Истон Краун поёт. Для меня. В лобби моего отеля. Мало того – его голос потрясающе идеален.

Когда Истон заканчивает песню, он поднимает взгляд, его глаза фокусируются на мне, словно он выходит из транса. Расцветающая улыбка медленно расползается по его великолепному лицу, будто он сам себя удивил. Не в силах сдержаться, я делаю ещё один опасный шаг, пока сила притяжения неумолимо тянет меня к нему. Громовые аплодисменты взрываются в соседних залах, а также среди тех, кого он привлёк в лаунж. Звук этих оваций вырывает меня из сноподобного состояния и возвращает в настоящее, пока Истон коротко кидает им головой в безмолвной благодарности. Его взгляд остаётся прикованным ко мне и моей реакции на него.

Я прерываю собственные аплодисменты, смахивая непослушную слезу, и чувствую гордость, которую мне не положено чувствовать.

– Я была близка к тому, чтобы умолять, – хрипло шепчу я, – и, Господи, Истон, мне следовало это сделать. Это было... чертовски невероятно. – Я качаю головой, совершенно ошеломлённая. – Ты запомнил эту песню, услышав её всего раз, ведь так?

Он медленно кивает, его карие глаза скользят по моему лицу, впитывая мою реакцию, словно он хочет запомнить её. Неоспоримое тепло пробегает между нами, пока я смеюсь над своими непрестанно наполняющимися влагой глазами, мой голос хриплый, когда я подхожу к нему. Когда он отходит от рояля и смотрит на меня сверху вниз, его нефритовые глаза сияют тем, что можно воспринять только как счастье.

– Истон?

– Да, – хрипло выдаёт он, его взгляд пронзает мой так, что я никогда не смогла бы отвести глаз.

– Может твоя первая фанатка угостить тебя ужином?

♬♬♬

Вскоре после этого я поднимаюсь в свой номер, чтобы принять душ и переодеться, пока Истон пьёт пиво в баре. В итоге мы ужинаем в ресторане отеля Six Seven, уютно устроившись за угловым столиком – оба мы одеты неподобающе. В отсутствие солнца мягкий янтарный свет разливается по всему ресторану, создавая неизбежную атмосферу интимности.

С тех пор как мы сели, мы пьём тёмное пиво и пробуем еду друг у друга с тарелки, и я почувствовала очередной сдвиг между нами.

Мягкое свечение свечи скользит по профилю Истона, пока он откусывает кусочек стейка с кровью и грибами шиитаке, его глаза время от времени осматривают зал в поисках любопытных взглядов. На удивление, я чувствую себя спокойно. Мы уже несколько дней на людях, но не столкнулись с папарацци, однако я знакома с этими правилами. Так же, как и он.

– Папарацци не пускают внутрь.

– Как будто это их остановит, – фыркает он с отвращением.

Я не могу не почувствовать угрозу этой правды и на мгновение оглядываюсь. Если кто и должен нервничать из–за возможности быть пойманным объективом с Истоном Крауном, так это я. И всё же я задаю вопрос, который приходил мне на ум не раз, с максимальной небрежностью, на какую способна.

– У тебя есть девушка?

Он потягивает своё темное пиво, качая головой.

– Нет.

– Это намеренно? Ты трахаешься типа в качестве спорта?

Он замирает с вилкой на полпути ко рту, его глаза вспыхивают от вторжения.

– Не для записи, конечно, – добавляю я.

– Женщины для меня – не спорт, – говорит он, упираясь предплечьями в стол и наклоняясь ближе, его шёпот тяжел, – поэтому я трахаюсь, потому что это приятно.

Жар разливается по мне от двусмысленного намёка в его голосе, я сжимаю губы, прежде чем ответить.

– Что ж, это причина не хуже любой другой, полагаю, – я поднимаю своё почти допитое пиво, сигнализируя официантке о следующем, прежде чем смотрю на него, – а повторение – мать учения.

Хватит флиртовать с суперзвездой, идиотка!

– Ты тоже не упомянула никого, – говорит он, вытирая свои идеальные губы своими идеальными руками, пока его идеальные глаза продолжают прожигать дыры в моей быстро тающей решимости. Согласно моему третьему тёмному пиву, правда в том, что мне уже не хватает ощущения его руки, пока я пытаюсь подавить мысли о том, на что способны его умелые пальцы.

