Знаю ли я его вообще по–настоящему?

Мысль, что, скорее всего, я и не смогу узнать,  ранит сильнее, по крайней мере, после его сегодняшних поступков.

Сдержанный аромат одеколона Чада доносится от него, и хотя он совершенно не тот, врожденная потребность прижаться к кому–то, к кому угодно, чтобы облегчить пульсацию между ног и заглушить нарастающую боль в груди, начинает пересиливать меня.

Сейчас я чувствую лишь мужское присутствие, окружающее меня, но именно одинокий, пронзительный взгляд человека, который смотрит на меня, с каждой секундой лишает меня сил. И все же я полна решимости закончить эту битву с сохранением достоинства.

Пытаясь как можно лучше разобрать выражение лица Истона, я замечаю, как женщина заслоняет его, вставая перед ним, зависая между его разведенных коленей. Ледяное копье вонзается мне в грудь, проникая все глубже, пока я разглядываю ее. Великолепная: темная кожа, темные волосы, темные глаза, пышная фигура – абсолютно прекрасная. Но именно вид его пальцев, небрежно лежащих на ее бедрах, в то время как она наклоняется, чтобы поговорить с ним, воспламеняет меня изнутри.

– Натали?

Чад возвращается ко мне, с бутылкой водки в одной руке и миксером в другой, как та женщина уходит, открывая мне беспрепятственный вид на Истона – он медленно поднимает подбородок, подзывая меня. Моя грудь вздымается от смешка и отказа.

Мой ответный взгляд? Трахни себя сам.

– О черт, да это же Истон Краун, не так ли? – кричит Чад, следуя за моим взглядом и подключаясь к нашей битве взглядов. С занятыми руками он замирает рядом со мной, и его невысказанный вопрос вырывает меня из ступора.

Сосредоточься на Чаде, который доступен, находится здесь и не станет ошибкой, меняющей жизнь.

Безопасный выбор, хоть и временный, но тот, который мне отчаянно необходим, чтобы спасти себя от сердца, требующего немедленно уйти от Чада и бежать к Истону.

Не смей бросать меня сейчас, бесполезная мышца!

– Он смотрит на тебя, как будто...

– Мы друзья. – Даже проводя собственные линии фронта, я чувствую, что эти слова с моих губ звучат как грязное предательство.

– По тому, как он на тебя смотрит, ясно, что он думает иначе. – Мое внимание ненадолго возвращается к Истону, между нами проскакивает искра статического электричества, прежде чем его взгляд переключается на Чада, который оборачивается ко мне с вопросительным выражением. – Откуда ты его знаешь?

– По работе, м–мы работали, мы работали вместе, одно время – я из медиа, – отвечаю я, не в силах оторвать глаз от Истона, когда темноволосая богиня возвращается к нему и протягивает воду. По тому, как она устраивается рядом с ним на диване, ясно, что между ними есть история. Возможно, сегодня они создадут новую. От этой мысли меня мутит, я допиваю остатки своего первого и последнего напитка, отрываю взгляд и даю Истону его победу.

Я не хочу играть во взрослые игры с детским сердцем. Я не уверена, кто из нас сейчас ведет себя по–детски. Я просто хочу забрать то, что осталось от меня, пойти домой и выхаживать себя обратно к жизни.

Я, блять, вышла из игры.

С меня хватит.

Мысль о нем в этой жизни позволит мне отпустить его гораздо легче. Если это действительно его мир, мне в нем нет места. Я сойду с ума, каждую ночь зацикливаясь на этом сценарии. Даже если бы история наших родителей не была препятствием, у нас все равно ничего бы не вышло.

– Натали, ты в порядке?

– Нет, Чад, – громко говорю я, отказываясь смотреть в сторону Истона, чувствуя, как в глазах нарастает жжение, и усилием воли прогоняя его. – Ты не мог бы проводить меня до выхода?

Чад кивает, оставляет свои напитки на баре и, мягко взяв меня за руку выше локтя, проводит через море теплых тел. Пока музыка сменяется, мой гнев превращается в боль.

Он хоть слово из того, что говорил мне последние несколько дней, значило для него что–нибудь?

Это что, расплата за то, что я уехала от него в Сиэтле и не отвечала на его звонки?

