19 января 1924 Штурм неба Сдвинь плотно, память, жалюзи! Миг, стань как даль! как мир – уют! Вот – майский день; над Жювизи Бипланы первые планируют. Еще! Сквозь книги свет просей, Тот, что мутнел в каррарском мраморе! Вот – стал на скат, крылат, Персей; Икар воск крыльев сеет на море. Еще! Гуди, что лук тугой, Любимцев с тьмы столетий кликая! Бред мудрых, Леонард и Гойи: «Вскрылит, взлетит птица великая...» Еще! Всех бурь, вcex анархий Сны! все легенды Атлантидины! Взнести скиптр четырех стихий, Идти нам, людям, в путь неиденный! И вдруг – открой окно. Весь день Пусть хлынет, ранней мглой опудренный; Трам, тротуар, явь, жизнь везде, И вот – биплан над сквером Кудрина. Так просто! Кинув свой ангар, Зверь порскает над окским берегом; И, где внизу черн кочегар, Бел в синеве, летя к Америкам. Границы стерты, – с досок мел! Ввысь взвив, незримыми лианами Наш век связать сумел, посмел Круг стран за всеми океанами. Штурм неба! Слушай! Целься! Пли! «Allons, enfants»...– «Вставай...» и «Са ira». Вслед за фарманом меть с земли В зыбь звезд, междупланетный аэро! 7 июня 1923 Эры Что Сан-Фриско, Сан-Пьер, Лиссабон, Сиракузы! Мир потрясся! пансейсм! дым из центра веков! В прах скайскарперы! крейсеры вверх! на все вкусы! Звезды трещин., развал скал, клинки ледников. На куски прежний бред! Взлет стоцветных камений, Перья пестрые двух двоеглавых орлов: Украин, Латвии, Грузии, Эстонии, Армении, Югославии, Литв, Венгрии, Словакии – улов. Там, где тропик торопит в зловещей вежи, Самоа, Камерун, Того, зюд и вест-ост, Каролины, Маршаллы, – сменен бич на свежий: Немцы, прочь! Rule, Britania! [54] Просто, как тост! Но затворники зал ждут (утес у стремнины Дней), в витринах, на цоколях, к нишам, как встарь, Киры, Кадмы, Сети, Цезари, Антонины; Мчит свой бег Парфенон, дым – Пергамский алтарь. В ряд зажаты, том к тому, столетий примеры, — С нашей выси во глубь дум витой виадук, — Там певцы Вед, Книг Мертвых, снов Библий, Гомеры, Те ж, как в час, где над жизнью плыл пылкий Мардук. Колбы полны, микроны скрипят, бьют. в идеи, Здесь – Эйнштейн, Кантор – там; ум горит, как в былом. Деви, Пристли, Пти, Лавуазье, Фарадеи: Смысл веществ, смысл пространств, смысл времен, все – на слом! Что же Сан-Фриско, Сан-Пьер, Лиссабон, Сиракузы? Что пансейсмы! Над пеплом в темь скрытых Помпеи Виноград цвел, жгли губы, росли аркебузы... Дли исканья! Ломай жизнь! Взгляд, страсти зов – пей! 28 января 1923 В мировом масштабе Машины Зубцы, ремни, колеса, цепи, Свист поршней, взмахи рычага; Вне – замыслы, наружу – цели, Но тайна где-то спит, строга. Взмах! Взлет! Челнок, снуй! Вал, вертись вкруг! Привод, вихрь дли! не опоздай! Чтоб двинуть косность, влить в смерть искру, Ткать ткань, свет лить, мчать поезда! Машины! Строй ваш вырос бредом, Земля гудит под ваш распев; Мир в ваши скрепы веком предан, В вас ждет царей, оторопев. Вы – всюду: некий призрак вещий, Что встарь вставал из лунных мшин! На всех путях, на каждой вещи — Клеймо познанья, след машин. Нам жизнь творят цилиндры, оси, Эксцентрики, катки... Ждем дня — Корабль в простор планетный бросить, Миры в связь мира единя! Сеть проволок, рельс перевивы, Незримый ток в лучи антенн: Мы в них сильны, в их вере живы, И нет пределов! и нет стен! Вертись, вал! Поршень, бей! вей цепи! Лети творить, незримый ток! Вне – замыслы! наружу – цели! Но в чьей руке святой моток? Здесь что? Мысль роль мечты играла, Металл ей дал пустой рельеф; Смысл – там, где змеи интеграла Меж цифр и букв, меж d и f! Там – власть, там творческие горны! Пред волей числ мы все – рабы. И солнца путь вершат, покорны Немым речам их ворожбы. 14 января 1924 Невозвратность Миг, лишь миг быть Земле в данной точке вселенной! Путь верша, ей сюда возвратиться ль, и как? Звездной вязи, в уме ложью глаз впечатленной, Не найдет он, грядущий, там, в новых веках. Время, время, стой здесь! полосатый шлагбаум В череп мысли влепи! не скачи, сломя дни! Гвоздь со шнуром в «теперь» вбить бы нам, и в забаву Миллионам веков дать приказ: отдохни! Эх! пусть фильму Эйнштейн волочит по Европе! Строф не трать на обстрел: дроби праздный извод! Все ж из «прежде» в «потом» кувыркаться! и в тропе Гераклита – все истины: жизнь – смена вод. Есть, быть может, ждут, будут – Гольфштрем, Куро-Сиву На путях, где нас Солнце влечет, как сатрап, Чтоб лучи, звуки, запахи, краски – красивы Стали все, всем, везде, или – соком отрав; Есть, быть может, ждут, будут – огни дальних станций Там, где шаг человечества врежет свой след, Чтоб в Коммуне Всемирной жить в музыке, в танце, В песне, славила радость предсказанных лет; Но и там все – лишь миг, но и там все – что дребезг Невозможных полнот, тех, что взор осязать Мог бы лишь не как взор, чей на смертном одре блеск Будет бред, будет цель – с мигом вечность связать. |
