1904 – 1905 На новый 1905 год И вот в железной колыбели, В громах, родится новый год. Ф. Тютчев (1856) Весь год прошел как сон кровавый, Как глухо душащий кошмар, На облаках, как отблеск лавы, Грядущих дней горит пожар. Как исполин в ночном тумане Встал новый год, суров и слеп, Он держит в беспощадной длани Весы таинственных судеб. Качнулись роковые чаши, При свете молний взнесены: Там жребии врага и наши, Знамена тяжкие войны. Молчи и никни, ум надменный! Се – высшей истины пора! Пред миром на доске вселенной Веков азартная игра. И в упоении и в страхе Мы, современники, следим, Как вьется кость, в крови и прахе, Чтоб выпасть знаком роковым. Декабрь 1904 К согражданам Борьба не тихнет. В каждом доме Стоит кровавая мечта, И ждем мы в тягостной истоме Столбцов газетного листа. В глухих степях, под небом хмурым, Тревожный дух наш опочил, Где над Мукденом, над Артуром Парит бессменно Азраил. Теперь не время буйным спорам, Как и веселым звонам струн. Вы, ликторы, закройте форум! Молчи, неистовый трибун! Когда падут крутые Веи И встанет Рим как властелин, Пускай опять идут плебеи На свой священный Авентин! Но в час сражений, в ратном строе, Все – с грудью грудь! и тот не прав, Кто назначенье мировое Продать способен, как Исав! Пусть помнят все, что ряд столетий России ведать суждено, Что мы пред ними – только дети, Что наше время – лишь звено! Декабрь 1904 Цусима Великолепная могила! Пушкин Где море, сжатое скалами, Рекой торжественной течет, Под знойно-южными волнами, Изнеможен, почил наш флот. Как стая птиц над океаном, За ним тоскующей мечтой По странным водам, дивным странам Стремились мы к мете одной. И в день, когда в огне и буре Он, неповинный, шел ко дну, Мы в бездну канули с лазури, Мы пили смертную волну. И мы, как он, лежим, бессильны, Высь – недоступно далека, И мчит над нами груз обильный, Как прежде, южная река. И только слезы, только горе, Толпой рыдающих наяд, На стрелах солнца сходят в море, Где наши остовы лежат. Да вместе призрак величавый, Россия горестная, твой Рыдает над погибшей славой Своей затеи роковой! И снова все в веках, далеко, Что было близким наконец, — И скипетр Дальнего Востока, И Рима Третьего венец! 10 августа 1905
Юлий Цезарь Они кричат: за нами право! Они клянут: ты бунтовщик, Ты поднял стяг войны кровавой, На брата брата ты воздвиг! Но вы, что сделали вы с Римом, Вы, консулы, и ты, сенат! О вашем гнете нестерпимом И камни улиц говорят! Вы мне твердите о народе, Зовете охранять покой, Когда при вас Милон и Клодий На площадях вступают в бой! Вы мне кричите, что не смею С сенатской волей спорить я, Вы, Рим предавшие Помпею Во власть секиры и копья! Хотя б прикрыли гроб законов Вы лаврами далеких стран! Но что же! Римских легионов Значки – во храмах у парфян! Давно вас ждут в родном Эребе! Вы – выродки былых времен! Довольно споров. Брошен жребий. Плыви, мой конь, чрез Рубикон! Август 1905 Одному из братьев Свой суд холодный и враждебный Ты произнес, но ты не прав! Мои стихи – сосуд волшебный В тиши отстоянных отрав! Стремлюсь, как ты, к земному раю Я, под безмерностью небес: Как ты, на всех запястьях знаю Следы невидимых желез. Но, узник, ты схватил секиру, Ты рубишь твердый камень стен, А я, таясь, готовлю миру Яд, где огонь запечатлен. Он входит в кровь, он входит в душу, Преображает явь и сон... Так! я незримо стены рушу, В которых дух наш заточен. Чтоб в день, когда мы сбросим цепи С покорных рук, с усталых ног, Мечтам открылись бы все степи И волям – дали всех дорог. 15– 16 июля, 20 августа 1905 Знакомая песнь Эта песнь душе знакома, Слушал я ее в веках. Эта песнь – как говор грома Над равниной, в облаках. Пел ее в свой день Гармодий, Повторил суровый Брут, В каждом призванном народе Те же звуки оживут. Это – колокол вселенной С языком из серебра, Что качают миг мгновенный Робеспьеры и Мара. Пусть ударят неумело: В чистой меди тот же звон! И над нами загудела Песнь торжественных времен. Я, быть может, богомольней, Чем другие, внемлю ей, Не хваля на колокольне Неискусных звонарей. |