Чад направляет меня к лестнице, его рука лежит на моей пояснице, пока я решительно ухожу, благодаря судьбу за то, что пришла и увидела то, что нужно, чтобы отпустить фантазию. Я тяжело выдыхаю и позволяю покорности овладеть мной. Едва мы с Чадом достигаем площадки наверху лестницы, я чувствую перемену в воздухе, а затем теплые, шершавые пальцы сжимают мое плечо. Кожа головы покрывается мурашками, я оглядываюсь и вижу Истона, который смотрит на нас обоих.

– Куда ты, блять, собралась? – шипит Истон, его глаза скользят по мне с собственническим выражением.

– Довольно грубо, чувак, – вставляет Чад, зарабатывая очки в моих глазах.

Взгляд Истона переключается на него.

– А ты кто?

– Чад, это Истон Краун. Истон, это Чад. Чад просто провожал меня до выхода. – Снизу доносятся одобрительные возгласы, я киваю через плечо Истона. – Спасибо за приглашение. Отличный концерт сегодня, я не вру. Он был исключительным. Желаю тебе всяческих успехов и... наслаждайся своей оргией. – Ненавидя ревнивую нотку в своем голосе, я твердо стою на своем и снова поворачиваюсь уйти, но Истон хватает меня за запястье, его взгляд прикован к моему.

– Приятно было, блять, познакомиться, Чад, – отрезает Истон. – Оцени, блять, обстановку и пойми намек. – Чад смотрит на руку Истона на моем запястье. – Я вежливо прошу.

– Натали, – резонно замечает Чад, качая головой. – Я, очевидно, вляпался во что–то.

– Нет, – четко говорю я. – Нет, ты действительно не вляпался. – Я кладу успокаивающую руку на грудь Истона как раз в тот момент, когда он усиливает хватку на моем запястье. Я будто подлила керосина в огонь. – Иди. Я найду тебя внизу перед тем, как уеду.

Чад хмурится.

– Уверена?

– Нет, нет, блять, не найдет, – огрызается Истон, – так что смирись с этим сейчас же и проваливай на хуй. Я устал вежливо просить.

Чад смотрит на Истона с выражением «ты мудак» на лице, затем наклоняется ко мне.

– Было приятно познакомиться, Натали, – уступает Чад, выходя с ринга, потому что он не идиот, и воздух вокруг Истона стал смертоносным.

– Мне тоже, – вздыхаю я, пока Чад в последний раз окидывает взглядом нас обоих и начинает спускаться по лестнице. Взгляд Истона скользит по моему платью, а я замечаю ту красотку, которая ранее ублажала его, стоящую у края соседнего дивана, ее глаза с любопытством мечутся между нами.

– Эм, кажется, та женщина в тебе нуждается... или что–то вроде того.

– Я не с ней, – прямо говорит он.

– Ладно. Ну, у нее сложилось другое впечатление.

– Нет, не сложилось, – он оттягивает меня на шаг назад в комнату.

– Истон, прекрати это дерьмо, сию секунду, и отпусти меня.

Игнорируя меня, он притягивает меня к себе. В панике я оглядываюсь.

– Ты создаешь сцену. Люди смотрят.

– Это твои тараканы, не мои, – рычит он. – Нам нужно поговорить. Мы поговорим. Прямо сейчас, блять.

– Нет, всё ясно. Я пришла, я увидела. Я получила свою футболку, спасибо за прекрасный... черт! – визжу я, когда Истон мчится через комнату словно грузовой поезд, минуя толпы людей по направлению к тщательно охраняемому коридору. Он останавливается и обращается к охраннику, тот кивает, позволяя Истону протащить меня мимо.

В следующую секунду меня тащат по коридору, а затем резко втягивают в королевских размеров гостиничный номер и отпускают. Истон, сверкая глазами, захлопывает за собой дверь и закрывает глаза, сжимая кулаки по бокам.

Отводя взгляд от высокого, темноволосого, великолепного искушения, преграждающего мне выход, я окидываю комнату взглядом. С одной стороны – окна от пола до потолка, с другой – роскошная главная ванная комната. Посередине комнаты, под массой матового стекла, стоит массивная кровать с балдахином. Она шикарна, безупречна и невероятно романтична, но я слишком взбешена, чтобы это ценить.

– Да что, черт возьми, с тобой не так?! – кричу я, пока Истон остается стоять у двери, словно собираясь с мыслями. Он зол так, как мне не знакомо, хотя меня и предупреждали о его вспыльчивости. Кажется, сейчас он пытается взять себя в руки, неподвижно стоя несколько секунд. Но когда его глаза наконец открываются, мне остается только с трудом сдержаться, чтобы не отступить на шаг. Он абсолютно в ярости.