В чем-то он даже был рад, что оно так привлекает их — остальным легче и пока что удается успешно отбиваться. Хотя, себе полковник мог признаться честно — долго они не протянут: первыми падут дома где собрались гражданские. Вопрос только кто протянет дольше — они, ЧВК или спецназ.

Генерал российской армии сидел за своим столом, прикрыв глаза. Последние недели выдались тяжелыми. Вначале известие что Призрак жив. Потом проработка миссии по его поиску и эвакуации, ведь прежнее место он уже покинул к тому времени пока информация дошла куда нужно. А потом началось самое настоящее безумие.

Генерал никогда не мог предположить, что происходящее сейчас окажется реальностью. Зомби, именно такое название дали новой напасти, из-за которой гибнет куча людей на фронте. Кровожадные монстры, которые стремятся добраться до любого живого человека.

В первые дни начала наступления все шло неплохо, а затем началось. Сначала редкие стычки, отрывистые малопонятные донесения. Затем все стало нарастать как снежный ком и в итоге сейчас идут практически непрекращающиеся бои на фронте в которых, как бы не старались, гибнут люди.

Его же задачей и подконтрольного ему ведомства было найти причину происходящего и возможное решение возникшей проблемы. Однако сколько не копали, что в текущей обстановке было тоже не очень просто, ничего не удавалось обнаружить. Ни источника, ни возможного решения. Все найденные концы терялись на территории противника и выяснить что-то конкретное не получалось. Лишь одно можно было утверждать почти уверенно — все это началось у натовцев.

В Европе происходит тоже самое с единственным отличием, что там нет линии фронта на которой удается сдерживать монстров. Там они спокойно перемещаются, продолжая наращивать свою численность. По последним сведениям, им даже удалось захватить Париж, многократно усилившись. Куда дальше двинется эта орда и почему до сих пор этого не сделала, задержавшись там?

Еще больше ситуацию осложнила идущая война. Монстры монстрами, но НАТО упорно отказывается заключать даже временное перемирие, молчаливо игнорируя все предложения и этим ставя всех в тупик, даже похоже некоторые страны, входящие туда, если судить по тайным переговорам с французами, которые первыми проявили инициативу. Следом за ними схожую активность начали проявлять и немцы с поляками.

Поняв, что нужно точнее узнать происходящее там, генерал задумался, как бы это провернуть. К сожалению разведка спутниками или авиацией нормальных результатов не приносила, это, не говоря про то что провести ее на вражеской территории та еще задача.

И совсем скоро ему на ум пришло решение — послать группу с агентом, которые были в Лондоне. Они уже выбрались и сейчас свободны, груз передали. Глупо жертвовать ими он не собирался. Их целью будет максимально безопасно оценить обстановку в городе и при малейшей угрозе убраться оттуда. Почему не послать кого-то другого? Так некого, все остальные группы слишком далеко и перебросить их практически невозможно, учитывая обстановку.

Слабость… за эти дни я начал ненавидеть это чувство всей душой. Что бы я не делал все время меня преследует она — слабость. Нужно встать — чуть не падаю на пол от того что нет сил. Поесть? Та же история. Что только мы не делали, чтобы вернуть мне хоть немного сил. В итоге ничего. Сколько бы я не жрал, не прокапывал витамины и питательные растворы — я все так же слаб как в самый первый день, когда Дэвис притащил меня сюда.

Заскрипев зубами, хватаюсь за стол и медленно поднимаюсь на ноги. Нужно поесть. С отвращением осматриваю банки спортпита, который лейтенант достал непонятно откуда. Сейчас это, потом докинуться сладостями, затем через часик-другой более нормальная еда. И так изо дня в день, из раза в раз.

Меню дикое, но организму для восстановления по идее нужно много углеводов, в конце концов ведь именно из них берется основная часть энергии для жизнедеятельности, так что приходится питаться именно так. Удивительно, но особо сильного отторжения такая еда не вызывает, словно мой желудок способен сейчас переварить все что в него закинут.

