1903 * * * Есть поразительная белость Снегов в вечерний час, и есть В их белизне – святая смелость, Земле непокоренной весть! Пусть тьма близка, и закатилось Нагое солнце за рубеж: Его сиянье только снилось, Но небо то ж, и дали те ж! И звезды пусть во тьме возникнут, И с изогнутой высоты Земле свои приветы крикнут: Они растают, как мечты! Но свет первее солнц и мира, Свет все – что есть, бессветья нет, И тьма лишь царская порфира, В которой выступает свет! 27 января 1904 «Скорпиону» и «Грифу» Наш мир храня от силы вражьей, В чреде двенадцати имен, У врат небес стоят на страже В свой день Весы и Скорпион. Но от земли, вседневно пленной, В свой юный веруя порыв, — Да посягнет за грань вселенной!— Взлетает ярый Гиппогриф. Вам, – два врага в едином стане! — Урок видений вековых: Один гори, где мира грани, Другой – стремись нарушить их. 23 марта 1904 Максимилиану Шику Я многим верил до исступленности. Urbi et Orbi Эту веру я тебе вручаю, Столько раз обманутую... Что ж! Наш удел идти, скользя, по краю, Наш удел – над темной бездной дрожь. Шаг еще сужден ли мне, не знаю: Но иду, и близко ты идешь! Близким – мой привет! Нов миг паденья — Взгляд, лишь взгляд один без сожаленья. Октябрь 1904 * * * Я не видал таинственных лесов Безудержной природы Индостана, Причудливых китайских городов И белых скал льдяного океана; Не вел войска на приступы твердынь, И не был венчан в бранном шуме стана; Дней не влачил в толпе своих рабынь, Не проходил, протягивая руку, В чертоги всех богатств и всех богинь; Не созерцал во всех пределах муку На лицах мучеников, как судья; С возлюбленной не пережив разлуку, Под ноги смерти не бросался я. Я многого не видел и не встретил, Пылинка в миллиардах – жизнь моя! Но до вопросов кто-то мне ответил — И в безднах я стою без уст и слов.. И светлый мой полет сквозь них не светел. Грядущих не увижу городов, Не посещу всех тайн земного круга, С героями не встречусь всех веков. Но где в стране от севера до юга Восторг безвестный обретет душа, Безвестный трепет скорби и испуга? Мы все проходим жизнь, как он, спеша, Возможности переживаем в грезах; От тихих снов под сводом шалаша До высшего блаженства в тайных слезах, И, список чувств запомнив наизусть, Судьбе, при одобреньях и угрозах, Мы равнодушно повторяем: пусть! <1904>
* * * Царил над миром рифм когда-то Я с самовластием волхва, И волю царственную свято Вершили верные слова. Любил я радостные чары На их желанья налагать, И на союз мгновенный – пары Благословлять и сочетать. Любил с улыбкой подмечать я В двух чуждых душах сходный звук И двух врагов – бросать в объятья, Как двух восторженных подруг. 19 февраля 1905 * * * На площади, полной смятеньем, При зареве близких пожаров, Трое, став пред толпой, Звали ее за собой. Первый воскликнул: «Братья, Разрушим дворцы и палаты!! Разбив их мраморы, мы Увидим свет из тюрьмы!» Другой воскликнул: «Братья, Разрушим весь дряхлый город! Стены спокойных домов — Это звенья старинных оков!» Третий воскликнул: «Братья, Сокрушим нашу ветхую душу! Лишь новому меху дано Вместить молодое вино!» 6 июля 1905 К народу Давно я оставил высоты, Где я и отважные товарищи мои, Мы строили быстрокрылый Арго, — Птицу пустынных полетов, — Мечтая перелететь на хребте ее Пропасть от нашего крайнего кряжа До сапфирного мира безвестной вершины. Давно я с тобой, в твоем теченьи, народ, В твоем многошумном, многоцветном водовороте, Но ты не узнал моего горького голоса, Ты не признал моего близкого лика — В пестром плаще скомороха, Под личиной площадного певца, С гуслями сказителя былых времен. На полях под пламенным куполом, На улицах в ущельях стен, Со страниц стремительной книги, С подмостков, куда вонзаются взоры, Я слушал твой голос, народ! Кто мудрец? – у меня своя мудрость! Кто венценосец? – у меня своя воля! Кто пророк? – я не лишен благодати! Но твой голос, народ, – вселенская власть. Твоему желанию – лишь покоряться, Твоему кумиру – только служить. Ты дал мне, народ, мой драгоценнейший дар: Язык, на котором слагаю я песни. В моих стихах возвращаю твои тайны – тебе! Граню те алмазы, что ты сохранил в своих недрах! Освобождаю напевы, что замкнул ты в золотой скорлупе! Я – маг, вызывающий духов, тобою рожденных, нами убитых! Без тебя, я – звезда без света, Без тебя, я – творец без мира, Буду жить, пока дышишь ты и созданный тобою язык. Повелевай, – повинуюсь. Повяжи меня, как слепого, – пойду, Дай мне быть камнем в твоей праще, Войди в меня, как в одержимого демон, Я – уста, говори, кричи мною. Псалтырь моя! Ты должна звенеть по воле властителя! Я разобью тебя об утес, непослушная! Я оборву вас, струны, как паутины, непокорные! Раскидаю колышки, как сеют зерна весной. Наложу обет молчания, если не подчинишься, псалтырь! Останусь столпником, посмешищем праздных прохожих, здесь, на большом перекрестке! |
