохранять свою власть. 1 августа 1899 Кассандра Пророчица Кассандра! – тень твоя, Путь совершив к благословенной Лете, Не обрела утех небытия, И здесь твои мечты горят огнем столетий. Твой дух живет в виденьях лучших дней, Ты мыслью там, близ Иды, у Скамандра, Ты ищешь круг тебе родных теней, Поешь в Аиде им, пророчица Кассандра! Зовешь вождей и, Фебом вновь полна, Им славишь месть, надеждой пламенея, — Что примут казнь ахейцев племена, Во прах повергнуты потомками Энея! Но влага Леты упоила всех, И жажду мести пробуждать в них тщетно! Уста героев гнет загробный смех: Ты славишь – все молчит, зовешь – и безответно! 8 марта 1898, 1923 Моисей Я к людям шел назад с таинственных высот, Великие слова в мечтах моих звучали. Я верил, что толпа надеется и ждет... Они, забыв меня, вокруг тельца плясали. Смотря на этот пир, я понял их, – и вот О камни я разбил ненужные скрижали И проклял навсегда твой избранный парод. Но не было в душе ни гнева, ни печали. А ты, о господи, ты повелел мне вновь Скрижали истесать. Ты для толпы преступной Оставил свой закон. Да будет так. Любовь Не смею осуждать. Но мне, – мне недоступна Она. Как ты сказал, так я исполню все, Но вечно, как любовь, – презрение мое. 25 апреля 1898 Александр Великий Неустанное стремленье от судьбы к иной судьбе, Александр Завоеватель, я – дрожа – молюсь тебе. Но не в час ужасных боев, возле древних Гавгамел, Ты мечтой, в ряду героев, безысходно овладел. Я люблю тебя, Великий, в час иного торжества. Были буйственные клики, ропот против божества. И к войскам ты стал, как солнце: ослепил их грозный взгляд, И безвольно македонцы вдруг отпрянули назад. Ты воззвал к ним: «Вы забыли, кем вы были, что теперь! Как стада, в полях бродили, в чащу прятались, как зверь. Создана отцом фаланга, вашу мощь открыл вам он; Вы со мной прошли до Ганга, в Сарды, в Сузы, в Вавилон. Или мните: государем стал я милостью мечей? Мне державство отдал Дарий! скипетр мой, иль он ничей! Уходите! путь открытый! размечите бранный стан! Дома детям расскажите о красотах дальних стран, Как мы шли в горах Кавказа, про пустыни, про моря... Но припомните в рассказах, где вы кинули царя! Уходите! ждите славы! Но – Аммона вечный сын — Здесь, по царственному праву, я останусь и один». От курений залы пьяны, дышат золото и шелк. В ласках трепетной Роксаны гнев стихает и умолк. Царь семнадцати сатрапий, царь Египта двух корон, На тебя – со скриптром в лапе – со стены глядит Аммон. Стихли толпы, колесницы, на равнину пал туман... Но, едва зажглась денница, взволновался шумный стан. В поле стон необычайный, молят, падают во прах... Не вздохнул ли, Гордый, тайно о своих ночных мечтах? О, заветное стремленье от судьбы к иной судьбе. В час сомненья и томленья я опять молюсь тебе! Ноябрь 1899 Ламия В дни весенних новолуний Приходи, желанный друг! На горе ночных колдуний Соберется тайный круг. Верны сладостной Гекате, Мы сойдемся у костра. Если жаждешь ты объятий, Будешь с нами до утра. Всех красивей я из ламий! Грудь – бела, а губы – кровь. Я вопьюсь в тебя губами, Перелью в тебя любовь. Косы брошу я, как тучу, — Ароматом их ты пьян, — Оплету, сдавлю, измучу, Унесу, как ураган. А потом замру, застыну, Буду словно теплый труп, Члены в слабости раскину, Яства пышные для губ. В этих сменах наслаждений Будем биться до утра. Утром сгинем мы, как тени, Ты очнешься у костра. Будешь ты один, бессильный... Милый, близкий! жаль тебя! Я гублю, как дух могильный, Убиваю я, любя. Подчинись решенной плате: Жизнь за ласку, милый друг! Верен сладостной Гекате, Приходи на тайный луг. |
