1 июля 1901 Прощальный взгляд Я сквозь незапертые двери Вошел в давно знакомый дом, Как в замок сказочных поверий, Постигнутый волшебным сном. Сквозь спущенные занавески Чуть проникали тени дня, И люстры тонкие подвески Сверкали бледно, не звеня. И так шаги казались странны, Почти заглушены в коврах. Картины, темны и туманны, Терялись смутно на стенах. Я встретил взгляд без выраженья Остановившихся часов. Полузасохшие растенья Стояли стражей мертвецов. Я заглянул... Она смотрела, Как тихо догорал камин. Зола каких-то писем тлела, Но в воздухе дышал жасмин. На платье белое – все реже Бросали угли отсвет свой. Она вдыхала запах свежий, Клонясь все ниже головой. И, не веселый, не печальный, Я скрылся, как вошел, без слов, Приняв в гостиной взгляд прощальный Остановившихся часов. 25 декабря 1901 К близкой Предстанет миг, и дух мой канет В неизмеримость без времен, И что-то новое настанет, И будет прах земли как сон. Настанет мир иных скитаний, Иных падений и высот, И, проходя за гранью грани, Мой дух былое отряхнет. Воспоминанья все утратит, В огне небес перегорит И за познанье тайн заплатит Забвеньем счастья и обид. И вот, как облако влекомый, Молчанье строгое храня, Я вдруг завижу лик знакомый, И трепет обожжет меня. В моей душе преображенной, От всех условий бытия, Как мысль от тени, отрешенной, Восстанет вся любовь моя, Весь круг бессилия и счастья, Все дни, что вечностью прошли, Весь вещий ужас сладострастья, Вся ложь, вся радуга земли! И словно вновь под сводом звездным, С своей бездонной высоты, Твое я имя кину к безднам, И мне на зов ответишь – ты! 1903 Пытка Эта боль не раз мной испытана, На кресте я был распят не раз, Снова кровью одежда пропитана И во взорах свет солнца погас. Члены пыткой злой обессилены, Я во прахе кровавом – как труп. Выжидают мгновения филины, Опустившись на ближний уступ. Но, чем мука полней и суровее, Тем восторженней песни хочу, И кричу, и пою славословия, Вечный гимн моему палачу. О, приди, без улыбки, без жалости, Снова к древу меня пригвождать, Чтоб я мог в ненасытной усталости Снова руки твои целовать. Чтоб, в борьбе с сладострастной безмерностью Нарастающих яростных мук, Я утешен был девственной верностью Этих строго безжалостных рук. Декабрь 1901 Эпизод 1 Не правда ли: мы в сказке, Мы в книжке для детей? Твои так нежны глазки, И поступь – как у фей! Я – принц, а ты – царевна, Отец твой – злой король... Но не гляди так гневно, Побыть с тобой позволь. Я в шапке-невидимке, Для всех – ты здесь одна! И вот в вечерней дымке Померкла даль окна. Прислужницы уводят Тебя под полог твой... Ночные тени бродят, И я во мгле с тобой! Уста твои безмолвны, Смежен покорный взор. Бросаю в воздух – в волны Наш самолет-ковер. Влекут нас в царство ласки Семь белых лебедей... Не правда ли: мы в сказке, Мы в книжке для детей? 2 Зачем твое имя Мария, Любимое имя мое? Любовь – огневая стихия, Но ты увлекаешь в нее. Зачем с утомляющей дрожью Сжимаю я руку твою И страсть, как посланницу божью, В горящей мечте узнаю? Ты шепчешь, лицо уклоняя: «Зачем я слаба? – ты сильней», И вьется дорога ночная По царству теней и огней. 3 Когда твой поезд, с ровным шумом, Мелькнул и стал вонзаться в даль, А я стоял, доверясь думам, Меня так нежила печаль. Там, на платформе опустелой, В июльском пламенном огне, Все то, что с детством охладело, Я находил живым во мне. И после всех моих падений Мне так легко давались вновь И детский трепет разлучений, И детски нежная любовь. Июль 1901 Таинства ночей Хранятся в памяти, как в темной книге, Свершившиеся таинства ночей, Те, жизни чуждые, святые миги, Когда я был и отдан, и ничей. Я помню запах тьмы и запах тела, Дрожащих членов выгибы и зной, Мир, дышащий желаньем до предела, Бесформенный, безобразный, иной. Исторгнутые мукой сладострастья, Безумны были речи, – но тогда Казалось мне, что властен их заклясть я Заклятием забвенья – навсегда! Что этот бред, мучительным отливом Вскрывающий души нагое дно, Навек умрет с растаявшим порывом, Что в миге будет все погребено! Нет! Эта мгла и криков и видений В другой мечте, как и в моей, жива! О вы, участницы ночных радений, Вы слышали запретные слова! Я был не одинок во храме страсти, Дал подсмотреть свой потаенный сон, И этот храм позором соучастии В святых воспоминаньях осквернен! |
