Наконец, когда тротт с зуками превратился в едва видимую точку, Мет решил, что они его бросили и аккуратно освободив своё поле, принялся в очередной раз изучать информационное поле Энта Хетуэй, пытаясь в нем найти ответ, что следует предпринимать в сложившийся обстановке.

Ничего похожего не найдя, он вышел из информационного поля своего нового тела и дёрнув плечами, развернулся и пошел в ту сторону, куда по его предположению убежал тупи, надеясь его найти и воспользоваться его услугами, но едва он сделал несколько десятков шагов, как на него упала какая-то тень. Мет резко поднял голову — над ним висел большой тротт. Он шагнул в сторону, намереваясь выйти из тени летательного аппарата и…

Мет лежал в кресле. Он дёрнулся, намереваясь подняться, но его руки и ноги были крепко прижаты к креслу захватами. Мет покрутил головой, осматриваясь: он находился в тесной, едва освещенной каюте, но в тоже время, он отчетливо чувствовал полёт. Несомненно, его портировал в себя зависший над ним тротт и сейчас куда-то вёз.

Мет аккуратно освободил своё поле и осторожно разбросил по сторонам — его плотно окружало какое-то непонятное, хорошо ощущаемое, энергополе. Он легонько ткнул своим полем в это энергополе, пытаясь пройти за него и узнать, что там, за ним, но энергополе под местом взаимодействия вдруг уплотнилось настолько, что поле Мета отскочило от него, будто воздушный шар от стены. Тогда Мет сконцентрировал своё поле в иглу и с силой ткнул им в это же энергополе: едва углубившись, игла замерла и завибрировала от напряжения не в состоянии пробить уплотнившееся под ней энергополе. Не давая себе отчёта, Мет сконцентрировал в игле всю мощь своего поля и вонзил её в энергополе — энергополе завибрировало, но Мет чувствовал, что игла его поля неторопливо, но уверенно идет вглубь. Вибрация энергополя усиливалась и эта вибрация видимо передавалась и тротту — Мет отчетливо чувствовал вибрацию под собой кресла. Каюта наполнилась тягучим гулом. Донесся треск, похожий на треск электрического разряда и Мет почувствовал, как его поле вырвалось наружу. Раздался громкий хлопок. Энергополе исчезло и тротт резко нырнул вниз. Мета бросило вперед и если бы его не удерживали захваты, то он неминуемо бы размазался по стене перед собой. Но все же захваты оказались достаточно жёсткими и больно впились в новое тело Мета. Его мозг вспыхнул, будто голову его нового тела сунули в раскаленную печь. Мета бросило в пропасть тьмы.

Мет пошевелился. Мозг его тела больше не горел. Его психотронное поле было в порядке, хотя оно и не было спрятано. Ничто больше не сковывало и его движений — ни какого энергополя не чувствовалось. Он покрутил головой: он по-прежнему находился в той же тесной каюте, но в стене справа от него зиял горизонтальный проём. Скорее всего это был или какой-то лаз или своеобразная дверь, прежде построенная каким-то силовым полем и теперь исчезнувшая из-за отсутствия энергии. Мет спрятал своё поле и попытался встать, но ткнувшись головой в низкий потолок, отскочил назад. Он попытался убрать подлокотник, тот шевелился, но оставался на месте. Все попытки найти какую-то защелку успеха не возымели. Тогда Мет перевалился через подлокотник и на коленях подползя к проему, выглянул наружу: тротт лежал на боку, на поверхности планеты, покрытой сине-зеленой травой. Никого из зуков нигде не наблюдалось. Одна из опор летательного аппарата подломилась, скорее всего от удара о поверхность планеты и сейчас уродливо торчала из корпуса, который изобиловал проёмами или, скорее всего, широкими трещинами, наподобие той, из которой сейчас выглядывал Мет, но из них никто не выглядывал, или все уже покинули летательный аппарат, или наоборот, были не в состоянии выползти из него. Мету в некоторой степени повезло — тротт завалился на ту сторону, где находилась его трещина и до поверхности планеты было не более полуметра.

