– Значится, так, – доложил Боцман Платону через двадцать минут. – Спица, Залесски, Луссон, Ольберг и Станович – стрелково-гранатометный комплекс «Тишина» под патрон сесь шестьдесят два на тридцать девять, и по одному одноразовому гранатомёту «Грызун». Подствольники на автоматах оставим только Спице и Залесски. Подствольные гранатомёты малошумные, но они в Улье не особо нужны. Патроны с уменьшенной скоростью пули тоже есть. Так что, возьмём, сколько унесём. Дантанов и Бу – ручные пулемёты Калашникова с коробчатыми магазинами на сорок пять патронов. Всем бойцам, в том числе и Иволге, и Светлой, прихватим пистолеты Стечкина с глушителями. Ещё Тайра откопала бесшумные пистолеты ПСС. Говорит, что в их мире были неплохими, но, на мой взгляд, совершеннейшая хлопушка, хотя глушение выстрела впечатляющее. Шесть патронов в магазине. Патроны специальные. Выглядит как игрушка.

Платон взял руки протянутый ему пистолетик. По сравнению с пистолетом Стечкина ПСС выглядел действительно несерьёзно. Вытащил обойму, выщелкнул один патрон, повертел его и, вставив обойму обратно, один раз выстрелил в кипу матрасов. После чего подытожил.

– Возьми на всех. И боеприпасов к нему набери с небольшим запасом. Всё равно тащить не тебе. Как оружие последнего шанса подойдёт. И вообще пусть наберут то, что хотят.

На что Боцман тут же возразил.

– Э, нет! Они тогда всю оружейку вынесут. Нагрузятся как верблюды, падать будут под грузом, но попрут. Ты их пока плохо знаешь, а я уже насмотрелся. Они готовы все гранатометы, что на складе увидели, упереть. Еле уговорил взять только по одному «Грызуну».

– Давай завязывай с мародёркой. Грузиться пора, – скомандовал Платон, на что Боцман тут же ответил.

– Так мы готовы. Осталось только вас упаковать.

Платон до машины дошёл сам. Светлую и Иволгу принесли на руках. Времени оставалось не так уж и много, поэтому выехали они сразу.

За рулём угнездился черноволосый Марк Бу – специалист по тяжёлому вооружению. Очень он расстраивался, что ему не разрешили взять тяжёлый и громоздкий двуствольный станковый гранатомёт местного производства. Марк готов был тащить его на собственном горбу, но Боцман пресёк эти бессмысленные поползновения.

Все шмотки, боеприпасы и снаряжение тоже загрузили в броневик, так что ехали они без комфорта, но хоть ехали, а не бежали по воняющему разлагающейся плотью открытому кладбищу. Такое передвижение в учебном полку корпуса пластунов называлось бег с ходьбой. Экипаж броневика делал короткий рывок и, остановившись, контролировал обстановку вокруг и ждал группу бегунов, возглавляемую Боцманом.

Расстояние плёвое, но вонь от трупов не иммунных и валяющихся по всей территории лагеря костяков была невыносимая, и двигался отряд тяжело. К тому же, они остановились на плацу лагеря и провели новым бойцам первый практический урок по классификации не иммунных нового для них мира.

Сказать, что воспитанники, которых Тайра уже окрестила курсантами, впечатлились, это не сказать практически ничего. Особенно их поразило то, что некоторую часть бегунов Платон расстрелял из лука, а Боцман и Тайра уничтожили достаточно большое количество изменённых холодным оружием. Нагинаты оставляли весьма характерные ранения, и курсанты это отметили сразу.

До «гаража» они добрались за два часа до ночи. Так что, времени на поверхностный осмотр Платону хватило. Первым делом он приказал Боцману обыскать все костяки погибших инкассаторов и все их вещи – нужны были все, какие попадутся, карты доступа.

Сам Платон полез обыскивать броневик, и тут его ждал первый сюрприз. Бронированный автобус наполняло не золото. Весь отсек был заставлен тяжёлыми ящиками, под крышку забитыми серебристыми металлическими брусками, но к золоту этот металл никакого отношения не имел. Что это такое, Платон, разумеется, не знал – никаких названий на ящиках не было. Ровно, как и документов или накладных, и Платон уже махнул на находку рукой, но тут к нему подошла Эльва Луссон и тихонько сказала.

