1916 Ночные страхи И бездна нам обнажена, С своими страхами и мглами... Вот отчего нам ночь страшна. Ф. Тютчев Как золото на черни, Блестит, во мгле вечерней, Диск маятника; стук Минут в тиши размерной. Невольно – суеверней Глядишь во мрак, вокруг. Ночь открывает тайны. Иной, необычайный Встал мир со всех сторон. Безмерный и бескрайный... И страхи не случайны, Тревожащие сон. Те страхи – груз наследий Веков, когда медведи Царили на земле; Когда, копьем из меди Наметив, о победе Мы спорили во мгле; Когда, во тьме пещеры, Шагов ночной пантеры Страшился человек... И древние химеры, В преданьях смутной веры, Хранит доныне век. 1916 На закатном поле Красным закатом забрызгано поле; Дождь из оранжевых точек в глазах; Призрак, огнистый и пестрый до боли, Пляшет и машет мечами в руках. Тише! закрой утомленные веки! Чу! зажурчали певуче струи... Катятся к морю огромные реки; В темных ложбинах не молкнут ручьи. В пьяной прохладе вечернего сада Девушка никнет на мрамор плечом... Плачет? мечтает? – не знаю! не надо Ведать: о ком! догадаться: о чем! Было, иль будет, – мечта просияла, В строфы виденье навек вплетено... Словно, до дна, из кристалла фиала Выпито сердцем густое вино. Взоры открою: закатное поле, Призрак огнистый с мечами в руках, Солнце – багряно... Но ясен до боли Девичий образ в усталых глазах! Ночь 4/5 марта 1916 Близ милых уст Это – надгробные нении... Это – надгробные нении в память угасших любовей, Мигов, прошедших в томлении у роковых изголовий. В дни, когда манят видения, в дни, когда радости внове, Кто одолел искушения страстью вскипающей крови? Благо вам, ложь и мучения, трепет смертельный в алькове, Руки в святом онемении, болью сведенные брови! Благо! Вы мчали, в течении, жизни поток до низовий... Но океан в отдалении слышен в торжественном зове. Сердце окрепло в борении, дух мой смелей и суровей; Ныне склоняю колени я, крест мой беру без условий... Так колебался все менее ангелом призванный Товий. Это – надгробные нении, память отшедших любовей. 1916 Привет через звезды Канули краски заката, Даль синевами объята: Словно зубцы из агата, Сосны встают из-за ската; Выступит скоро Геката... Но, непорочно и свято, Сквозь океан аромата, Взорами нежного брата В эту юдоль темноты Звезды глядят с высоты. Ищешь ли в небе и ты Отблеск Плеяд, – как когда-то? Знаю, что мили и мили Нас, в этот час, разделили. Нет за плечом моим крылий, Чтоб полететь без усилий В край кипарисов и лилий... Грозные дни опалили Сердце мое, как в горниле... Только сверкающей пыли Солнц и безвестных планет Я отдаю свой привет! Вновь мы вдвоем? или свет Горько ответит мне: «Были!» 1916 Trionfo della morte[40] Вспомни вскрики в огненной купели ласк, — Зов смычка, поющего в метели пляск, — И клинка, сверкнувшего у щели, лязг! Вспомни: гнулось тело, как живая жердь; За окном горела заревая твердь, Но из мглы смотрела, вам кивая, – Смерть! Словно все открылись тайны в сладкий миг, Словно разрешились все загадки книг: Молнией сверкнув, смежились в краткий крик! Ты вступил в неизмеримость, – в звездный сон; Свет светил терялся, как над бездной звон... Для чего ж раздался бесполезный стон? Ты стоял в просторе несказанных зал, Меж зеркал таинственно-туманных – мал. И вонзались в душу сотни жданных жал. 1916 Последнее счастье В гробу, под парчой серебристой, созерцал я последнее счастье, Блаженство, последнее в жизни, озаренной лучами заката; И сердце стучало так ровно, без надежд, без любви, без пристрастья, И факелы грустно горели, так спокойно, так ясно, так свято. Я думал, безропотно верил, что навек для меня отзвучали Все яркие песни восторга, восклицанья живых наслаждений; В мечтах я покорно поставил алтари Неизменной Печали, И душу замкнул от лукавых, как святилище, воспоминаний. Но в Книге Судьбы назначали письмена золотые иное: От века в ней было сказанье о магически-избранной встрече, И я узнаю богомольно, что нас в мире, по-прежнему, двое, И я, как пророчество, слышу повторенные милые речи. О, радость последнего чуда и любви безнадежно-последней! Как яд, ты вливаешь в желанья опьянительно-жуткую нежность. Стираешь все прежние грезы беспощадней, чем смерть, и бесследной, Даешь угадать с содроганьем, что таит для людей неизбежность! Все то же, что нежило утром, этим вечером жизненным нежит, Но знаю, что нового чуда на земле ожидать не могу я, И наши сплетенные руки только божия воля развяжет, И только с лобзанием смерти я лишусь твоего поцелуя! |