Он выполз наружу и поднявшись, подошел к одной из трещин, находившейся на уровне пояса и присев, попытался заглянуть в неё — шлем мешал. Сняв его и отбросив в сторону, он просунул голову в трещину: эта часть летательного аппарата, видимо была общей каютой, так как внутри неё находилось много кресел, часть из которых, скорее всего, при ударе о поверхность планеты сорвались со своих мест и налетели на другие кресла и теперь все они были собраны в кучу, к тому же часть из них провалилась в широкую трещину, которая проходила через пол этой каюты. Видимо исчезновение энергии ухудшило прочностные характеристики летательного аппарата и в критической ситуации он оказался не таким уж и прочным механизмом, потому что, насколько понял Мет, падал он не с такой уж большой высоты.

Из глубины каюты донёсся тихий стон. Мет, взявшись за края трещины, толкнул тротт, проверяя, прочно ли он лежит на поверхности планеты — летательный аппарат не шелохнулся. Проникнув внутрь, Мет механически выпрямился, но ткнувшись головой в какую-то конструкцию, свисающую с потолка, опустился на колени и больше не пытаясь подняться, подполз к ближнему креслу и заглянул в него: в нём кто-то сидел в одежде песочного цвета. Скорее всего это был один из зуков. Мет легонько тряхнул его за плечо. Зук не отреагировал, хотя Мет заметил, что его грудь приподнялась.

Схватив зука за рукав куртки, Мет попытался вытащить его из кресла, но подлокотник мешал. Тогда он схватился обеими руками за подлокотник и упершись ногами в нижнюю часть кресла, рванул подлокотник на себя — скрипнув, тот отвалился. Отшвырнув его, Мет схватил зука за рукав куртки и поволок к проёму. Вытолкав его наружу, он вылез сам и склонился над зуком.

Стекло шлема зука было убрано. Он был жив, но видимо находился без сознания, к тому же дышал очень редко и с каждым вздохом из его груди доносился неприятный хрип.

Не зная, как он должен поступить, как Энт Хетуэй, немного поразмышляв, Мет решил пока оставить этого зука и опять пополз внутрь летательного аппарата.

Провозился он достаточно долго, пока вытащил наружу всех, кто был внутри. С теми зуками, которые находились в крайних креслах, особых проблем у него не возникло, но с теми, которые оказались зажаты в середине груды кресел, пришлось изрядно повозиться, выламывая подлокотники и другие части кресел, благо они оказались не очень прочными. Видимо энергия в их прочности тоже играла не последнюю роль и лишившись её, они утратили свои прочностные характеристики.

Наконец, вытащив последнего зука, Мет, немного отдышавшись, принялся их осматривать. К его удивлению, трое зуков, когда он потряс их, пытаясь привести в чувство, очнулись, поднялись и принялись ошалело крутиться, видимо пытаясь понять, где находятся. Скорее всего, они ещё в полной мере не понимали, что с ними произошло и никак не могли сориентироваться в действительности. Остальные зуки оставались в бессознательном состоянии, среди которых был и командир.

Закончив осмотр, Мет подошел к ближнему, крутящемуся на месте зуку. Если он правильно понимал возраст жителей этой планеты, то этот зук был достаточно возрастным, так как его лицо было в большом количестве различных морщин, да и беззрачковые глаза были не такими черными, а как бы слегка выцветшими.

— Воалиана! Где они? Ничего не понимаю, — донеслись до Мета слова, хотя, насколько он видел, губы зука были плотно сжаты.

Не отдавая отчета своему действию, Мет сильно стукнул зука по спине рукой. Зук подпрыгнул и замерев, вопросительно взмахнул в сторону Мета подбородком. Насколько Мет смог понять, взгляд беззрачковых глаз зука был вполне осмысленен.

— Что произошло? — поинтересовался Мет. — Почему мы свалились?

— Такое впечатление, что нас атаковали шхерты, но их нигде не видно. Сбили и ушли. Непохоже на них. Что-то здесь не так, — произнёс зук, крутя головой.

— Шхерты! — состроив гримасу удивления, Мет дернул плечами. — Какое им дело до нас?

Лицо зука вытянулось, рот приоткрылся, глаза стали заметно больше и круглее.