Что со мной не так? Почему за прошедшие четыре дня нет никаких изменений в моем состоянии, хотя жру я как не в себя? Дэвис только тихо матерится и таскает съедобное, втихаря проклиная тот день, когда ему в голову пришла идея связаться со мной. И я его вполне понимаю.

На сколько бы не было все плохо, изменения должны быть, хоть какие-то! А тут ничего, впечатление словно все поглощаемое уходит неизвестно куда, но точно не на нужды моего организма. А еще эти кошмары… Стоит сомкнуть глаз как приходят они — непонятные, несвязные, бредовые, но от этого не менее выматывающие. Порой кажется, что начинаю видеть их уже наяву настолько все плохо. Недосып, истощение, нервность — это лишь краткая характеристика моего состояния. И чем дальше, тем сильнее все это накапливается, добавляясь к физической слабости.

Доев банку гейнера, который почти чистые концентрированные углеводы с белком, переключаюсь на сладости. Странное дело, никогда бы не подумал, что вот этот порошок можно есть ложками. А сейчас ничего, если запивать проскакивает на ура.

— Арти, может уже перестанешь молчать? — в который раз за все это время обращаюсь к ней.

В ответ же молчание. Сама нейросеть вернулась к жизни на следующий день после моего воскрешения, назову это так, вот только общаться она не желает абсолютно, отмалчиваясь все это время. Лишь в самом начале оповестила меня что работает, но голос тогда у нее был какой-то слегка странный, слишком безэмоциональный что ли, не успел разобрать, слишком короткой была фраза. И все. Когда она мне так нужна, она молчит… Вот кто мне скажет, что со мной происходит? Кто может покопаться у меня в мозгу и сделать так чтобы все опять работало нормально, а не так как сейчас?

— Сука! — ору во весь голос, хватаясь за голову.

Ее пронзила сильная боль, а перед глазами возникли картинки. Нет-нет, только не снова! Скручиваюсь на полу, стараясь выдержать приступ. Кошмары, видения — все это сводит меня с ума, я уже начинаю терять границу между реальностью и бредом. Ладно, когда все это было только во сне, но когда началось во время бодрствования…

— Сергей! — раздался крик Дэвиса, а спустя несколько секунд в шею уколола игла. — Сейчас отпустит, терпи.

Чувствую, как на меня накатывает спокойствие. Эх, опять буду тормозом под лошадиной дозой успокоительного, но иначе никак не снять искусственно приступ, только ждать, когда он закончится. Вот только когда это произойдет — неизвестно. В самый первый раз я провалялся долгие часы, пока не вернулся Дэвис и уколол меня, только после этого отпустило. А вот успокоительное, в отличии от приступов, теряет силу очень быстро. Хорошо, что хотя бы приступ снимает на какое-то время.

Понять бы еще что вызывает его и что значат эти видения во время него. На первый взгляд все кажется полнейшим бредом: какие-то непонятные картинки, звуки, но после какого-то раза начинаешь замечать некоторую закономерность, прослеживаемую в них в каждом новом видении, кошмаре.

— Опять? — спросил Дэвис, когда я оклемался немного.

— Да. — киваю ему. В последние дни эти приступы начали происходить все чаще и чаще. — Ты сделал мои анализы?

— Сделал. Результаты для меня непонятные, но если смотреть по методичке, то никакие значения не выходят за допустимые границы.

— Как ты и говорил, ничего не будет.

— Тебе нужно приходить в себя уже. У нас остался день, максимум два, потом нужно уходить иначе будет поздно, твари уже дошли до минус двенадцатого этажа. — озвучил он очевидные вещи. — Ты так и не скажешь где выход?

— Нет. — отрицательно качаю головой. — Я тоже хочу выбраться отсюда.

В ответ Дэвис только вздохнул, это была не первая его попытка выяснить как я сюда попал. До этого он уже спрашивал раз двадцать точно, пряча основной вопрос и среди других и спрашивая прямо. Как он только не пытался узнать. Общение — это единственное что нам осталось из коротания времени, в промежутках между вылазками Дэвиса и моими приемами пищи или различных лекарств.