Если я правильно его читаю, он мысленно раздевает меня с тех пор, как мы сели за стол. То напряжение, что зрело между нами с момента встречи, теперь ощутимо и быстро движется в опасном направлении.

Останови это сейчас же, Натали.

– В данный момент у меня нет мужчины, о котором можно было бы говорить.

Идиотка!

– Встречалась с парнем – Карсоном – в колледже полтора года, до самого выпуска. Он устроился на работу в Нью–Йорке, что и положило конец нашим отношениям. Это, пожалуй, и вся моя серьёзная история взаимоотношений. В любом случае, я на той стадии, когда «карьера стоит на первом месте».

Он кладёт нож и вилку на тарелку и откидывается на спинку стула, его поза кричит «чушь», прежде чем он ловит меня на этом.

– Так это то, что ты сама себе внушаешь.

– Чёрт, а я–то думала, ты продержишься целый день, не включая свою сторону В. – Я бросаю ему саркастическую ухмылку.

– Ладно, – его плечи напрягаются, когда он швыряет салфетку. – Если уж мы пускаем друг другу пыль в глаза, полагаю, я могу выдать тебе стандартную речь: «Я парень, которому приходится быть осторожным, потому что у меня знаменитые родители, и я вот–вот начну музыкальную карьеру, так что сейчас не самое подходящее время для чего–то серьёзного».

– Звучит логично, – легко соглашаюсь я.

Его глаза вспыхивают предупреждением, а я в ответ отвечаю твёрдым взглядом.

– Нет, блядь, нет. Ты не отказываешь себе в том, чего хочешь в жизни, из–за временных рамок. Это оправдание труса.

– Я не согласна. Но, возможно, тебе стоит поумерить пыл, указывая на смелость как на препятствие.

Моё замечание бьёт в обе стороны, и его глаза наполняются яростью. Меня пронзает сожаление, и я мгновенно отступаю.

– Истон, я не это имела в виду...

– Значит, я задел нерв, и, похоже, большой, – самодовольно констатирует он, пригвождая меня своим затвердевающим взглядом, прожигая меня. – Что именно это было?

– Всё было так мило, – я отхлёбываю пиво. – Я хорошо провожу время. Давай не будем портить это жестокой честностью.

– Это единственный способ моего функционирования, – отвечает он с резкой уколом, прежде чем повернуться и уставиться в ближайшее окно на несколько секунд. Секунды, которые ничуть не смягчают его гнев, прежде чем он возвращает свой яростный взгляд на меня. – Ты правда собираешься сейчас сбежать?

– Что ты хочешь от меня, Истон? Я была живой катастрофой с момента своего приезда сюда.

– И что с того…? Тебе не нужно сейчас прятаться.

Я оглядываюсь по сторонам, потому что его лай не безобиден. Увидев, что все его тело выражает предостережение, я наклоняюсь к нему.

– Слушай, я просто пытаюсь сохранять профессионализ…

– О, черта с два, – он выхватывает кошелек из заднего кармана и бросает свою карту на стол. – К черту это.

– Истон, – я лихорадочно пытаюсь найти нужные слова, чтобы начать ликвидировать ущерб. – Я сказала, что ужин за мной. – Точно не то, что нужно было сказать. – Это меньшее, что я могу сделать.

Отлично, Натали. Можно было бы и по яйцам его съездить – тот же эффект.

Он молча сверлит меня взглядом, делая глоток пива. Меня начинает охватывать паника, когда я понимаю, что он, вероятно, решает – остаться или уйти.

– Прости, мне так жаль. Ты прав, и я не имела права использовать то, что ты рассказал мне по секрету, против тебя. Это непростительно, но пожалуйста, постарайся, если сможешь, простить меня. Я просто проецирую свои проблемы. Я в ловушке, ясно? Но, как я и говорила, ты свободнее, чем тебе кажется.

– И эта ловушка – в твоей голове, – шипит он, – и ты занимаешься этим прямо сейчас.

– Я завидую тебе, правда, тому, как ты...

Он резко вскакивает на ноги, решение принято, терпение иссякло, а я хватаю его за руку, пытаясь остановить.

– Истон, у меня есть свои причины. Пожалуйста, не злись.