– Белый! Всё это надо забрать. Это очень редкие и дорогие металлы.

Платон удивлённо спросил.

– Ты знаешь, что это такое? Откуда?

На что девушка спокойно ответила.

– Я по промышленной специализации химик и металловед. Здесь написаны химические формулы металлов. Вот это, – девушка провела по одному ящику пальцем, – родий. Пять килограммов. Один из самых редких и дорогих металлов, а это – осмий. Он способен выдерживать высокие температуры. Вот это лютеций – используется в ядерных реакторах и в космических программах. Причём это чистый металл. Вот здесь написано – девяносто девять и девять процентов материала. Сто́ит безумно дорого. Я даже представить себе не могла, что буду держать его в руках. Да ещё и в таком количестве. Пять килограммов в ящике это очень много, а он здесь не один. Там дальше палладий и платина.

– Понятно. Тогда так. Сейчас возьмёшь себе в помощники двоих курсантов и составишь полный список чего здесь и сколько. Раскидаешь по кучкам прямо на улице. Может, всё это ценное, вот только не в этом мире. Здесь больше всего ценятся патроны и тушёнка, хорошие бойцы и красивые девушки, бесшумное оружие и умение выживать, но кое-какие мысли по поводу этих металлов у меня есть.

– Белый, ты смеёшься? Как могут цениться красивые девушки в мире, в котором все воюют со всеми? Там, где воюют, всегда избыток вдов и сирот, и женщины не стоят и патрона, – удивилась Эльва.

– Поверь мне на слово. В этом мире всё перевёрнуто с ног на голову. Со временем увидишь сама, а скорее всего и поучаствуешь.

Гараж ничем особенным не поразил. В отдельных боксах стояли ещё три таких же броневика, но завести они смогли только два. Была здесь и оружейная комната, сейчас почти пустая. Только два одиноких дробовика в оружейных сейфах с гостеприимно распахнутыми дверцами. В комнате охраны покачивались с носков на пятки и обратно два пустыша в форме инкассаторов. На поясах у них висели кобуры с уже видимыми Платоном пистолетами. Идиллия.

Красиво наведённая, но хорошо видимая опытному человеку фальшивая картинка. Платон насчитал во всех помещениях двадцать четыре скрытые камеры наблюдения. Все они вроде бы не работали – свет в комплексе отсутствовал, но Платон был уверен, что в этом замаскированном под гараж хранилище есть автономный источник питания, а то и не один. И почти наверняка остались живые люди или они были живыми, пока их товарищи не принялись грабить хранилище и судорожно отбиваться от двух батальонов переродившихся воспитанников специальной школы имени Спартака.

Показав курсантам местный закат и поглазев на него, Платон здесь же, на улице, поделился с Боцманом и Тайрой своими подозрениями. Обрисовав ситуацию как есть, Платон продолжил.

– Вот не знаю я, что нам делать. С одной стороны, нам этот спецхран ни в какое место не упёрся, а с другой, мы легко можем предложить эти металлы основателям стаба Колизей за местные плюшки. Белый жемчуг на дороге не валяется, но за знание об этом хранилище нам легко могут оторвать голову. Это первое, а второе – в подземную часть ещё надо проникнуть и суметь унести оттуда ноги. Там может стоять такая защита на проникновение, что убежать мы не успеем. Включится самоликвидатор и привет – готовьте белые тапочки, если вообще останется, на что их натягивать. И наконец, третье. Если внутри хранилища остались живые люди, то мы вообще отсюда никуда не уйдём. Подпалят нам на поле задницу из автоматических орудий и фамилий не спросят.

– И что же нам делать? – спросила Тайра.

– Я думаю, надо завести все машины, загрузить в них то, что мы хотим взять с собой, и уехать на границу с кластером спецшколы. Переночевать имеет смысл именно там.

– А почему не в гараже? – удивлённо спросила девушка.

Вместо Платона ответил Боцман.

– Потому что если за пультом охраны остались живые люди, то мы легко можем не проснуться. Я бы пустил в гараж сонный газ, а потом добил всех тех, кто имеет привычку не заботиться о собственной жизни.